Солдаты были повсюду. Вслед мне дождем сыпались пули. Я наверняка поставил рекорд, пока мчался до ближайшего переулка. Колдовским зрением усмотрев разбитое окно и, извернувшись, нырнул туда. Скорчившись за подоконником, слушая, как мимо несется погоня.

Это была подсобка разграбленной бакалейной лавки. И в ней было достаточно темно для того, что я собирался сделать.

Я повесил фонарик на шею, направил его на себя и совершил превращение. преследователи вернулись через минуту, и мне следовало оставаться неуязвимым для свинца.

Став волком, я принюхался, в поисках другого выхода.

Задняя дверь была наполовину открыта. Я скользнул туда.

Двор, забитый старыми упаковками, ящиками, был хорошим убежищем. Я залег там, стараясь совладать со своей волчьей натурой — ужасно подмывало напасть на них, ползающих рядом.

Они ушли, и я попытался обдумать создавшееся положение.

Велико было искушение, задрав хвост, бежать из этого окаянного места. Вероятно, я смог бы это сделать, и с формальной точки зрения я свою часть, поставленной задачи, выполнил. Но в действительности дело еще не закончено и, Вирджиния один на один с ифритом (если она еще жива) и…

Когда я попытался вспомнить, как она выглядит, в памяти всплыл такой образ: волчица с приятно пахнувшем мехом. Я яростно затряс головой. Усталость и отчаяние волнами захлестывал и мой разум — верх брали инстинкты зверя. Если я собирался что-то делать, это надо было делать быстро.

Я поразмышлял, принюхался во все стороны. Город был полон наводящих смущение запахов. Но я уловил слабое, отдающее серой, дуновение, и осторожно затрусил в том направлении. Я держался тени, и хотя был замечен дважды, меня не окликнули. Вероятно, они полагали, что я из их шайки. Резкий запах серы делался все сильнее.

Они хранили ифритов в здании бывшего городского суда.

Хорошее на вид, прочное и солидное строение. Тщательно внюхиваясь в приносимые ветром запахи, я прошел через разбитый перед зданием маленький парк. А затем стремглав пронесся через улицу и вверх по ступенькам. На площадке валялись тела четырех солдат, в глотках — раны. Возле двери припаркована машина-метла. Одна из деталей управления метлой представляет собой острый двенадцати дюймовый стержень, и Вирджиния использовала его в качестве дротика.

Моя человеческая составляющая не избавилась еще от ложных романтических бредней, попятилась в ужасе, но волк, в довольной усмешке, оскалил зубы. Я ударил всем телом в дверь. Замок вылетел, дверь открылась. Я сунул нос в щель и едва успел отпрянуть до того, как неузнавший меня Свартальф вцепился в меня когтями. Узнав меня, он резко дернул хвостом, и я проследовал мимо него в вестибюль. Едкий запах лился с ведущей наверх лестницы. Нащупывая путь в глухой тьме, я взобрался по ней.

В помещении на втором этаже горел свет. Я толкнул неплотно закрытую дверь и вошел. Вирджиния была здесь.

Задернув занавески, она как раз зажигала огни Святого Эльма.

Она была весьма занята своими приготовлениями. Глянула на меня испытующе, но работать не прекратила, при этом она напевала заклинания. Я улегся своим косматым туловищем около двери и принялся наблюдать.

Она нарисовала мелом обычную для таких случаев фигуру вроде Вашингтонского Пентагона. Внутри ее начертила Звезду Давида, и поместила в центр бутыль Соломона. Бутыль выглядела невнушительно — просто старая посудина из необожженной глины. Ее полая ручка загибалась вверх и уходила внутрь бутылки. Всего-навсего «бутылка Клейна», с горлышком, запечатанным красным воском. На воске печать Соломона. Вирджиния распустила волосы, и они летучим рыжеватым облаком окружили ее бледное красивое лицо.

Волчья часть моего сознания изумилась, почему мы просто не удираем, прихватив сосуд, содержащий это. Но человек напомнил волку, что эмир, без сомнения, принял меры предосторожности (магические, конечно), чтобы бутылку нельзя было раскупорить за пределами этой комнаты, или вынести из комнаты. Мы обязаны вывести демона из строя. Обязана сделать это как-нибудь. Но никто в нашей стране не имеет больших знаний о демонах этой расы.

