Платформа, крен градусов в сорок направо, жирная фосфорицирующая стрелка, указывающая ее центр. Подправляем машину. Ворота справа, ворота слева – два осторожных движения штурвалом. Башня. Короткая очередь ядовито-зеленых вспышек из-под моих плоскостей, башня плавает в перекрестье прицела. Мимо. Еще одна очередь и уродливый стальной цилиндр тонет в фонтане искр.

– «Спрайт-1», выровняй плоскость, кретин! – Голос Клары неприятно дребезжит в шлеме. – Слишком медленно идешь. Если не хочешь, чтобы второй поддал тебе под зад, прибавь скорости.

Она не права. Научиться с первого раза правильно держать «Иглу» в пространстве невозможно, даже после длительной практики на тренажере. Это раз. Для того, чтобы привыкнуть к абсолютно любой машине, не говоря уже об истребителе, нужно время. Это два. И вообще, мне все здесь уже порядком надоело. Это три.

Рука сжимает джойстик, на экранчиках виртуального шлема – чернота космоса и прямоугольная равнина медленно приближающейся ко мне платформы. Приборная панель внизу, тонкий крестик прицела перед глазами. Чуть надавливаю джойстик вперед, прямоугольник начинает двигаться быстрее.

– «Спрайт-1», идешь с деферентом на нос. На приборы смотри, идиот!

Черт. Разучился я играть в компьютерные игры. Мало практики.

Но мы это исправим.

Отбросив джойстик прочь, кладу правую руку на клавиши управления курсором, пальцы левой привычно занимают свои места над кнопками «Tab», «Ctrl», «Alt» и «Space». Так удобнее. На моем первом компьютере не было мыши и джойстика. Винчестера на ней, впрочем, тоже не было. «Искра 1030» – кто сейчас вспомнит эту древнюю машину?

Щелкнув несколькими клавишами, разворачиваю картинку во весь экран. Приборная панель и детали кабины исчезли, остались только звезды, перекрестье прицела, ползущая на меня платформа и проецирующаяся прямо в пространство маленькая диаграмма радара. Меня больше не существовало. Я стал кораблем.

Чуть шевелю пальцами – истребитель едва заметно качает крыльями. Управление настроено не идеально, ощущается едва заметное запаздывание в реакциях корабля на действия пилота. Позже исправлю. Поиграем, пожалуй.

– Ты куда?! «Спрайт-1»! Разобьешься, болван!

Богатое у Клары воображение на предмет придумывания ласковых эпитетов. Знанием нецензурной брани Господь ее, похоже, также не обделил.

Моя «игла» взмывает над платформой, и, совершив мертвую петлю, стремительно уходит в штопор, атакуя первые ворота. Проскакиваю подковообразную арматуру на огромной скорости, выпуская одновременно короткую серию энергоразрядов из обоих орудий и ставя машину на ребро, уменьшив тем самым площадь потенциальной мишени для несуществующего противника. Башня рассыпается ослепительным золотым фейерверком, искры, мерцая, гаснут. Любоваться нет времени – впереди вторая платформа, она не ползет, она стремительно несется мне навстречу. Перед воротами надо сбросить мощность двигателей. Я увеличиваю ее. Скупой залп – нужно экономить ресурс энергосистемы корабля – и обе орудийных башни, прикрывающих вторые ворота, перестают существовать. Истребитель вертится волчком, подо мной проскакивает светящаяся алая черта, показывающая границу платформы. Новая цель, на сей раз развернута вверх ногами. Проскочим. Вправо, вниз, разворот. Пробел, вправо, вверх. Пробел, влево, вниз, прямо. Что может быть проще?

Я прохожу дистанцию за пятнадцать минут. Позади лениво меркнут среди звезд плавящиеся обломки последнего сбитого мною орудия, впереди – зияющий многокилометровой разрыв и продолговатая туша платформы, с которой я начал свое путешествие. Руки тянутся к клавиатуре, но в последний момент я одергиваю себя. Неудобно набирать «deep», когда твои глаза закрыты стекляшками виртуального шлема. Чертовски неудобно. А приподнимать шлем просто лень.

– Маша, погружение.

– Выполняю, Влад.

Сверкающий вихрь. Искрящийся разноцветный туннель, бесконечное падение в сладкую, манящую пропасть.

