Например, вам снится, что вы стали птицей и летите.

Для Зигмунда Фрейда это будет символизировать только то, что вы хотите пользоваться такой же сексуальной свободой, как птицы и звери, и ничего более.

Но для Адлера полет вверх означает, что вы амбициозны, что вы хотите стать премьер-министром.

Но это все догадки.

Карл Густав Юнг, другой ученик Фрейда, тоже ушел от него, так как его больше интересовали древние мифологии и он думал, что наши сновидения являются частью наших предыдущих жизней. Поэтому, если вам приснилось, что вы — летящая птица, он истолкует это так, что в какой-то из ваших прошлых жизней вы были птицей.

Так что же делать с этими людьми и как решить?

Язык образов не может быть точным. Это почти как живописное полотно: многие люди могут увидеть и понять ее смысл по-разному.

Как у ребенка есть образный язык, точно так же и у вашего бессознательного есть образный язык.

Мне не интересно толковать ваши сновидения, так как это такая пустая работа.

Вы можете продолжать толковать сновидения годы и годы, а сновидениям не будет конца — каждый день, по шесть часов каждую ночь вам приходится видеть сны. И у вас есть неисчерпаемые источники сновидений.

И сновидение очень стремительно — время в сновидении не такое же, как ваше обычное время. Просто читая газету, вы можете заснуть на минуту и увидеть сновидение, которое охватывает годы; и когда вы просыпаетесь, вы смотрите на часы, а прошла только одна минута. Вы говорите: «О боже, за одну минуту я увидел сон, который продолжался целый год, или даже годы».

Время в сновидении совершенно иное.

До сих пор еще не смогли изобрести часы для сновидений, и, может быть, такой возможности никогда и не будет, так как есть ленивые люди и есть прыткие люди; одни люди быстро бегут, а другие люди просто сидят.

И в сновидениях существуют те же различия: у ленивых людей бывают ленивые сновидения, у прытких людей бывают стремительные сновидения; ваше сновидение отражает вас. Поэтому я не думаю, что есть какая-то возможность создать часы для сновидения, которые могли бы работать для всех. Это невозможно, так как скорость сновидения у каждого человека иная.

Видение кажется похожим на сновидение, но оно не сновидение.

Видение — это объективный феномен, это не проекция вашего ума. Вы видите нечто, вы не проецируете. В определенной ясности ваш ум способен видеть некие вещи.

Например, как-то я путешествовал с одним из моих друзей. Он — поэт. Мы ехали в автобусе с кондиционированием воздуха, и, должно быть, было около десяти часов вечера. И внезапно он услышал: «Мунна, Мунна». Никто другой не услышал этого. Я сидел рядом с ним, и он спросил меня: «Ты слышал? Кто-то зовет: "Мунна, Мунна"».

Я сказал: «Я ничего не слышал. Должно быть, тебе приснилось».

Он сказал: «Нет, я не спал. Я курил, мне не приснилась. И только мой отец зовет меня Мунной. Никто другой не называет меня Мунной, это мое детское имя. Моя мать, которая звала меня Мунной, умерла. Мой отец — единственный живой человек, который зовет меня Мунной, и никто другой даже не знает этого имени. А этот голос был очень похож не голос моего отца».

Я сказал: «Давай доедем до места назначения, и оттуда мы сможем позвонить тебе домой, чтобы узнать, не случилось ли чего-нибудь».

Мы приехали в Нагпур около полуночи, позвонили и узнали, что его отец умер точно в десять часов вечера. Возможно, в момент смерти он вспомнил своего единственного сына и вспомнил имя, которым всегда его называл.

Так вот, это не сновидение. Он ничего не увидел, но он услышал; это объективно. И его отец был далеко, между ними почти шестьдесят миль, а умирающий человек не может крикнуть так, чтобы его можно было услышать за шестьдесят миль. И даже если бы он и крикнул так громко, тогда все в автобусе услышали бы это. Но услышал только твой друг. Даже я не осознавал, что его отец позвал его: «Мунна».

Это и есть видение... не визуальное, это аудио-видение — не видео, Нискрия!

