– Ммм… – единственное, что смогла ответить Кайли.

Кэйду этого было достаточно.

– Все это время мы просто не могли проникнуть в замысел Джина. Все слишком не соответствовало человеку, которого я хорошо знал. Я был озадачен. Я злился. Ничто не сводило меня с ума больше, чем несходящееся уравнение. Уравнение не решалось. До сего момента.

Кайли почувствовала неприятное волнение. Она лежит голая на руках Кэйда, охваченная неодолимой силой любви к нему, – а он размышляет о завещании Джина Бреннана?

– До сего момента? – осторожно переспросила она, подгибая ноги и отодвигаясь от него.

– Джин спланировал то, что случилось, Кайли. – Внезапно почувствовав прилив энергии, Кэйд повернулся на бок и подпер рукой голову. Его глаза сверкали от неожиданного прозрения. – Джин оставил тебе акции, чтобы свести нас вместе! Этим он достиг двух вещей, одинаково важных для него: сохранил «Брен-Ко» в семейном владении, о чем всегда мечтал, и дал мне полный контроль над компанией, как обещал.

– Боюсь, что я не поняла. – Кайли попыталась проглотить комок, застрявший в горле.

К сожалению, она начала понимать все слишком хорошо. Когда она смотрит на Кэйда, то видит любимого мужчину. Когда Кэйд смотрит на нее, то видит ее акции «Брен-Ко»… и способ получить их. Вот он сам признался в этом вслух.

Все ее тело запылало, и она внезапно устыдилась лежать нагой перед его алчным взглядом. Кайли потянулась к одежде – тихо и осторожно. К счастью, одежда лежала кучей на полу у кровати.

– Может быть, ты объяснишь? – Она смогла сохранить голос спокойным, что было непросто из-за желания расплакаться. Жившие в ней оптимизм, идеализм призывали ее прислушаться. Возможно, она унаследовала слишком много черного бреннановского цинизма и не поняла Кэйда. Выискивает ловушку там, где ее нет.

– Джин хотел, чтобы я владел компанией. Он всегда говорил это, – делился Кэйд своими открытиями с новообретенной, близкой – во всех отношениях – душой.

Впервые с тех пор, когда ужасающее завещание было вскрыто, он чувствовал правоту своего друга и учителя Джина. Ощущение, что его предали, что Джин оказался еще одним лживым, вероломным Бреннаном, исчезло, уступив место прекрасному, радостному пониманию.

Кэйд довольно вздохнул.

– Но вместо того, чтобы записать это в своем завещании, он оставил контрольный пакет тебе, и сейчас я знаю зачем. Джин свел нас, Кайли! Никто не знал его братьев лучше, чем он сам. Он вычислил, что они задумают какую-нибудь мерзость и, таким образом, сделают нас с тобой союзниками, действующими против них. Как только мы оказались вместе – а именно этого хотел Джин, именно на это рассчитывал, – все так и случилось. Быстрая химическая реакция.

За время этих восторженных откровений Кайли полностью оделась. Она встала рядом с кроватью, сунув ноги в свободно зашнурованные ботинки. Каждое слово ожесточало ее, испепеляя надежду в сердце. Черный бреннановский цинизм блекнет на фоне цинизма Кэйда Остина.

– Быстрая химическая реакция, – повторила она. – Перевожу – бурный секс. Твоя теория в том, что дядя знал твою доблесть перед женщинами, а значит, я, как одна из его слабоумных племянниц – нам всем известно мнение дяди Джина об отпрысках братьев, – должна была просто упасть тебе на руки. Прямо к тебе в постель. Что я и сделала. Поздравляю, дядя Джин. – Она подняла глаза к потолку, словно приветствуя почившего дядю. – Твоя схема сработала. Я оказалась достаточно легковерной и не устояла перед твоим блестящим, сексуально неотразимым протеже.

Резкость ее голоса вывела Кэйда из эйфории. Он рывком сел на кровати, глаза его округлились. Кайли полностью оделась и стояла в футе от кровати. У него сбилось дыхание.

– Кайли, крошка, что случилось?

Она хотела просто выскочить из номера – рука уже сжимала ключ от машины, – но наглость, с какой он задал этот вопрос, разозлила ее не на шутку.

– Ты еще спрашиваешь, что случилось? Тебе действительно нужен ответ или только дополнительное время, чтобы насладиться временным триумфом? Да, я говорю – временным!

– Кайли, ты… я…

– Ты только что признал, что затащил меня в постель, чтобы я переписала свои акции «Брен-Ко» на тебя. И еще имеешь наглость рассказывать, что это часть всемирного плана! Послушать тебя, дядя Джин аплодирует тебе с небес.

