Но помни об одном качестве: оно знает только начало, оно не знает конца. Все, что приходит и уходит, просто иллюзорно; это всего лишь промежуток, так как ты устаешь.
Нискрия тоже устает, а когда человек устает, он думает: «Надо быть любящим, надо быть миролюбивым». Так что на час или два появляется любовь, но она не длится долго; какой-нибудь пустяк, что угодно, — и начинается ссора. И через день вы готовы расстаться. Только посмотри, сколько раз за неделю вы решаете расстаться.
Ты не знаешь, что я удерживаю вас вместе. Нискрия — очень послушный последователь. Я говорю ему: «Нискрия, пусть все будет, как оно есть. Одна женщина абсолютно необходима для твоего просветления; просто оставайся...»
И то же самое верно и для тебя: он необходим для твоего просветления.
Расставшись — поскольку не будет ссор, страдания, боли — вы можете начать думать, что жизнь совершенно безмятежна, к чему еще просветление? И это не будет покоем, это будет покой кладбища.
Я же хочу, чтобы был покой сада, а не покой кладбища. Должны петь птицы, так как их пение углубляет покой. Должны цвести цветы, так как их краски, их ароматы делают покой живым — листва, зелень, все переполнено жизнью.
На кладбище тоже есть тишина и покой, так как все мертвы. Они ждут судного дня; тогда они выйдут из своих могил, и ты увидишь такую ссору, какой еще никогда не видела. Поскольку лежа в своих могилах, они, задавлены, то когда они выйдут... одни скелеты будут колошматить друг друга!
Ты увидишь эту сцену, судный день; никому не будет дела до того, кто кого колотит, — само нанесение ударов будет такой радостью. Столь многое подавлено — ведь кое-кто находился в могиле тысячи лёт. Только представь, что ты сама находишься в могиле тысячи лет, — сколько ярости должно накопиться в тебе! И все это выплеснется только за один день, за двадцать четыре часа. Больше времени не будет дано; возможно, Бог боится дать больше времени. Ибо, если дать вам больше времени, скандал никогда не кончится, он будет продолжаться вечно. Поэтому на него дается только двадцать четыре часа.
А за двадцать четыре часа в такой толпе ты не сможешь найти, где твой враг или где твой друг, где твой сосед. Поэтому не теряй времени — бей первых попавшихся! Кто-то, должно быть, бьет твоего друга, поэтому ты колотишь друга кого-то другого — это не имеет значения, тут главное — бить.
На кладбище покой есть. Если люди живут отдельно...
И именно так думают все религии; отречься от мира и удалиться в пещеры, там будет покой. Это будет покой кладбища, твоя пещера будет твоей могилой. Ибо там не будет никого, чтобы провоцировать тебя, оскорблять тебя. Находясь в одиночестве, что ты можешь делать, кроме как быть тихим? Но это не тот покой, который выходит за пределы понимания, это мертвенность, самоубийство.
Попытайся понять свое страдание. Живи им, погружайся в него на всю его глубину, найди причину, почему оно есть.
Пусть понимание будет твоей медитацией.
И попытайся понять также и свою удовлетворенность, свое счастье, и ты увидишь их поверхностность.
Как только ты узнаешь, что твое счастье поверхностно, а твое несчастье очень глубоко — это окажется в твоих руках, — ты сможешь изменить весь твой стиль сознания.
Твоя удовлетворенность может стать всем твои существом, даже маленького местечка не останется для недовольства.
Твоя любовь может стать самой твоей жизнью. И она останется. Время будет проходить, но то, чего ты достигла, будет продолжать углубляться. Все больше и больше цветов, все больше и больше песен будет появляться из этого.
Вот что мы называем просветлением.
Это слово восточное, но само переживание не имеет никакого отношения ни к Востоку, ни к Западу.
Возлюбленный Бхагаван,
я хочу рассказать одну историю.
