— К чему этот вопрос, вы же знаете, — удивленно ответила Ванда. — Зоология, экология, словом, то, что называли естественной историей в пору вашей молодости.

«Получилось бестактно», — спохватилась Ванда. К ее облегчению, он не выказал и тени неудовольствия.

— Да, разумеется, меня информировали о вас. — Затем успокаивающим тоном добавил: — Вы ученый в чистом виде, работающий во имя истины. Я, признаться, слегка завидую вам.

Она покачала головой.

— Нет, не совсем так, иначе я бы не служила в Патруле. Ученые академического толка принадлежат гражданским институтам будущего, не так ли? Моя работа состоит в изучении отношений между людьми, если они нам — Патрулю — непонятны, особенно между теми, кто близок к природе, по крайней мере, пока мы не изучим их окружение, быт. Вот почему я выполняла роль Джейн Гудолл именно в том месте и в то время. Переселение палеоиндейцев ожидалось приблизительно в этот период. Не то чтобы мне было необходимо встретиться с ними лично, хотя это и произошло, — просто от меня требовали отчет об обстановке, сложившейся на тот момент, о возможностях, которые их там ожидали, и прочее.

Одновременно Ванда подумала с тревогой: «И что я так разболталась? Ему и так все досконально известно. Это от нервозности. Возьми себя в руки, птичка!»

Корвин прикрыл глаза.

— Извините великодушно. Вы упомянули Джейн Гудолл?

Тамберли почувствовала облегчение.

— Простите, я совсем забыла. Она пока еще не стала знаменитой. Выдающийся этолог, работавший в тропических дебрях.

— Объект для подражания? Так? И замечательный, судя по результатам. — Он отпил глоток. — Я не совсем точно сформулировал вопрос. Я достаточно осведомлен о вашей роли и о том, почему, где и когда вы оказались. Я бы хотел узнать о вас более существенные вещи: как вы поступили на службу в Патруль, например, как впервые узнали о нас?

Рассказывая об этом заинтересованному и привлекательному мужчине, Ванда получала не просто удовольствие, но и душевное облегчение. Как она страдала от того, что, начиная с 1987 года, была вынуждена лгать родителям, сестре, старым друзьям о причинах, по которым бросила учебу, о работе, разлучившей ее со всеми близкими и знакомыми. Сколько раз в Академии Патруля ей недоставало родного плеча, чтобы выплакаться. Сейчас все это позади. Или еще не совсем?..

— По-моему, это слишком длинная история, — чересчур длинная, чтобы вдаваться в подробности. Мой дядя уже состоял на службе в Патруле в тайне от меня и других родственников, когда я изучала эволюционную биологию в Стэнфорде. Он был, как это, ну… о черт! Не перейти ли нам на темпоральный? Чертовски трудно объяснить на английском путешествия во времени.

— Нет. Я предпочитаю услышать это на вашем родном языке. Вы так лучше раскрываетесь — и, кстати, вы совершенно очаровательны, если я смею позволить себе подобное замечание. Пожалуйста, продолжайте.

«Боже милостивый, неужели я покраснела», — подумала она про себя, а вслух торопливо продолжила:

— Дядя Стив вместе с Писарро находился под видом монаха в Перу шестнадцатого века, следил за развитием событий.

«При ином исходе событий и будущее было бы совершенно иным — и чем дальше, тем больше, и в начале двадцатого века на карте мира среди других стран уже не было бы страны под названием Соединенные Штаты и не существовало бы на Земле родителей некой Ванды Тамберли. Реальные события основываются на суммарной предопределенности. На уровне поверхностного восприятия она проявляется в форме хаотических изменений в физическом смысле, и зачастую незначительные явления вызывают драматические последствия. Если ты отправишься в прошлое, ты можешь изменить историю — уничтожить то, что породило тебя самое. Хотя сама ты будешь существовать — без родных, без корней, воплощение вселенской бессмысленности.