Кэйд провел рукой по волосам.

– Милая, ты не так поняла меня, я…

– Нет, это ты не так понял, Кэйд! Твой замысел провалился. Ты утратил внимание и настолько возгордился своей победой, что не смог удержаться от хвастовства – даже передо мной!

Кэйда прошиб пот. Он закрыл глаза и попытался припомнить, что говорил… Возможно ли вложить в его слова какой-то другой смысл? Да. Кайли явно поняла его откровения превратно. Нужно быстро исправлять положение.

– Кайли, я пытался сказать, что мы просто созданы друг для друга. Ты подействовала на меня, как не действовала и не подействует ни одна женщина. Ты сделала меня страстным и решительным, каким я себя и в мечтах не видел…

– Потому что я – единственная женщина, владеющая контрольным пакетом компании, которую ты хочешь заполучить. Разумеется, я подействовала на тебя особенным образом, – едко прервала его Кайли. – Ты хочешь обладать мной – чтобы обладать «Брен-Ко»!

– Я говорю не о «Брен-Ко»! – взвился Кэйд. – Прекратишь ты свое крючкотворство, перестанешь придираться к каждому слову? Послушай меня, Кайли! Когда я говорил, что ты подействовала на меня, как ни одна женщина, я имел в виду, что ты… ты сделала меня другим. Я полностью потерял контроль, не мог думать ни о чем – только быть с тобой. Такого со мной не случалось, и я… – Он в замешательстве остановился. – Кайли, я ничем не воспользовался. Впервые в жизни я забыл о предохранении.

Она не могла ни двинуться, ни вдохнуть. Будто профессиональный хоккеист, получивший удар клюшкой, качнувшись, подумала Кайли. На какой-то момент она испугалась, что рухнет, но сила неудержимого гнева помогла выжить, послав в кровь заряд адреналина.

– Тетя Бобби была права! – взвизгнула она, когда ужасные слова тетушки эхом отозвались в ее голове. – Ты планировал, что я забеременею и выйду за тебя замуж. А тогда ты станешь во главе «Брен-Ко»!

Кэйд произнес словечко, которое, согласно объяснениям в Зале славы рок-н-ролла, получило широкое распространение, хотя и не может употребляться в СМИ.

Кайли восприняла его разочарование и гнев как дополнительное подтверждение ужасной теории тети Бобби и не удержалась от издевательств над его отвратительными – потерпевшими крушение – планами:

– Ничего не выйдет, Кэйд. Во-первых, ты стрелял в неподходящее время месяца, и ты не получишь другого шанса, когда цель созреет! Видишь ли, я не столь глупа, как думал дядя Джин, да и ты не столь умен, как он думал. Итак, следует объявить ничью и забыть…

– Я ничего не забуду, да и ты тоже. Мы оба знаем это. А сейчас иди сюда и позволь мне…

– Снова дурачить меня? Ты действительно считаешь меня идиоткой?

– Я думаю, ты раздражена, – попытался он ее успокоить, сам слыша отчаяние в своем голосе. – Ты сбита с толку и обижена, и мне жаль, потому что я меньше всего хотел…

– …давать мне улики, – подсказала она. – Да, вот это ошибка! Как у Наполеона при Ватерлоо. Его тоже погубила излишняя самоуверенность. Моя бабушка, мамина мама, любительница астрологии, наверное, сказала бы лучше: бодливой корове Бог рогов не дал.

Кэйд заметил, как она осторожно двинулась к двери. Зная о способности Кайли быстро скрываться, он мог бы предсказать последующие ее действия.

– Не смей выходить из номера, Кайли, – приказал он намного более властно, чем позволяла ситуация: Кайли была одета и стояла ближе к двери, он сидел голый на кровати.

– Все же не думай, что ты зря старался. – Она встретила его взгляд, и на мгновение боль стала столь сильной, что хотелось броситься на пол и зарыдать. Но она удержалась. Хватит быть слабой и позволять себя дурачить. Не отводя от Кэйда глаз, Кайли незаметно подхватила с пола его брюки. Он не мог заметить, потому что смотрел ей прямо в глаза. – Я собираюсь продать свои акции тебе и постараюсь сделать это как можно скорее. Ты получишь их по свободным рыночным ценам. Так будет лучше для всех – для Бреннанов, для Порт-Мак-Клейна… и для меня. Наши адвокаты согласуют условия сделки, не думаю, что это будет трудно. – Она не стала оглядываться и лицезреть улыбку экстаза, которая, несомненно, должна была засиять на его лице, не стала дожидаться благодарности. – Счастливо оставаться.