Поэтому, если сновидение происходит в бессознательном уме, но очень близко к сознательному уму, тогда последний смутно помнит его.

Утром, когда ты как раз пробуждаешься, ты движешься к сознательному уму — из бессознательного назад к сознательному уму. Запомнится последнее сновидение, кончик хвоста, потому что оно будет смыкаться с твоим пробуждением. Поэтому даже люди, которые помнят, помнят только последние сновидения. Они видят сны на протяжении почти шести часов, всю ночь напролет; если они спят восемь часов, то шесть часов они видят сны.

Ты можешь уловить лишь смутное отражение последнего сновидения, но если ты не уловишь его за несколько секунд, оно исчезнет. По мере пробуждения ты все дальше уходишь от бессознательного.

Поэтому у разных людей это происходит по-разному.

Есть люди, которые просыпаются очень медленно; они не просыпаются быстро, одним махом.

Люди, которые просыпаются быстро, одним махом, будут иметь не такой вид памяти, как люди, которые просыпаются очень медленно. У них будет иной вид памяти.

Это также зависит от того, какого рода сны ты видишь. Поскольку ты являешься терапевтом — и не просто терапевтом, а моим терапевтом, — твое сновидение не может быть поверхностным. Ибо все мое учение гласит: не подавляй, переживай каждый инстинкт, каждое чувство, каждую эмоцию. Если ты переживаешь свои эмоции, свои чувства, тогда у тебя не будет поверхностных сновидений; твои сновидения будут очень глубокими. Они будут происходить не столько в бессознательном, сколько в коллективном бессознательном — настолько глубоко, что ты будешь не в состоянии вспомнить их. Если не предпринимаются специальные усилия, их нельзя вспомнить. И единственным усилием, которое возможно, является гипноз.

Если ты загипнотизирован и твой гипнотизер вводит тебя глубоко в твое бессознательное и спрашивает: «Что там происходит? Что за сновидение разворачивается?», то только тогда ты будешь в состоянии рассказать ему об этом. Когда ты проснешься, то не сможешь вспомнить, что ты рассказывал. Потребуется длительная работа между тобой и гипнотизером: во время каждого сеанса гипноза он должен внушать тебе, что ты будешь помнить свои сновидения, когда проснешься. Он должен подчеркивать это каждый раз настолько сильно, чтобы это стало глубоко укоренившимся впечатлением. Тогда, может быть, ты будешь способен вспоминать свои сновидения.

Но в этом нет нужды. Если только ты не работаешь специально со сновидениями для какой-то особой цели, ник кой нужды в этом нет.

Я подчеркиваю, что тебе следует игнорировать ум. Так вот, бессознательное, коллективное бессознательное, космическое бессознательное — это все части ума, и ты пытаешься вспоминать их. Одного сознательного ума тебе для мучений недостаточно — зачем тебе нужно вспоминать и бессознательный ум?

На Востоке мы осознали, что сознательный ум не является единственным умом. Ниже его есть бессознательный ум, еще ниже — коллективный бессознательный ум и еще ниже — космический бессознательный ум. Над сознательным умом есть сверхсознательный ум, еще выше — коллективный сверхсознательный ум и еще выше — космический сверхсознательный ум. И когда я говорю «ум», я имею в виду весь этот диапазон — они суть одна сущность, одна радуга.

Игнорируй их все.

Нет никакой нужды вспоминать.

Многие люди находятся в сумасшедших домах потому, что по какой-то случайности их коллективное бессознательное вскрылось и высвободило свои воспоминания. Теперь их сознательный ум не в состоянии удерживать эти воспоминания, вес слишком велик, и именно это делает их невменяемыми.

Например, в твоем коллективном бессознательном уме женщина, которая сейчас является твоей женой, могла быть твоей матерью в твоей прошлой жизни. Если это воспоминание приходит в твой ум, тогда тебе грозит беда. Тогда как ты будешь вести себя с твоей женой — как с матерью или как с женой? Просто быть твоей женой было достаточно, просто быть твоей матерью было достаточно тоже, — а теперь она и то и другое. И ты будешь раздавлен, ведь тебе нельзя иметь сексуальные отношения с женщиной, которая является твоей матерью... все эти тысячелетние запреты. И как ты управишься с твоей женой? Ведь она-то этого не помнит, она скажет: «Ты спятил, забудь все об этом», — но ты не можешь забыть об этом.

