- Не употребляю! - буркнул я с неприязнью.

Почему все в Реуте мне претит? Убеждаю себя, что он симпатичный парень, даже начинаю верить в это. Но стоит увидеть его самодовольное неподвижное лицо, услышать напыщенный голос, дурацкое "тэ-эк", и охватывает бешенство. Психологическая несовместимость? Пожалуй...

С Урмом было все иначе, да что толку!

"Так не годится, - внушал я себе, расставшись с Реутом. Что он сделал плохого? Поручился за тебя, как за одного из достойных, предложил дружбу. А ты? Стыдись, Фан!"

У входа в центральный тамбур стоял знакомый мне "верняк". Сколько раз я проходил мимо него бок о бок с Урмом. Ярко-красный, как всегда, парадный комбинезон скульптурно облегал могучее тело "верняка". Не с него ли ваяли монументы Лоора?

Огромная пятерня похлопывала по футляру, не деструктора, - отметил я машинально, - а обычного боевого излучателя.

"Верняк" перехватил мой взгляд, но не подал вида, что узнает меня. Да и кто я для него? Не человек, не личность, - предмет.

Послышался звонок. "Верняк" приложил к уху раковину переговорного устройства, односложно ответил и распахнул дверь в тамбур.

Мы проходили по одному, а "верняк" сверлил каждого глазами. Вдобавок нас наверняка скрытно просвечивали, чтобы убедиться в отсутствии "лишних предметов".

Дорога в Мемориальный отсек была мне знакома, но на сей раз нас повели не напрямик, а через карантинную камеру, где каждому вкатили дозу ионизирующего облучения.

Вскоре мы расселись в амфитеатре Мемориального отсека вперемежку с переодетыми "верняками". Хотя ни на одном из них не было формы, все они выглядели уменьшенными копиями их красного собрата. И так же буравили нас глазами.

Из боковой двери на трибуну взошли вожди и советники. Все, в том числе и "верняки", вскочили с сидений-жердочек и начали бурно рукоплескать. Послышались крики:

- Да здравствует великий Лоор!

- Слава лиге!

А я искал Лоора... и не находил. Несколько раз скользнул взглядом по сморщенному лицу тщедушного старца, сидевшего в центре, прежде чем сообразил, что это и есть Лоор, великий Лоор, вождь и учитель!

Нелегко было уловить сходство между ним и воздвигнутыми в его честь колоссами...

Мне стало смешно и горько. Так вот каков на самом деле кумир моей юности!

Я подавился смешком, и сосед-"верняк" взглянул на меня в упор, то ли с угрозой, то ли с недоумением. Его рука, засунутая, как и у других "верняков", в карман, шевельнулась.

Согнав с лица насмешливое выражение, я закричал во весь голос:

- Великому Лоору ура!

А сам подумал:

"Прав был Урм, я снова покривил душой... И это уже не просто пассивная ложь!"

Мой крик подхватили, да так, что стены Мемориального отсека начали вибрировать.

Встал Той, "малый вождь" по идеологии, занявший этот пост после "изгнания" Тиса (я уже встречался с ним, прежде он курировал питание и пару раз появлялся у нас на заводе синтетической пищи).

- Здесь собрался цвет молодых космополитян, начал он напыщенно, - наша надежда и гордость. Это историческая встреча, она знаменует собой начало новой великой революции, совершае-мой по инициативе и под мудрым водительством нашего вождя и учителя - гениального Лоора.

Голос Тоя перешел в пронзительный фальцет, который вот-вот оборвался бы, не выдержав напряжения, если бы не потонул в реве аудитории.

Слушая "малого вождя", я продолжал пытливо рассматривать покрытое старческими морщинами лицо человека, которого большую часть жизни почитал за живого Бога. Сейчас на этом изможденном лице нельзя было прочитать ничего, кроме безразличия и нескрываемой скуки:

"До чего же вы все мне надоели!" - казалось, безмолвно ответствовал Лоор на крики верноподданического восторга.

Какой же я легковерный дурак! Знать, меня не зря преследуют разочарования. И жесточайшее из них - Урм...

Вот он сидит за спиной Лоора, возвышаясь над ним этакой самодовольной глыбой, и вполслуха внимает Тою. А сам, наверное, думает:

"Болтайте, болтайте! Придет мое время, и тогда..."

Что тогда? Смена декораций? Новые монументы на прежних местах? И "да здравствует великий Урм!"?

Интересно, разглядел меня Урм в имитирующей восторг массе? А если да, то как воспринял мое присутствие? Удивился, испугался? Нет, он не таков. Хотя, конечно же, видеть меня здесь ему неприятно...

- Было бы непростительной ошибкой считать, - продолжал тем временем Той, - что лооризм, величайшее учение всех времен и народов, исчерпал свои возможности и подвергается ревизии. Неправы те, кто сводит его к набору обветшалых догм...

"Ого, - подумал я, - да за такие слова прямая дорога в отсек катапульты!"

Очевидно, не мне одному пришла в голову эта мысль, потому что вмиг воцарилась тишина и стали слышны серводвигатели...

- Ближе к делу, - перекрыл их гудение скрипучий голос.

До меня не сразу дошло, что вмешался Лоор: он говорил, не шевеля губами (вот кому, оказывается, подражает Реут!).

- Хотя в основе лооризма... - продолжал Той, косноязыча от волнения, - неизменная стержневая идея замкнутой системы... единственной... э-э... системы, в которой возможно.... построение... идеального стабильного общества, не подверженного кризисам... ее... э-э... надо рассматривать... рассматривать... в динамическом контексте... понимая под замкнутостью... не состояние, а процесс. И таким образом... э-э...

Ожидая подсказки минисуфлера, он вытер взмокший лоб, еще раз выдавил из себя "таким образом" и, окончательно запутавшись, истошно крикнул:

- Слава горячо любимому... великому... мудрому... Жизни не пожалеем... Ура-а!

Несколько минут под сводами Мемориального отсека гремела овация.

А старец морщился как от боли. У меня шевельнулась мысль:

"Неужели ему неприятны изъявления преданности и любви? Или он знает цену их искренности?"

Но вот вождь привстал и поднял руку. Овация стихла, затем возобновилась с новой силой.

- То, что я скажу, - заговорил Лоор, мгновенно восстановив напряженную тишину, - вызовет шок. Но вы преодолеете его и поможете преодолеть остальным. Потому что верите мне. Потому что преданы Космополису. Потому что хотите приблизить счастливое будущее.