Я не могу прийти в твои сновидения, а если я прихожу, то это — твоя проекция, я за нее ответственности не несу. Если я делаю что-то в твоем сновидении, я за это не отвечаю!

Но я могу прийти в видение, и тогда вся ответственность лежит на мне. Разница здесь очень тонкая.

Сновидение всегда случается, когда ты спишь.

Видение же всегда случается, когда ты не спишь. Это первое различие: ты полностью бодрствуешь. И видение всегда предстает приходящим извне, достигающим тебя. И рано или поздно ты обнаружишь его подлинность, его реальность.

Реальности же сновидения ты никогда не обнаружишь. Это просто мусор; на самом деле, это раскручивание ума.

Целый день уму приходится работать, он закручивается,

и он нуждается в раскручивании для того, чтобы быть свежим к завтрашнему дню. Так что это раскручивание. С тобой продолжают происходить несообразные вещи: ты разговаривал с кем-то, ты хотел что-то сказать, но не сказал. Теперь это висит на тебе, тебе нужно от этого освободиться — в сновидении ты от этого и освободишься.

Сновидение — это огромная помощь, очищение. Оно не против тебя, оно удерживает тебя в здравом уме; в противном случае, все бы сошли с ума. На протяжении шести часов твой ум продолжает очищать себя от любого впечатления, которое осталось в нем незавершенным — отбрасывает его, подготавливает себя к завтрашнему дню, к завтрашней работе. Но у сновидения нет больше никакого другого значения.

Видение — это некая реальность.

Сновидение — это нечто от ума.

А видение имеет некую связь с сердцем.

Эти вещи тебе придется прочувствовать, так как различия здесь очень и очень тонкие.

Всякий раз, когда ты будешь чувствовать, что нечто приходит к тебе как видение, приводи себя- в медитативное настроение, будь тихим. Позволяй этому случаться, будь восприимчивым, не вмешивайся, не интерпретируй. И, прежде всего, пусть видение будет завершенным, чтобы ты мог увидеть его с самого начала до самого конца.

Вполне вероятно, не будет никакой нужды в интерпретации. Просто увидеть видение в его завершенности — этого буде достаточно, у тебя будет понимание. И вскоре последуют некие события, которые подтвердят твое видение.

Твои сновидения никогда не будут подтверждены Существованием. Поэтому то, что ты видел, было видением — ты бодрствовал.

И если ты спокоен, ты можешь видеть вещи, происходящие за тысячи миль. Расстояние не имеет значения. И ты можешь видеть вещи, которые происходят не на материальном уровне, а на уровне сознания. Это то, о чем ты говоришь, — два уровня.

Да, верно. Мне приходится работать на двух уровнях: один — это уровень, на котором живешь ты, на котором пребываешь ты, а другой — это уровень, где пребываю я и куда я хочу поднять тебя.

С вершины холма мне приходится опускаться в долину, где пребываешь ты; иначе ты не будешь слушать, ты не поверишь в залитую солнцем вершину. Я вынужден взять твою руку в свою и убеждать тебя, — а по пути рассказывать истории, которые не соответствуют истине!

Но они увлекают тебя, и ты не упираешься; ты продолжаешь идти за мной, увлеченный историей. И когда ты окажешься на вершине холма, ты узнаешь, почему я рассказывал длинные истории, и ты почувствуешь благодарность за то, что я рассказывал эти истории, иначе ты не смог бы идти так долго, так далеко в гору.

Это надо запомнить: все учителя мира рассказывали истории, притчи — почему? Истину можно просто сказать, нет никакой нужды рассказывать тебе столько историй. Но ночь длинна, а надо, чтобы ты не спал; без историй же ты обязательно заснешь. Пока не наступит утро, есть абсолютная необходимость держать тебя заинтересованным, а истории, которые рассказывают учителя, — это самые интригующие вещи, какие только возможны.

Истину нельзя высказать, но тебя можно привести к той точке, где ты сможешь увидеть ее. Итак, вопрос в том, как привести тебя к той точке, откуда ты сможешь увидеть ее.

В жизни Сармада случилась одна история. Он обучал своих учеников, своих последователей, и внезапно он сказал; «Давайте выйдем из класса, на улице что-то происходит». И они все вышли на улицу.