Он придвинулся ближе, и огонь вожделения в его глазах говорил, что Кэйд позволит себе что-то другое. И прямо сейчас. Он снова прикоснется к ней, снова поцелует ее. Потому что действительно хочет ее? Или добивается ее ради того, чтобы подавить в ней способность думать и рассуждать?

Кайли отступила назад. Позиция Кэйда и его яростное сопротивление возможной продаже «Брен-Ко» ей хорошо известны, но нужно выслушать противоположную сторону. Не рассказывает ли ей и Кэйд, для отвода глаз, полуправду? Или все это уже наглая ложь? К тому же у Кэйда есть мощное оружие, которое он применит не задумываясь, – его притягательность для нее.

Она отчаянно хочет его, и он не может не знать этого. Насколько далеко она зайдет? Раньше ей не приходилось бывать в подобной ситуации… Никогда раньше Кайли не желала отдаться мужчине, как желает этого… прямо сейчас. Никогда она не жаждала поцелуя мужчины, как жаждет поцелуя Кэйда.

Потрясенная силой чувств, Кайли поспешила вон из кабинета. Она уже сделала два шага за дверь, когда его руки схватили ее и втащили обратно. Дверь закрылась. Он прижал Кайли спиной к двери.

Она не успела произнести ни слова, а он уже наклонился над ней и приник к ее губам долгим, жгучим и страстным поцелуем. Кайли ощущала, как погружается в глубокое море чувственности, когда он гладил и ласкал ее грудь, спину, бедра. Словно имел на это полное право, словно она безраздельно принадлежала ему. Словно он зарегистрировал ее как свою собственность.

Вся дрожа, Кайли положила руки ему на плечи, чтобы крепче прижаться к его телу, чтобы, сгорая от страсти, отвечать сладким поцелуем на поцелуй. Она была не в силах поверить… ей даже не снилось, что желание может так жарко гореть в ней.

Он заставил ее запылать, как она не пылала никогда раньше, и она была ошеломлена собственным отчаянным порывом.

Их языки встретились и затанцевали в дразнящем эротическом танце – ритуал, подобный последующему. Кайли чувствовала его восставшую плоть и сильнее прижалась к нему, она гладила его широкую спину и густые волосы.

Она никогда не была собственницей и всегда считала себя уравновешенной сторонницей равноправия, но, лаская и целуя Кэйда, Кайли со всей первородной страстью желала, чтобы он принадлежал ей, и только ей. Она желала оградить его навек от любой другой женщины.

Наконец они одновременно прервали поцелуй – держа друг друга в объятиях, задыхаясь от двойной силы страсти и недостатка воздуха.

Ее глаза закрылись. Кайли положила голову на плечо Кэйда, а он поглаживал ее живот.

– Пойдем в постель. – Его хриплый голос волной страсти прокатился по всем ее членам.

Да, она хочет этого, призналась себе Кайли, хочет прямо сейчас, в середине дня, в этом мавзолее дяди Джина, где все еще трудятся уборщицы. Она хочет проскользнуть вверх по лестнице в одну из пыльных спален и заняться любовью с мужчиной, с которым так мало знакома. С мужчиной, который может воспользоваться ею для собственных нужд… Но, если верить ее двоюродной сестре, никто не осудит его за это.

Для Кайли акт физической любви знаменовал собой полное взаимное доверие и душевную близость. Именно этому ее учили, в это она твердо верила.

Но даже в объятиях Кэйда, дрожа от желания, она не могла сказать, что верит ему. И откуда взяться душевной близости между едва знакомыми людьми?

– Мы не можем, Кэйд. – Голос прозвучал скорее как жалобный стон, чем как твердый и решительный отказ.

И Кэйд совершенно неправильно понял ее.

– Я знаю, крошка. Не здесь. Поедем ко мне. – Он обнял ее за талию, распахнул дверь и вывел в холл.

Кайли вспомнила, как легко он затащил ее на веранду. Это уже было: ее ноги шагали за ним вопреки ее желанию. Она знала, что сейчас все повторится. На этот раз она в его «бьюике» поедет к нему… в постель, – если сейчас же не расставит все по местам.

– Кэйд! – в отчаянии закричала она срывающимся голосом.

Кэйд не замедлил шага. Этот ее вопль был даже не протестом – скорее, мольбой. Нельзя упрекнуть Кэйда, если он не понял ее, признала Кайли. Вторая попытка:

– Кэйд, нет. Я не еду с тобой. Ты уезжай, а я останусь. – Теперь слова прозвучали именно так, как она хотела.

