Итак, перед нами на рубеже реки Пляшувка части 14-й танковой дивизии и где-то на подходе - 12-я танковая дивизия. В 12 часов дня в штаб корпуса прибыл член Военного Совета фронта. Говорят, что после доклада Рябышева об обстановке член Военного Совета сказал:

- Почему вы вчера отступали и не выполнили приказа фронта?

Передают даже такие подробности. Рябышев, по-стариковски крякнув, спросил:

- А что это такое "отступление"? Таких боевых действий не знаю.

Попель тоже сказал, что он не имеет понятия, что это такое "отступление".

- В уставе Красной Армии такого слова нет. Мы знаем такой вид боя, как маневренная оборона. Но вчера корпус наступал.

Из разбора дела, кажется, выяснилось, что вчера вечером фронтовой делегат связи неправильно информировал командующего. Не доехав до штаба Рябышева, он увидел танки, уходившие в лес из-под бомбёжки немецкой авиации, отдельных бойцов, идущих в тыл, - экипажи погибших танков, - принял это за отход наших частей и, вернувшись, доложил, что "Рябышев отступает", в то время как корпус продвигался и вёл уже бой под Берестечком, вышел на Стырь и Пляшувку.

Теперь ясно, почему мы получили вчера вечером приказ отойти на Золочёвский оборонительный рубеж, который потом был отменён новым приказом о наступлении на Дубно.

Я слышал, что в конце разговора Попель сказал члену Военного Совета:

- Наши танки сегодня ещё раз докажут, что понятие "отступление" для них не существует. Сегодня я буду в Дубно.

- Хорошо, - сказал член Военного Совета. - Предоставляю вам возможность выполнить ваше обещание - назначаю вас начальником передового отряда.

Член Военного Совета информировал штаб корпуса о том, что главный удар Клейста направлен по району Луцк - Дубно - Ровно, что Клейст имеет около четырех тысяч танков и стремится овладеть переправами через реку Икву, а также магистралями на Ровно и Кременец. Командующий фронтом решил одновременным ударом с севера, с востока и с юга окружить и уничтожить танковую армию Клейста в районе Дубно. На отряд Попеля и возлагается задача во что бы то ни стало взять Дубно до подхода главных сил Клейста и удерживать этот рубеж, пока не подойдут главные силы нашего корпуса, с движением которого согласованы действия остальных корпусов, назначенных для этой операции.

- Вот почему назначаю вас начальником, - сказал член Военного Совета Попелю, - для твёрдости!

Попель попросил Рябышева дать ему пришедший в Ситно батальон Т-34 во главе с Волковым. Передав по радио, чтобы Васильев вытягивал свои части на марш в направлении Ситно, Попель подошёл к Рябышеву и сказал:

- Дмитрий Иванович, не забывай, - я жду тебя в Дубно!

Рябышев молча обнял Попеля, крепко прижал к груди и троекратно поцеловал. Разжав объятия, он промолвил только одно слово:

- Не забуду.

Попель взял на свой танк за башенного стрелка начальника особого отдела корпуса батальонного комиссара Оксина и повёл нас в Ситно, где стоял в обороне батальон танков Волкова.

*

- Это приказ генерала, а это начальник к приказу, - сказал Попель Волкову, передавая приказ и показывая пальцем на себя.

Для Волкова этот приказ был счастьем. Он вытянулся перед Попелем, лихо козырнул и выпалил залпом:

- Готов! Куда, где и что прикажете делать? Говорят, Волков остался очень недоволен своим первым вчерашним боем. Это объясняют тем, что он мечтал о настоящей танковой атаке, когда противники идут друг на друга. Ему хотелось проверить качество своих Т-34, в которые он влюблён. До войны Волков сутками пропадал в своём машинном парке. Дело доходило до того, что его супруга приходила в парк узнать, что с мужем. Он знал капризы каждой машины, по звуку мотора определял, какого это механика танк. За время наших бесконечных маршей Волков извёлся, почернел от бессонных ночей и беготни на каждой остановке от машины к машине. Он никак не мог примириться с тем, что его технику "прокатывают в тылу", и, встречаясь с Васильевым, жаловался: "Я каждую машину холил и берёг для боя, хочется ударить так, чтобы немцы забыли, как их звать. А тут на тебе, скачи, как почтовая тройка, по двести вёрст в сутки!" и вот - долгожданный первый бой. "Но что это за бой? возмущался он. - Посмотришь, стоит немецкая машинка, дрожит, хвост поджала, голову прячет" за сарай и из-под забора тявкает".

