Эбби поморщилась и несколько раз провела расческой по длинным густым волосам. Какой же она становится хитрой и неискренней! Что бы подумала об этом ее мама?

Эбби распутывала последний узелок скатавшихся волос, когда ее насторожил приближающийся топот. «Еще рано, я еще не готова», — бормотала она, хватаясь за ленту. Девушка так и не успела заплести расчесанные волосы и уложить косу вокруг головы. Эбби просто завязала ленту так, чтобы волосы не падали на лицо. И с влажными от волнения руками и прыгающим сердцем она выглянула из фургона.

Приближаясь к повозке Морганов, Таннер думал только о том что он очень не хочет, чтобы Эбигэйл оказалась внучкой Хогана. Поле его поисков сужалось. Сегодня он вычеркнул из списков подозреваемых еще одну девочку: отец ее не умел ни читать, ни писать. Внешность отца другой девочки не совпадала с описанной Хоганом внешностью Роберта Блисса. Оставалось пять пар подозреваемых, и самые серьезные подозрения падали на Эбигэйл. Но Таннеру очень не хотелось, чтобы той, которую он разыскивает, оказалась Эбигэйл Морган.

Возникшее противоречие заставляло Макнайта хмуриться. Свой угрюмо-расстроенный вид он попытался скрыть, надвинув шляпу как можно ниже на глаза.

— Я привез вам заднюю ногу антилопы.

— Антилопы?

Он с интересом изучал выражение лица девушки. Любопытство. Сомнение. Потом, когда она подняла длинные ресницы и внимательно посмотрела на него — смущение.

Смущение. Это чувство не вязалось с его представлением о женщинах. О тех женщинах, которые у него были. Но Эбби и не принадлежит к тому типу женщин, которые привлекали его, снова и снова твердил себе Таннер. Миловидную полную блондинку он всегда предпочтет изящной брюнетке, а ночную бабочку — набожной христианке. И тем не менее при виде благочестивой мисс Эбигэйл Морган он с беспокойством заерзал в седле.

Но разве ему когда-нибудь приходилось иметь дело с порядочными женщинами? Мать его, хоть и имела доброе сердце, была шлюхой. Бесполезно от этого отмахиваться. За исключением нескольких девушек, в которых он искренне влюблялся в юности, всем прочим он щедро платил за услуги. Но эта женщина… она была из тех, на которых надо жениться и создавать с ними дом и семью. А у него своего дома не было. По крайней мере — пока не было.

— Ее готовят так же, как и оленину, — вымолвил Таннер. — То, что не съедите, можно засолить или завялить.

Девушка кивнула, и два водопада волос обрушились ей грудь. Боже, какие длинные у нее волосы, подумал Таннер, и они блестят на солнце, как тончайший шелк. Почувствовав себя неловко, он вновь заерзал в седле и, чтобы скрыть смущение, заставил Мака подойти поближе к фургону.

— Вот, пожалуйста, — Таннер отвязал и протянул девушке тяжелую антилопью ногу.

Эбигэйл подошла к краю фургона, чтобы принять здоровенный кусок мяса. Она стояла, крепко сжимая в руках сырое, грубо откромсанное мясо, а Таннер глядел на нее, пораженный контрастами ее внешности. Так могла бы выглядеть темноволосая индианка, когда она принимает щедрые дары от мужа, вернувшегося с охоты. Но закрытое платье, скрывающее ее тело от подбородка до щиколоток, выдавало в ней принадлежность к затянутым в корсет и скрывающимся от постороннего взгляда женщинам. Открытыми оставались только лицо и руки, но эти части тела были приятного теплого цвета, хотя загар не типичен для так называемых порядочных женщин. А волосы… Распущенные волосы, не заплетенные в косы, придавали ее внешности некую незавершенность. Они будто взывали, умоляя, чтобы к ним прикоснулись. И Таннеру захотелось ответить на этот зов самым откровенным образом. Итак, она выглядела немного как чопорная леди, немного как хозяйственная индианка, немного как распутница.

— Спасибо, — выдавила из себя Эбби, когда молчание стало уже неприличным.