Глубина.

– «Спрайт-1» тренировку по летной практике закончил, – отчеканил в пространство я, – возвращаюсь на базу.

– «Спрайт-1», первый коридор. – Ответили наушники голосом диспетчера. Судя по его интонациям, парень внимательно следил за моим показательным выступлением. Теплый меня ожидает прием.

Моя «игла» плавно коснулась металлического покрытия ангара. Я выключил турбины, и, дождавшись, пока на приборной доске загорится зеленая лампочка, свидетельствуя о том, что снаружи выровнялось давление, откинул фонарь кабины и отстегнул ремни. Все, приехали.

Неподалеку собралась небольшая толпа, добрую половину которой составляли мои недавние собратья-новички. Глаза у всех были большими, как у героев японских комиксов, однако с комментариями пока никто не лез. Я жестом подозвал механика.

– Кто отвечает за настройку истребителей? – Спросил его я.

– Тим Робертсон, старший механик. Только его сейчас нет. А что?

– Мне бы хотелось откалибровать эту машину так, чтобы она реагировала на движения штурвала мгновенно, а не спустя полсекунды. – Как можно более мягко попросил я, – это можно организовать?

Механик с сомнением посмотрел на мятые бока моей изрядно потрепанной «иглы».

– Попробуем. Я сообщу начальнику смены.

С этими словами он сдержанно кивнул и удалился. Я махнул ему вслед, и, весело вращая в воздухе шнуром с аудиоразъемом, направился к выходу из ангара.

– Влад?

Это была Клара. Я остановился.

– Мэм?

Девушка заметно поморщилась.

– Вольно. Есть разговор.

– Валяй.

Она мгновение помедлила, дожидаясь, пока программа-переводчик справится с этой несложной идиомой. Секунда, две. Похоже, мне придется переходить на английский.

– Ты прошел дистанцию так, как ее не проходят даже профессионалы, игравшие здесь не один год. – Говорит наконец она и смотрит на меня пронзительными серыми глазами. Да, видимо, я действительно немного перестарался. Увлекаться иногда тоже вредно.

– И что с того? – Я попытался придать себе максимально невозмутимый вид. – Я играл в «винг командер» и «дарк форсес» уже тогда, когда человечество еще не придумало «пентиум». Навык.

Клара осторожно кивнула, не сводя с меня глаз.

– Врешь. – Сказала она.

– Что? – Кажется, испытываемое мною удивление не замедлило отразиться на моей физиономии, Клара с довольным видом усмехнулась.

– Я хотела сказать, что в симуляторы ты, безусловно, играешь уже лет десять, это заметно сразу. Только вот дело совершенно не в этом.

По-моему, я совершенно утратил нить разговора.

– А в чем?

– Ты слышал о Вторжении?

Я напряг память. Да, кажется, я что-то читал об этом в подборке опубликованных на сервере «Миссии» материалов. По-моему, несколько лет назад люди попытались сунуться со своими кораблями за пределы человеческого сектора галактики и тут же схлопотали от инопланетян по рогам. Этой скудной информацией мои знания по данному вопросу ограничивались, о чем я с радостью сообщил Кларе. Та едва заметно кивнула.

– Около четырех лет назад виртуальное пространство «Миссии» заметно превышало границы человеческого сектора, – подтвердила она, – наши клиенты могли по собственному желанию сражаться как между собой, так и с представителями иных рас – либо на их стороне. Было очень сложно поддерживать такое пространство в работоспособном состоянии, мы использовали четыреста двадцать пять независимых серверов, два спутника-ретранслятора, больше восьмисот маршрутизаторов, оптиковолоконные магистрали общей протяженностью в три сотни миль… Четыре года назад в одном из сражений за пределами человеческого сектора погиб человек.

– Люди гибнут здесь каждый день сотнями, – возразил я.

– Он погиб в реальности. – Откликнулась Клара. – Просто не выдержало сердце. Инфаркт.

Да, о чем-то подобном я читал в газетах. И, кажется, об этом даже говорили по телевизору. Мужик был пожилым американцем и уже долгое время наблюдался у кардиолога. Неудивительно, что его путешествие в киберпространство закончилось в конце концов столь плачевно.