Природа устроила все прекрасным образом: после каждой смерти толстый слой забвения покрывает твои воспоминания. Ты несешь в себе все воспоминания всех твоих жизней. Но маленькому человеческому существу и так трудно жить с маленьким сознательным умом, принадлежащим одной жизни, — если же такое множество жизней обрушится на него, он обязательно спятит. Это естественная защита.

Случилось так...

Я был в Джабалпуре, и ко мне привели одну девочку. В то время ей было, должно быть, лет девять. Она помнила свою прошлую жизнь полностью — настолько реалистично, что для нее она была не воспоминанием, а непрерывностью. По какой-то случайной ошибке природы между ее прошлой жизнью и этой жизнью не было никакого барьера. В милях восьмидесяти от Джабалпура есть место, которое называется Катни. Она родилась в Катни, и она помнила, что прежняя ее семья жила в Джабалпуре. Она помнила имена, она помнила своего мужа, она помнила своих сыновей, дом — она помнила все. Один из моих друзей привел ее ко мне.

Я сказал: «Это странно, ибо люди, которых она помнит, живут всего лишь в трех или четырех кварталах от моего дома». У них была бензоколонка, и я часто заправлялся у них бензином. Но я сказал: «Подождите. Вы подождите в моем — доме, а я позову их — братьев Патхак — я позову их и мы увидим, помнит их эта девочка или нет».

Итак, они пришли со своими слугами и несколькими соседями. Всего в группе было двенадцать или тринадцать человек, так что можно было увидеть, узнает ли она кого-либо... Она сразу же вскочила и сказала: «Брат, ты узнал меня или нет?» Среди тринадцати человек она узнала обоих братьев, и она стала расспрашивать о матери и о детях..., а отец уже умер, и она заплакала. То было не воспоминание, то была непрерывность. Они отвели ее к себе домой, и тогда возникла проблема: девочка разрывалась на части, она не могла решить, остаться ли ей жить в Джабалпуре с этой семьей или вернуться в Катни к новой семье, в которой она родилась.

Конечно, в этой семье она прожила семьдесят лет, поэтому тяга была сильнее к семье из прошлой жизни. А в новой семье она родилась всего лишь девять лет назад, тяги не было, — но то была ее семья, ее настоящая семья. Эта другая семья была всего лишь воспоминанием, но для нее это была такая душераздирающая проблема. И обе семьи пришли в беспокойство и не знали, что делать: если она останется в Джабалпуре, она будет постоянно помнить о другой семье, беспокоиться о них и чувствовать, что ей хочется быть с ними. Позже она вернется туда, она будет думать о семье в Джабалпуре.

В конце концов я предложил единственный выход, — а это был каприз природы, в этом не было ничего духовного, который заключался в том, чтобы на протяжении нескольких дней вводить ее в состояние глубокого гипноза и таким образом создать барьер. Ее надо было загипнотизировать, чтобы она забыла прошлое. Если бы не удалось заставить ее забыть прошлое, вся ее жизнь была бы страданием.

Обе семьи были готовы признать, что что-то надо было делать. По меньшей мере десять дней ее непрерывно гипнотизировали, чтобы она забыла. Потребовалось десять сеансов для создания барьера, чтобы воспоминания прошлой жизни не проникали в новую жизнь.

Я наводил справки о ней. Сейчас с ней все в порядке — она вышла замуж, имеет детей, полностью забыла прошлую жизнь. Даже когда эти люди из Джабалпура приезжают навестить ее, она не узнает их. Но ее барьер является очень тонким и искусственным. Любая случайность — и барьер может быть разрушен, или любой гипнотизер легко может разрушить его за десять сеансов; или какое-то большое потрясение — и барьер может быть разрушен.

Тебе нет никакой нужды вспоминать. Все идет хорошо.