Макнайт кивнул и едва заметным движением развернул лошадь. Ему не надо было никуда спешить. Он уже развез мясо другим переселенцам, оставив посещение Морганов напоследок. Только теперь он понял, что это была дурацкая идея. Единственная причина, по которой он мог терять время с Эбигэйл Морган, заключалась в том, что ему необходимо выяснить, не является ли она внучкой Хогана. Хотя он искренне надеялся, что это не так, в глубине души он твердо знал, что его надежды значения не имеют. Если окажется, что она та, кого он разыскивает, он отвезет ее в Чикаго, оставит там, чтобы больше никогда не встретиться с нею. Если она не объект его поисков, он тоже никогда с ней не встретится. Она направлялась в Орегон. И она была не подходящей для него женщиной. Пока. Может, когда-нибудь… но не сейчас. Ей нужен кто-нибудь вроде священника.

— Подождите, не уезжайте.

Таннер насторожился, услышав ее нежный голос. Он взглянул на девушку. Отбросив волосы за спину, она глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду. Взгляд Таннера был прикован к высокой соблазнительной груди девушки. Эбигэйл Морган вовсе не была хрупкой, как он решил прежде, глядя на ее тонкую талию. По крайней мере… где надо, у нее было. Макнайт впился пальцами в поводья, вспоминая, как ее тело покоилось почти в его объятиях.

— Не останетесь ли отобедать с нами? — несмело предложила девушка и добавила: — Пожалуйста.

Таннер колебался. Домашняя еда да еще из рук такой женщины, как эта… Над быть дураком, чтобы отказаться.

— А что скажет ваш отец?

Девушка вспыхнула.

— Он… ах… Я поговорю с ним… и он согласится.

— Он недолюбливает меня, — упрямился Макнайт. — Таких, как я, он не одобряет. Нет смысла лукавить, Эбби. — Он улыбнулся, намеренно назвав ее уменьшительным имением, а потом поверг ее в еще большее смущение, оценивающе смерив ее взглядом с головы до ног. — Он не захочет дать мне возможность поближе познакомиться с его маленькой дочкой.

— Я вовсе не маленькая, — отрезала девушка, заливаясь румянцем. Таннер прекрасно знал, что в физическом смысле она вполне созревшая взрослая женщина, но она была наивна и целомудренна, как ребенок.

Макнайт заломил шляпу на затылок и внимательно посмотрел на собеседницу. Что он делает, в конце-то концов? Зачем он играет с такой чистой женщиной?

— Нет, конечно, вы не ребенок, но ваш папа, думаю, полагает иначе. Спасибо за приглашение, мисс Морган, но если я откажусь, вам будет лучше.

Таннер сделал движение, якобы собираясь уехать, но Эбби снова задержала его.

— Он совсем не такой прямолинейный человек, как вы думаете. — Таннер вопросительно изогнул бровь, а девушка продолжала: — Когда я сказала папе, что вы читаете классическую литературу, он смягчился.

Классика. Таннер ничем не выдал своего изумления. Обычно упоминания о Венере производят впечатление только на женщин. Удивительно, что можно повлиять на ее отца простым упоминанием о богине. Мысли Таннера понеслись быстрее. А не означает ли это, что ее отец сам читает классическую литературу? А не может ли он оказаться школьным учителем по фамилии Блисс?

— Ему тоже нравятся классические произведения? — спросил Макнайт, тщательно скрывая свою острую заинтересованность.

— О да! — ответила Эбби. — Особенно Гомер. Он очень любит «Илиаду» и «Одиссею». Он читал их даже по-гречески.

Таннер уже не сомневался, что он на верном пути, но всеми силами души он предпочел бы ошибиться.

— Я и сам люблю мифы, — продолжил он беседу. — Зевс. Венера.

При упоминании о богине красоты Эбби вздохнула. При этом лиф платья плотно обтянул ее волнующую высокую грудь.

Макнайт отметил про себя, что девушка слишком легко попалась на удочку и мысленно поблагодарил одного из своих учителей, который любил рассказывать мифы и занимательные истории из жизни героев древности. Таннер ходил в школу всего два года и хвастаться ему было особенно печем. Но старая добрая Венера могла смягчить сердце самой сухой и холодной женщины, а Эбби Морган вовсе не была холодна, решил он.

— А вы… вы ведь и Библию читаете? — с надеждой спросила девушка.

Таннер очнулся от своих воспоминаний.