По мере того как она поднималась по извилистой тропинке, шум прибоя постепенно заглушался мягким шелестом обрамляющих ее сосен, в кронах которых шумел холодный ветер. Дорога становилась все круче, петляя по склону холма. Из-за густой растительности поле зрения Бретаны было очень ограничено и она мало что могла видеть впереди.

Девушка задыхалась от подъема, и не только из-за крутизны тропинки, но и оттого, что ее ушибленные ребра мучительной болью отзывались на каждый глубокий вздох. Наконец, к своей радости, она достигла конца тропинки и вышла на обрамленную деревьями травянистую лужайку.

Это как раз и было то плато, которое она видела снизу. Но теперь, ценой таких мучений, она могла видеть то, что раньше было скрыто от ее взора. На дальнем конце лужайки, у самого края круто обрывающегося к океану утеса, возвышался дом. Он не был похож на те строения, которые Бретане приходилось видеть раньше.

Если бы она не заметила его раньше, то удивительного в этом ничего бы не было, поскольку все строение было покрыто толстым слоем ярко-зеленого дерна. Создавалось впечатление, что оно выросло прямо из расположенного внизу мшистого ковра.

То же самое и с крышей, которая, красиво изгибаясь, нависала над глухими стенами. Только небольшая дымовая труба нарушала монотонно ровную поверхность крыши, которая с каждой стороны здания заканчивалась слегка приподнятым фронтоном.

Бретана изучала это странной формы сооружение с дальнего конца лужайки, и сердце ее учащенно билось от смешанного чувства страха и возбуждения. Его обитатели вполне могли принадлежать к тому же народу, что и Торгуй, однако, несмотря на весь свой страх, ей нужна помощь и она обратится за ней к любому человеку.

Бретана решительным шагом начала пересекать луг по диагонали, одновременно пытаясь обнаружить вокруг хоть какие-то признаки жизни. Таинственный зеленый дом казался необитаемым. Ничего живого, никакого движения. Он как бы безмолвно приглашал Бретану войти в него.

Подойдя поближе, она разглядела и другие детали этого странного сооружения. С тыльной стороны дома в направлении от моря крытая дерном крыша была несколько ниже. В этом месте он четко разделялся на две неравные части, причем на меньшую из них приходилось не более трети всей его площади. До сих пор почти вся стена в этом месте находилась в тени фронтона, но теперь, находясь в нескольких шагах от нее, Бретана разглядела очертания задрапированной мхом двери, чуть-чуть выделявшейся на фоне большой стены, сделанной из больших панелей, сплошь покрытой зеленеющей растительностью. Собрав остатки храбрости, она неуверенно потянулась к веревочному кольцу, приспособленному вместо дверной ручки, с глубоким вздохом, вся преисполненная неясной надежды, Бретана потянула на себя тяжелую дверь.

— Эй! — В темноте ее голос звучал еще слабее. — Есть тут кто-нибудь?

Ответом была мертвая тишина, притаившаяся, казалось, в бездонной глубине дома и отбивавшая всякое желание сделать еще хоть один шаг вперед. Справа от двери лежал большой округлый камень. Свободной рукой и одной босой ногой Бретана медленно подвинула его и прислонила к косяку, открыв дверь.

Видимость в доме немного улучшилась, хотя свет по-прежнему проходил только через дверной проем, не считая нескольких скупых солнечных лучей, проникавших через небольшие трещины на стыках панелей в стене и на крыше.

Убедившись, что в доме, по крайней мере, сейчас никого нет, она сделала несколько осторожных шагов.

Твердый глиняный пол приятно холодил голые подошвы ног. Но зато остро ощущался затхлый запах влажного дерна и торфа. Хотелось обратно на свежий воздух, но она отказалась от этой мысли и правильно сделала, потому что через некоторое время запах перестал быть таким назойливым. Да и темнота, которая раньше, казалось, заполняла все уголки и щели огромного дома, тоже как бы отступила.

Теперь света было достаточно для того, чтобы получше осмотреться в помещении. Первое, что она увидела, было небольшое створчатое окно в его левой стене. Бретана осторожно выступила из неглубокого желоба, в котором она, оказывается, стояла и по обеим боковым сторонам которого находились выложенные тростником небольшие возвышения.