Это случилось во второй половине июня 1983 года, когда я жил в Раджнишпураме. Однажды, утром, вскоре после пробуждения, я помочился в туалете и почувствовал, что на меня накатывается приливная волна, как это иногда случается на последней стадии Ваших медитационных техник. Меня охватило расслабление, мои веки размягчились и мгновенно закрылись. Я не мог пошевелиться или прекратить ощущение этой приливной волны.
Когда мои глаза закрылись, появились Вы во всей Вашей красе. Ваше физическое присутствие было таким реальным и пьянящим — как будто видишь и чувствуешь Вас во время даршана, сидя в первом ряду. Но через мгновение Вы стали исчезать, начиная со всех сторон Вашего тела, и Ваше место стала занимать глубокая чернота. Вскоре осталась только глубочайшая чернота, какой я никогда не видел раньше. Это вызвало у меня чувство ужаса, которое длилось пару минут.
Когда я вышел из этого переживания, я был ошеломлен, поражен, почти опустошен. Я был полон глубокой внутренней боли: меня трясло и я был очень встревожен, поскольку смысл, который каким-то образом открылся мне, заключался в воздействии этого переживания. Это означало физическую смерть для Вашего тела или, по крайней мере, смертельную опасность. Я пытался заставить себя быть нормальным, но не мог разговаривать с людьми. Когда моя подруга заметила, что я встревожен, и спросила меня, что стряслось, я рассказал ей о том, что произошло. Я продолжал чувствовать, что надвигается нечто угрожающее.
В конце дня, когда я работал, внезапно меня снова охватила огромная приливная волна расслабления, взявшаяся из ниоткуда. Мои глаза закрылись, и повсюду передо мной возник ярко-пурпурный свет, посреди которого снова появились Вы во всем великолепии, сияющий. Повсюду вокруг Вас, как пузыри, внезапно возникали прекрасные цветы — это было нечто психоделическое! Теперь я почувствовал полную уверенность, что никакая настоящая беда не грозит Вашему телу. Какие бы опасности ни возникли, они минуют, и последует еще более великолепная фаза для Вас и Ваших людей.
Через несколько месяцев большая опасность нависла-таки над Вашим телом в виде Вашего незаконного ареста ослепленным властью правительством США — что было физической угрозой для Вашей жизни.
Сейчас всеете того, что первая часть моей истории стала реальностью, для меня вполне естественно чувствовать, что и вторая часть истории мало-помалу уже начала становиться реальностью.
Возлюбленный Учитель, не могли бы Вы прокомментировать?
Пратап, ты поведал свою историю с абсолютно верной интерпретацией.
Она не нуждается ни в каких комментариях.
Это добрый знак. Мало-помалу то же самое случится и с другими санньясинами тоже. Они придут к некому переживанию, и они тоже смогут интерпретировать его правильно.
Я могу только сказать, что блажен ты, раз твой ум не вмешался, не ввел тебя в заблуждение, а твое сердце сохранило полный контроль над восприятием этого переживания и его интерпретацией.
Возлюбленный Бхагаван, взгляд Ваших глаз, вспышка тотальной любви — это случается за секунду, но остается навсегда. Бхагаван, как могло это случиться?
Это простое явление. Момент любви — это момент вечности. Его глубина столь велика, что время не может стереть его.
Хотя все происходит за единое мгновение, это подобно тому, как женщина становится беременной: событие происходит за единое мгновение, но оно дает рождение ребенку, который может прожить семьдесят, восемьдесят лет, который может дать рождение еще многим детям.
Это может стать деревом: много ветвей, и каждая ветвь дает начало новым ветвям.
Это напомнило мне... Если вы отправитесь в Бодх-Гаю, где Гаутама Будда стал просветленным, то найдете то дерево, под которым он сидел, хотя это и не то дерево, а продолжение того дерева, дитя того дерева.
Когда Ашока был императором Индии, он послал свою дочь Сангхамитру, которая стала санньясином, на Шри-Ланку с ветвью от того дерева. Сангхамитра распространила идеологию Гаутамы Будды на Шри-Ланке, а эта ветвь была посажена там и стала большим деревом.