— Конечно, показалось! Но ведь я этих денег и в руках не держала, — наивно, не предполагая ничего предосудительного в своих действиях, призналась женщина. — Мне сказали, что нужно только расписаться.

Вообще, в процессе расследования обоих мрачных происшествий все, с кем приходилось сталкиваться капитану, на первый взгляд безотказно шли на контакт, словно бы изо всех сил стараясь помочь установить истину. Не был исключением и председатель погрузившегося в траур кооператива. На предложение Куфлиева явиться в горотдел он откликнулся незамедлительно.

Договорившись с капитаном, майор Корнеев присутствовал при беседе, но сидел так, чтобы не привлекать к себе внимания, в самом углу кабинета. Анкетные данные председателя он уже успел изучить, но посчитал нелишним, составить свое мнение о нем, потому и напросился к капитану.

Румяный, круглолицый Фришман, войдя в кабинет, беглым, но цепким взглядом окинул присутствующих, шумно поздоровался и прошел к столу Куфлиева. Его жесты, интонации, беспрестанно меняющееся выражение лица и даже что-то в походке являли смесь готовности услужить с некоей печалью, приличествующей моменту. Несмотря на жару, одет он был в темно-синие шерстяные брюки и черную рубашку с короткими рукавами и белыми пуговицами на нагрудных карманах.

Формальная сторона беседы Корнеева не интересовала. Он даже немного отвлекся, погрузившись в размышления. Но вот до него донеслось:

— …Сто рублей в месяц в соответствии с договором кооператив платит мне за эксплуатацию моего дома. Нам втроем прекрасно живется у жены, почему же с выгодой не использовать собственность?

— Помимо этой статьи доходов — какая у вас зарплата?

— Разная… Сразу и не ответишь. Зависит от обстоятельств.

— А вы припомните. Тем более, что завтра вы должны представить нам всю документацию кооператива.

— Да-да. Конечно… Ну, в последние месяцы я получал около пяти тысяч.

— В месяц?

— Ну, не в день же! — развеселился Фришман, но, перехватив взгляд капитана, сник и даже чуть побледнел.

— Прямо скажем, недурственно. Чуть побольше,

чем у Президента… И многие у вас такие оклады имеют?

— Извините, но опять затрудняюсь…. Не готов я. Надо уточнить. Платежные ведомости хранились у бухгалтера, а он, — Фришман развел руками, — как вы знаете…

— Да… Это ведь документы строгой отчетности, они обязаны находиться в целости несмотря ни на что.

— Но…

— Никаких «но». Поясняю… — капитан на минуту остановился, вероятно, вспоминая какой-то циркуляр. — Бумаги кооператива, равно как и другой организации, надлежит хранить в помещении таковой, и желательно в сейфе.

— У нас довольно специфические условия, — оправдывался Фришман.

Капитан стоял на своем:

— Если документы не найдутся — туго вам придется. Надо будет все восстанавливать… Так что — поищите. Терять их в вашем положении не стоит. Разве что для того, чтобы привлечь внимание органов…

— Да я не о том. Я думаю, все бумаги целы. Просто они у Ачкасова дома… Это хотя и нарушение…

— Все? — перебил его капитан.

— Нет. Только платежные ведомости и трудовые соглашения с временными работниками… Да! Еще протоколы собраний.

— Неплохую коллекцию собрал у себя ваш бухгалтер.

— Ну, зачем так? — попытался обидеться Фришман. — Устав, банковские дела, авансовые отчеты, чеки на материалы — все это хранилось у меня и сейчас со мной. Как чувствовал… Может, этого достаточно?

— Я уже не раз говорил, что мне нужны все документы. Экий вы, право, тугодум, — усмехнулся'Капитан.

— Хорошо… хорошо… — Фришман залился краской, вскочил со стула и схватил портфель, с которым пришел.

— Куда же вы, Борис Ильич?.. Успокойтесь. Те документы, что вы принесли с собой — вы их оставьте. Я вам и расписочку сейчас дам, чтобы вы не беспокоились. Остальное принесете завтра. Нам с вами посредством документов надлежит общаться… Так что — жду к девяти.

— Суета сует, — скорбно провозгласил Фришман. — Не погибли бы наши товарищи, так о нас, грешных, никто бы и не вспомнил.