Вирджиния закончила петь заклинания, вытащила затычку и отпрыгнула от пятиугольника. Из посудины, кипясь, повалил дым. Она едва успела отпрыгнуть, в такой спешке выбрался на волю ифрит. Я зажал хвост между ног и заворчал. Вирджиния тоже была испугана. Она изо всех сил старалась не показать этого, но я уловил запах адреналина.

Ифрит, чтобы уместиться под потолком, согнулся почти вдвое. Это было чудовищное создание с кожей серого цвета. Он был более или менее человекоподобен, но имел крылья, рога и длинные уши. У него были громадные клыки и глаза, словно тлеющие угли. Голый. Его боевые качества: сила, быстрота и практическая неуязвимость. Выпущенный на волю, он мог отразить любую атаку Ванбруха. И нанести ужасающие потери, как бы старательно мы не окапывались в обороне. овладеть контролем над ним впоследствии, вот подлинная проблема. Он бы превратил в пустыню всю страну. Нос какой стати это должно заботить сарацин? Он должен сражаться на их стороне вот и все, что они потребовали бы у него в качестве платы за освобождение.

Он проревел что-то на арабском. Из его рта, свиваясь, вылетали клубы дыма. Вирджиния, на фоне полуразвернутых, похожих на те, что у летучих мышей, крыльев, выглядела совсем крохотной. Ее голос звучал не так спокойно, как ей хотелось бы:

— Говори по-английски, Марид. Или ты слишком невежествен?

Демон вознегодовал и обиделся:

— О, отродье тысячи бабуинов!

От его громового голоса у меня чуть было не лопнули барабанные перепонки.

— О, ты бледная и трусливая, не верившая ни во что, тварь. Тварь, которую я могу убить одним мизинцем!

Приблизься ко мне, если смеешь!

Я был испуган не только тем, что он начинает крушить все подряд, сколько производимым шумом. Его было слышно, наверное, на четверть мили.

— Замолчи, проклятый Богом! — ответила Вирджиния.

Это его чуточку потрясло. Как и большинство порождений ада, он не мог перенести упоминание Святого имени. Но чтобы всерьез это подействовало, нужны были условия, которых мы воспроизвести не могли.

Вирджиния, подбоченясь, задрала голову навстречу огненному, направленному на нее сверху вниз взгляду:

— Вижу, что Сулейман ибн Дауд не напрасно заточил тебя.

Возвращайся в свое жилище и никогда не выходи из него снова, иначе гнев Небес поразит тебя!

Ифрит презрительно усмехнулся:

— Знай, что Сулейман-мудрый уже три тысячи лет, как мертв, — парировал он. — Долгие и долгие годы провел я в тесной темнице. Я, для которого не было никогда преград ни на Земле, ни в небе! И вот сейчас, наконец, я получу свободу, и узнают мощь моей мести хилые потомки Адама!

Он указал на невидимую преграду. Невидимая, но в ней несколько миллионов «пси». Она надежно удержит его до тех пор, пока кто-нибудь, сведущий в этих делах, не сотрет линии.

— О, ты бесстыжая, обнажившая свое лицо проститутка, с волосами, как пламя ада! Знай, что я — Рашид Могучий, победитель Птиц Рух! Приблизься ко мне, и сразись, как мужчина!

Я пододвинулся ближе к девушке, шерсть на моем загривке поднялась дыбом. ладонь, коснувшаяся моей головы, была холодной.

— Параноидальный тип, — шепнула Вирджиния. — Большинство этих вредоносных порождений Низших Миров — психопаты. А этот еще и глуп. Надо как-нибудь схитрить, это наш единственный шанс. У меня нет никакого волшебства, которое напрямую заставило бы его подчиниться. Но… — уже громко ифриту. — Замолчи, Рашид, и выслушай меня. Я тоже принадлежу к твоей расе и требую соответствующего к себе отношения.

— Ты? — он фальшиво и громко расхохотался. — Ты из расы Марида? Ну, ты, обладающая лицом, похожим на рыбью морду, если подойдешь ближе, я докажу, что ты не годишься на…

Остальное он изобразил жестом. Но было бы не по-джентельменски воспроизводить здесь это.

— Нет, выслушай меня, — сказала девушка. — Хорошо, смотри и внимай мне.