Когда путешествия во времени стали реальностью, видимо, не только альтруизм побудил сверхчеловеков отдаленного будущего, данеллиан, основать Патруль. Он помогает, поддерживает в тяжелую минуту, советует, регулирует, короче, выполняет работу, которая составляет значительную часть функций всякой добропорядочной полиции. Но Патруль также старается предотвратить уничтожение истории, достигшей мира данеллиан, глупцами, преступниками, безумцами. Для них это, возможно, просто вопрос выживания. Они никогда нам этого не расскажут, мы почти не видим их, мы ничего не знаем о них…»

— Бандиты из будущих времен пытались похитить выкуп за Атауальпу, ах нет, это слишком сложно. Чтобы все объяснить, потребуется не один час. Дело закончилось тем, что один из людей Писарро завладел темпороллером, узнал его возможности и секреты управления, кроме того, он выяснил, где я нахожусь, и похитил меня, чтобы иметь под рукой гида по двадцатому веку и помощника, который научил бы его обращаться с современными видами оружия. У него были грандиозные планы.

Корвин присвистнул.

— Могу себе вообразить. Сама попытка, независимо от успеха или провала, могла оказаться губительной И я бы не узнал об этом, поскольку никогда не появился бы на свет. Дело не в этом, но подобные мысли напоминают об исторической логике. Верно? Что же случилось потом?

— Агент-оперативник Эверард уже вошел в контакт со мной по поводу исчезновения дяди Стива. Он, конечно, не открыл мне своего секрета, но оставил номер телефона, и я… я рискнула позвонить. Он и освободил меня… — Тут Тамберли следовало усмехнуться. — В лучших традициях спасательных операций на морском флоте. Что и выдало его с головой.

По долгу службы он обязан был убедиться, что я буду держать рот на замке. Я могла пройти соответствующую обработку, предотвращающую попытки раскрыть посторонним эту тайну — и продолжить свою жизнь с той точки, где в нее ворвались все эти события. Но он предложил мне и другой выбор. Я могла поступить на службу. Эверард не считал, что из меня выйдет образцовый патрульный, и, несомненно, был прав, но для Патруля необходимы и полевые исследователи.

Так что, когда у меня появилась возможность заниматься палеонтологией с живыми образцами, могла ли я отказаться?

— Таким образом, вы закончили Академию, — пробормотал Корвин. — Осмелюсь заметить, обстоятельства удивительным образом благоприятствовали вам. Затем, полагаю, вы работали в составе группы до тех пор, пока руководство не пришло к заключению, что вы наилучшая кандидатура для проведения самостоятельных исследований в Берингии.

Тамберли утвердительно кивнула.

— Я просто должен услышать всю историю ваших испанских приключений, — сказал Корвин. — Это что-то фантастическое. Но вы правы, долг превыше всего. Будем надеяться, что когда-нибудь у нас найдется свободное время.

— И давайте больше не будем обо мне, — предложила Ванда. — Как вы оказались в Патруле?

— Ничего сенсационного. Самым заурядным образом. Человек, занимавшийся отбором кадров, почувствовал мои возможности, завязал со мной знакомство, провел некоторые тесты и, когда результаты подтвердили его предположения, рассказал мне правду и пригласил на службу. Он знал, что я соглашусь. Проследить незаписанную древнюю историю. Нового Света, помочь зафиксировать ее… сами понимаете, моя дорогая.

— Трудно ли вам было оборвать все связи? — спросила она.

«Не верю, что мне когда-нибудь удастся сделать это, пока… пока отец, мать и Сюзи не умрут. Нет, не думай об этом, хота бы сейчас. За окном так тепло и солнечно».

— Без особого труда, — отозвался Корвин. — Я как раз разводился со второй женой, детей не было. Я презирал мелкую грызню в академическом мирке и всегда был, скорее, одиноким волком. Разумеется, я руководил людьми, но самостоятельная научная работа и, конечно, персонал Патруля были гораздо ближе мне по духу.

«Лучше не вдаваться в подробности личной жизни», — решила про себя Ванда.

— Итак, сэр, вы просили меня прийти к вам и рассказать о Берингии. Попытаюсь, но боюсь, что мои сведения весьма скромны. В основном, я жила в одном месте, а территория, которую мне не удалось осмотреть, бескрайняя. Я занималась этим всего лишь два года своей жизни, включая отпуска дома. А для тех мест срок моего пребывания составляет пять лет, потому что я наведывалась в Берингию в разное время, чтобы вести наблюдения в определенные сезоны. Результаты, однако, ужасающе незначительны.