— Вы думаете? — капитан оторвался от бумаг, которые передал ему собеседник. — Впрочем, можете быть свободны… Справку вам на службу не нужно? Все-таки не шутка — получаете около ста семидесяти в день.

— Спасибо. Я это через кооператив оформлю. То есть через общее собрание, оно у нас определяет зарплату каждому члену.

— Вот-вот… Не забудьте, кстати, захватить протоколы, и решения общих собраний, а также список членов кооператива и работающих у вас по трудовому соглашению. Как в исполком готовили на утверждение устава — со всеми данными.

— За этим дело не станет.

Фришман, поддерживая на яйце каменную улыбку, зашагал к двери, попутно с ног до головы оглядев Корнеева.

— Ну, как тебе председатель, Игорь Николаевич?

— Скользкий. Думаю, трудно с ним будет.

— А ведь он у нас с тобой, можно сказать, самый главный пока свидетель. Не очень-то Борис Ильич откровенничает.

— Боится изумить мир правдивой повестью о своих предпринимательских дерзаниях… Им у меня пока занимается Тимонин. А я погожу со знакомством до более выигрышного момента. И без него есть чем заняться. Тем более, что не имею никакого желания часть работы некоего, — Корнеев хитро подмигнул, — капитана взваливать на свои плечи.

— Я это понимаю как острый критический сигнал. Надо, надо нам активизировать работу с этим Фришманом. А то ведь: известно — если в поле зрения небезызвестного майора кто-нибудь попадает, то дружественным; службам остается только, облизываться. Где уж нам, рыцарям гроссбухов, соперничать, в оперативности с меченосцами розыска!

Негромко, иронически препираясь, они стояли у открытого настежь окна.

— Сильно сказано, но неточно, Знаю я эту твою самокритику. Я не твой проворовавшийся клиент, меня напускной медлительностью, не проведешь.

— Пока месяц не будет круглым, его, нельзя называть луной, — Талгат, слегка покосился на Корнеева.

— Вот-вот. Именно поэтому — открой, секрет, почёму для нас так важны недостающие документы? Ну, ведомости; там на зарплату, это, я; еще понимаю. Тут и «мертвые души», и фальсифицированные суммы, и прочее. Но трудовые договора с временными рабочими тебе зачем? Протоколы… Неужели из-за этого стоило обкладывать, допрос?

— Асу угрозыска попробую популярно втолковать кое-какие прописные истины. Мне уже приходилось возиться с кооперативами. Конечно, не с такими смертоносными, как, «Сатурн». Учет везде поставлен из рук вон» скверно. Кадрами практически никто не занимается. Бытует мнение, что достоинство кооперативов в, том, что они не держат лишних работников, дармоедов, обходятся: без всяческих инспекторов. Однако часто такая сторублевая экономия, оборачивается много тысячными потерями.

— Для государства, разумеется, — вставил, Корнеев.

— Ну. А нам потом приходится доказывать кооператорам, что в государстве ничего не исчезает бесследно. Вот, например, в платежной, ведомости напротив фамилии Иванов стоит некая сумма. Кто этот Иванов, может ответить только трудовое соглашение или договор — единственный документ, где указан адрес работника. А если и он утерян, то его придется искать среди полчищ других Ивановых.

— А. если потеряны платежные ведомости? — поинтересовался, майор.

— Тогда и искать будет некого.

— Хорошенькое дело! Тогда надо срочно просить у прокурора санкцию на арест, Фришмана, или хотя бы задержать его, чтобы он не успел уничтожить документы, — Корнеев был не на шутку взволнован.

— Не кипятись, Игорь Николаевич. Мои ребята спешки не любят. Не думаю, что стоит опасаться за судьбу документов. Их пропажа — тяжелое нарушение. Этого достаточно для ходатайства финотдела перед исполкомом о закрытии кооператива.

— А им-то что за печаль? Хапанули, сколько влезло, а теперь можно и разбегаться.

— Не все так просто, как ты полагаешь. По недавнему закону, «Сатурн», как и большинство кооперативов, не имеющих от исполкомов особых льгот, должен платить налог в размере тридцати пяти процентов.