А. Якимович

Сказка про смелого ёжика

Сидит зайка Русачок под зелёной ёлочкой и горько плачет. Лапками слезы вытирает. А слезы так и сыплются, как град, так и сыплются. Сильно, видно, загоревал зайка. Плачет он, бедный, да всё приговаривает:

- Как же мне теперь жить-то на белом свете? У-у-у-у-у... Если так, что и воробья уже бойся... Эх,- говорит,- пойти разве да утопиться с горя...

Плакал зайка, плакал, наконец побежал топиться. Прибегает на речку. И только хотел бултыхнуться с высокого берега в воду, как слышит:

- Эй, косоглазый, куда разогнался? - кричит ему родственница лисица-хитрица.- Плохо всё-таки, скажу тебе честно, иметь косые глаза. Так и утопиться можно...

- Вот это мне как раз и надо,- говорит сквозь слезы зайка Русачок.- Только в воду, только утопиться...

- Что ты, братец, что ты? Опомнись, что говоришь? Зачем тебе топиться?

- Как это зачем? И ты бы не лучше сделала, если бы тебя так побил и обидел... у-у-у...- зайка захлебнулся и не мог дальше говорить.

- Кто побил? Кто обидел? Ничего не понимаю.

- Кто? Да кривоногий топотун этот - ёжик. И хоть бы кто людской,- при последних словах зайка вытер лапкой самую большую слезу.

- Ай, ай,- ещё больше заинтересовалась лисица-хитрица,- ёжик тебя побил и обидел! Не думала, братец, не думала услыхать такие новости. Как же это случилось?!

Зайка присел на задние лапки и стал рассказывать.

- Пошёл я,- говорит,- недавно под Берёзовую горку сладкого клевера пощипать. А тут и ёжик притащился - ползун этот кривоногий - и давай по клеверу кататься. Так и мнёт его, так и топчет. Ну, разве могло выдержать моё заячье сердце такую обиду? Набрался я храбрости да как закричу на него!.. А он вместо того, чтобы убегать, подбежал ко мне и давай дубасить и давай иголками колоть. Я чуть живой вырвался. У-у-у...- опять расплакался зайка Русачок.

И он не в шутку собрался прыгнуть в воду. Жаль стало лисице-хитрице зайки. Как-никак, свой человек. И если каждая там букашка начнёт его обижать, тогда и вправду лучше утопиться.

- Стой, погоди,- говорит лисица,- не топись, братец. Я за тебя заступлюсь. Уж я покажу ему, ползуну этому несчастному! Как только увижу, сразу съем его... Будет он знать! Будет он век меня помнить!

- Заступись, сестрица, заступись... Зайка обрадовался и перестал плакать.

Прибежала лисица-хитрица к Берёзовой горе, стала в ложбинке и выглядывает, где тот ёжик, который так безжалостно обидел её приятеля зайку Русачка. Вдруг какой-то тяжёлый колючий клубок камнем упал ей на спину.

- Фф-р-р-р! Пы-ы-ых! - зафыркало и запыхкало над самой её головою.Фф-р-р! Пы-ы-ых!

Лисица, долго не думая, как подпрыгнет, как побежит: по пням да по корчам, по кустам да по зарослям... Только хвост пушистый мелькает, следы заметает.

Ёжик только что перед этим возвращался домой с Берёзовой горы и, как обычно, чтобы сократить дорогу, катился клубком,- где подскоком, а где боком.

Вот во время такого забавного путешествия он и не заметил, как очутился на спине у лисицы: она стояла как раз под самою горою.

Ёжик, бедный, так перепугался, что вцепился лапами в густую шерсть да только фыркает, да только пыхкает. И оторваться боится, чтобы о дерево или пень какой-нибудь не убиться, и на лисице ехать страшно.

Лисица же в этот миг думала, что уже смерть её пришла. Примчалась домой и - в нору. Нора была узкая, только ей самой пролезть, и ёжик сорвался. Обрадовался он и без оглядки покатился назад.

Сидит лисица-хитрица в тёмной норе и не дышит. "Вот это зверь так зверь!.. - думает она.- Ну и отчаянный! Не успела оглянуться, а он уже - и на спину, и душит, и колет. Нет, век не буду сама с ним связываться. За версту обойду, если где-нибудь встречу".

Сидит лисица, а вылезть боится. "Хитрый,- думает,- небось, притаился, ждёт, но нет, не дождаться тебе, топо-тун несчастный: умру, а не вылезу..."

Сидит она так день, сидит второй. А на третий слышит знакомый голос:

- Эй, кумушка-голубушка, жива ли ты, здорова ли? Что это не видно тебя совсем? Я уже, признаться, заскучал без тебя...

Обрадовалась лисица волку зубастому и вылезла. Вылезла и расплакалась.

- Что с тобой, кумушка-голубушка? - спрашивает волк.- Какое такое горе у тебя?

- Как же мне не плакать,- говорит она,- как не горевать? Не только плакать, а пойти разве и в воду броситься. Всё равно - смерть. Он же меня в другой раз живой не отпустит.- И она рассказала куму, как едва не задушил её ёжик. Ещё бы чуточку, и конец бы ей был.

Но волк вместо сочувствия давай хохотать, давай со смеху кататься. Смешно ему, чтобы ёжик лисицу задушил.

- Чего смеёшься? - говорит лисица обиженно.- Он и тебя может задушить. Ты только попадись ему на глаза.

Говорит она так, а сама себе и думает: "Вот подзадорю волка, покажет он тому кривоногому ползуну... И духу-то от него не останется. Будет он знать".

- Ладно, кумушка,- говорит наконец волк зубастый,- я за тебя заступлюсь.

- Заступись, куманёк, заступись,- просит лисица.

- Я его в один миг разорву! - хвалится волк.

Сказал он так и побежал искать ёжика.

Бежит волк, бежит, только сучья под ногами трещат. Зубами заранее щёлкает, ёжика смакует.

Прибегает к Берёзовой горе. Видит - какая-то копёнка травы навстречу едет: без коня и без телеги - сама едет.

Присмотрелся волк получше - а это и есть ёжик: понацепил на себя он листьев и везёт в нору.

- Эй, ёжик, ты что же это мою куму обижаешь? - завыл волк зубастый и злобно щёлкнул зубами.

- Я... я...- у ёжика с перепугу язык отняло.

- Вот я тебе "наякаю"! - ещё злее щёлкнул зубами волк, и даже слюнки у него потекли. Волк в это время был голоден и не мог больше терпеть. Он подскочил к ёжику и цапнул его в свою широченную пасть.

Но тут случилось что-то такое, от чего у волка прямо искры из глаз посыпались. Выплюнул он ёжика и ходу подальше от беды. Бежит, а за ним вслед кровавая стёжка: понятно, весь рот исколол ему ёжик.

Прибежал волк домой сердитый, сердитый, сидит и кровью плюётся. Идёт вскорости сосед его, Михаиле Иванович. Увидел он, что волк кровью плюётся.

- Что это,- говорит,- сосед, с тобою: не у зубного ли был?

- Ай, Михайло Иванович,- говорит волк зубастый,- хуже.

И он рассказал соседу про свою беду: как ёжик резал его острыми иглами.