Кэйд замер на ходу, и она – вместе с ним. На этот раз Кэйд услышал сказанное. Возможно, помогло и появление горничной, спешившей на громкий стук в дверь.

Он видел, как милое лицо Кайли превращается в маску решимости.

– Не говори «нет», Кайли, – простонал Кэйд.

– Ты знаешь, что все слишком быстро, Кэйд.

– Я знаю, что ты думаешь, будто все слишком быстро. Но ожидание ничего не изменит, и ты это понимаешь. Мы хотим… черт возьми, мы оба сгораем от страсти! И мы…

– Кабельщик, мисс Бреннан, – объявила горничная.

Кайли и Кэйд заметно вздрогнули. Они были так поглощены друг другом, что забыли и про горничную, и про стук в дверь. Но горничную не сбить с толку… Она открыла дверь и впустила парня в спецовке, пришедшего подключать кабельное телевидение.

– Впервые в истории Порт-Мак-Клейна кабельщики приходят точно вовремя, – проворчал Кэйд. Потом прищурился. – Ты, очевидно, планируешь пробыть здесь долго, дорогая, если проводишь кабель.

Даже в случае краткого визита производят уборку, подключают все необходимое. Но кабельное телевидение… Нет, тут предполагается не краткий визит, кабельное телевидение устанавливают надолго.

– Я еще не решила, на какое время останусь в Порт-Мак-Клейне, – пробормотала Кайли, пытаясь освободиться из объятий Кэйда. – Я писала тебе об этом.

– Где ваш телевизор, сэр? – спросил кабельщик, устав ждать, когда пара обратит на него внимание.

– Это ее телевизор и ее дом, – ответил Кэйд. И ее компания, подсказал дьявольский голосок в голове, и на какой-то жуткий миг перед Кэйдом мелькнул Джин Бреннан, хохочущий над ситуацией.

– Сюда, пожалуйста. – Кайли направилась на кухню, где, сколько она помнила, стоял один из двух телевизоров.

Кабельщик последовал за ней.

Кэйд размышлял, уехать или остаться. Таскаться следом за Кайли было бы тактической ошибкой. Кайли уже сказала «нет», а он не хотел выглядеть прилипалой. Нет, ему не хотелось подбирать крохи внимания, которые она изволит даровать. Лучше ему уехать и разработать свой…

– Он исчез! – Разочарованный крик Кайли разнесся по всему этажу.

Немедленно позабыв о почти сложившемся стратегическом плане, Кэйд бросился на кухню.

Там стояли Кайли, кабельщик и одна из уборщиц и смотрели на пустое место, раньше занимаемое внушительных размеров телевизором Джина.

– Когда мы приехали, никакого телевизора не было, – твердо заявила уборщица.

Кайли посмотрела на Кэйда, потом на кабельщика.

– Наверное, мне нужно было сначала проверить. Я не думала, что дядя Джин мог убрать телевизор.

– Джин его и не убирал, – произнес Кэйд. – Дом и все имущество в доме унаследовал твой отец, и когда они уезжали после похорон, то взяли только несколько книг и фотографий. Все остальное оставалось на местах, и дом был заперт. Дом должен был стоять запертым до сегодняшнего утра.

– Возможно, произошла кража, – затрещала уборщица. – Что-нибудь еще пропало?

– Например, второй телевизор, – подсказал кабельщик. – Но если нет аппарата, я даром трачу время. А у меня полно работы.

– Джин держал маленький телевизор в спальне, – проговорил Кэйд. – Мы можем подняться и посмотреть, на месте ли он.

Они с Кайли в сопровождении всей команды уборщиц и кабельщика двинулись вверх, в спальню покойного Джина Бреннана. Там тоже не было телевизора.

– Тогда мне здесь делать нечего. – Кабельщик исчез в мгновение ока.

– Может, лучше посмотреть, что еще пропало? – предложила одна из уборщиц. – Мы не убирали наверху и не хотим заходить в комнаты. А то потом нас обвинят, будто мы…

– Вас никто не обвиняет, – прервал ее Кэйд. – Я догадываюсь, кто здесь погрел руки. Возвращайтесь к работе, а мы с Кайли обойдем комнаты и посмотрим, что еще он забрал.

Уборщицы отправились вниз, оставив Кайли и Кэйда одних.