На вопрос Волкова: "Где и что прикажете делать", Попель ответил:

- Прикажу я тебе бить немецкие танки, а где разрешаю тебе бить, - где найдёшь: по дороге на Дубно и в самом городе. Только, видишь, как бить? спрашивает он вдруг таинственно. - Тут ты, пожалуй, должен со мной посоветоваться.

"Совет" Попеля заключался в следующем: "Батальону Волкова - головному эшелону отряда - к исходу дня занять город Дубно".

В разведорган, который пойдёт впереди головной походной заставы батальона, назначаюсь я с одним своим взводом.

- Это потому, хлопче, так делаем, - пояснил Попель Волкову своё построение передового отряда, - что облачно и моросит. Немецкая авиация не будет мешать нам. Пойдём одной колонной и таким сжатым кулаком проломим череп любому Клейсту.

Отдав приказ и разъяснив, что к чему, Попель уехал к Васильеву, который, построив свои части в колонну, поджидал его.

Взяв 1-й взвод с Кривулей, я отправился уже по знакомому мне шоссе на Ситно, рассчитывая, пока батальон вытянется, уйти на пять километров вперёд.

С окраины села на шоссе впереди нас выходит взвод Т-34. В люке башни головной машины - знакомая фигура с горделивой осанкой, опирающаяся на согнутые в локтях руки. Сейчас этого танкиста, видимо, интересовало только одно - выскочить на шоссе впереди моего взвода.

Пытаясь сделать это, Перепилица, - это был, конечно, он, - чуть не сбил поравнявшуюся с ним мою машину - он затормозил свою уже на скате кювета.

Увернувшись от столкновения, рассерженный Гадючка упрекает Перепилицу:

- Э, товарищ лейтенант, да хиба вы не знаете, що развидка впереди должна быть?

- Знаю, что разведка, вот и уступаю дорогу, - улыбается Перепилица.

- А вы кто? - спрашиваю я его.

- Мы гэпэзэ, - многозначительно отвечает он, - головной дозор.

Договариваюсь с начальником головной походной заставы, чтобы он шёл за нами на расстоянии зрительной связи, так как до противника всего десять километров. Кривуля советует мне идти не по шоссе, а справа, по дороге, по шоссе пойдёт походная застава. Радиоволна у нас одна, это облегчает информацию.

Послушав Кривулю, я повёл взвод вдоль насыпи железной дороги, идущей на Дубно.

Наблюдая из села Рудня, я заметил на северной окраине Иване-Пусте пять немецких танков. Донёс об этом по радио Волкову. Волков приказал походной заставе уничтожить их "без шума", а мне обходом продолжать движение. Начальник заставы выслал ко мне в Рудню Перепилицу с двумя танками.

Перейдя реку Пляшувку между двумя озёрами, мы поспешили ивняком к станции. Я повернул свой взвод дальше на северо-восток вдоль линии железной дороги, а Т-34, подойдя с тыла к мосту на шоссе, двумя выстрелами сняли оба стоявших там танка и закрыли отход остальным, которых, судя по поднявшейся в Иване-Пусте суматохе, оказалось значительно больше пяти, замеченных мной. Стремясь прорваться через мост, они пошли в атаку, но слева по ним открыло огонь ядро заставы. Пользуясь превосходством калибра своих орудий, Т-34 расстреливали немецкие танки с двухкилометровой дистанции.

Мост быстро исчез из моих глаз, но я понял, чтб там произошло, когда услышал, что стрельба прекращается, и увидел немецких танкистов, бегущих из села пешими. В это же время с высот западнее села спускалась на шоссе на большой скорости колонна танков Васильева.

Не останавливаясь, движемся дальше вдоль железной дороги на шоссе. Слева от нас пусто. И вдруг мы видим колонну танков и автомашин, выходящую на шоссе с боковой дороги и движущуюся на село Верба. Голова колонны уже скрылась в селе, а хвоста её не видно за высоткой. Машины появляются на развилке дорог одна за другой с методичной точностью, строго соблюдая дистанцию.