Находясь внутри дома, она увидела, что плиты дерна, из которых сложены стены дома, закреплены на раме из плотно пригнанных березовых стволов, связанных между собой тонкими переплетенными ветками деревьев и пеньковыми веревками. Пара более толстых стволов находилась на несколько большем расстоянии, как раз достаточном для того, чтобы уместить там небольшую прямоугольную раму, на которую пошли половинки таких же стволов.

Бретана вытащила из оконной петли задвижку и сильно толкнула тяжелый деревянный ставень. Открыть его удалось только со второй попытки, за что она и была вознаграждена хлынувшим в помещение потоком яркого света и свежего воздуха.

То, что снаружи выглядело как два помещения, на деле оказалось одним. Тем не менее небольшое понижение крыши с тыльной стороны дома все же создавало впечатление, что находишься в помещении меньшего размера. Когда-то здесь, видно, была перегородка, на что указывали занавеси, свисавшие с деревянного шеста, который пересекал потолок в самом низком его месте.

Глиняное углубление в полу, в котором только что стояла Бретана, пересекало помещение по всей его длине. Со всех сторон оно было окружено и закрепленными в каменных гнездах брусьями, служащими, судя по всему, для крепления остроконечной крыши. Посредине глиняный желоб обрывался, уступая место продолговатому очагу, выложенному из небольших гладких камней. В центре очага виднелась горка остывшей золы, явно следы того, что кто-то разжигал здесь огонь.

Ко все большему удивлению Бретаны, окружающие предметы свидетельствовали о том, что домом со всем его, пусть нехитрым, хозяйством занимались рачительные хозяева. У очага, рядом с одним из брусьев, красовался огромный чугунный котел с витиеватой ручкой, а на соседних стенах висел полный набор разной кухонной утвари: решетка с длинной рукояткой, используемая в качестве рашпера, всякие чаши и черпаки, сделанные из стеатита, а также несколько деревянных прямоугольных блюд.

В дальнем конце дома, на небольшом боковом возвышении, находился поставленный на козлы стол расположенными по его сторонам длинными дубовыми скамьями. Стол обрамляли чашеобразные светильники из стеатита, насаженные на железные шипы.

Бретана заметила также стоявшую рядом с ней еще одну, более внушительную, чем остальные, скамью, покрытую толстой роскошной медвежьей шкурой каштанового цвета. У противоположного края стола на полу аккуратно свернутая какая-то незнакомая ей шкура более светлого цвета. Как хотелось завернуться в ее мягкий, теплый мех и отрешиться от трудностей и забот изнурительного дня, однако слишком много надо еще сделать, чтобы как-то обезопасить себя до наступления ночи.

В светильниках еще оставалось немного масла, однако, судя по грязной пленке, плававшей на его поверхности, ими уже довольно долго никто не пользовался.

В дальнем углу дома Бретана нашла лучину для растопки и березовые поленья, однако то и другое бесполезно для нее до тех пор, пока ей не удастся найти чем развести огонь, да еще и суметь сделать это.

В небольшом горшке рядом с очагом нашелся достаточный запас и кремней и кресал. Приготовить ветки и дрова для растопки оказалось делом нетрудным, а вот когда дошло до высекания огня — тут Бретана стала в тупик. В Глендонвике этим занимались слуги, а ей самое большее, приходилось лишь раздувать уже горящее пламя.

« И нет никого, кто бы мог мне помочь «, — подумала Бретана удрученно, сама принимаясь за это невозможно трудное дело. В безнадежных попытках высечь огонь прошло около часа, прежде чем оба приспособления полетели в дальний угол комнаты. Все ее усилия растворились в горечи раздражения и разочарования.

Становилось не только темнее, но и холоднее, а дальше будет еще хуже, это она хорошо понимала. Мало-помалу ее разочарование сменилось отчаянным стремлением справиться с возникшими трудностями, и она решила повторить попытки. Скрестив ноги (эта неудобная поза стала с некоторых пор ей хорошо знакома), Бретана примостилась у края очага и принялась за дело.