Глава 15. МЯТЕЖНИКИ

Конан вскочил на ноги: - Я так и думал, что ты здесь. - И оказался прав. - Гома был не один. Его сопровождала добрая дюжина воинов, в лунном свете тускло мерцали их начищенные стальные копья. - Со стен форта мы заметили внизу необычайное волнение и решили разведать, что происходит. У бога озера сегодня, похоже, большой праздник? - Он разочарован тем, что на обед первым блюдом предложили меня, и поэтому несколько рассержен, - ответил Конан. Гома громко рассмеялся: - Даже и бог озера не смог бы тебя как следует переварить! Пойдем, пора возвращаться в форт. Надо кое-что разузнать. - Это мне надо кое-что разузнать, - прервал его Конан. - Почему ты нас бросил, когда нам так нужна была твоя помощь? - Поосторожней, - предупредил его Гома, - я здесь командую, и вопросы задаю тоже только я. А воины, которых ты здесь видишь, верны своей присяге. - И в самом деле, Конан заметил, с какой преданностью смотрят те на своего командира. - Ясно. Теперь я понимаю, кто ты на самом деле. Ну и что дальше? Ты был нашим товарищем и бросил нас, даже не предупредив. - Да, тебя не запугаешь, - усмехнулся Гома. - Но если человек способен бросить вызов озерному богу да еще и выйти из воды живым, то, значит, он не похож на других. Хорошо, сейчас все объясню, чтобы ты больше не приставал ко мне с расспросами. - Извечная надменность Гомы стала еще сильнее. - Поступая на службу к белым, я обещал, что доведу вас до Рогов. Это я выполнил. Больше у меня никаких обязательств не было. А о том, что происходит здесь, за Рогами, я знал не больше вашего. Прежде чем принимать какое-либо решение, я должен был разведать ситуацию, и к тому же я хорошо понимал, что, если нас обнаружат вместе, вам смерти не миновать. Они поднимались по крутой тропе, которая привела их к основанию высокой стены, сложенной из огромных грубо высеченных камней. Камни такие же массивные, как и в городской стене, но украшений нет никаких. Это, как предположил киммериец, работа колонистов, выходцев из разрушенного Пифона, то, что они успели сделать до своей гибели от мертвящего дыхания озера. В стену была вделана массивная дверь из свежей древесины. Они вошли, и охранники у входа отдали Гоме честь. Дверь заскрипела на грубых железных петлях и тяжело захлопнулась, охранники задвинули засовы. Впереди открывалось небольшое поселение из крытых соломой и мазаных глиняных домиков. На стенах было множество людей, которые забрались повыше, чтобы посмотреть, что происходит на озере. Теперь многие заинтересовались чужаком. Гома что-то сказал, и толпа расступилась. - Я им сказал, что пора расходиться по домам и ложиться спать, - пояснил он Конану. - У них еще будет время как следует тебя рассмотреть, да и при свете дня это будет интереснее. В самом центре форта располагалось приземистое квадратное укрепление, но Гома провел Конана мимо, в большой домик, который в три-четыре раза превосходил размером все остальные. Сам он устроился на подушке из звериных шкур и жестом пригласил сесть и Конана. - Ты провел нелегкую ночь, северянин, - сказал Гома. - Ты, должно быть, голоден? - Ничего не ел с самого полудня, клянусь Кромом, а все это время только дрался, сражался или спасался бегством. Я просто умираю с голоду. Гома хлопнул в ладоши, и появились женщины с тарелками и кружками пенного пива. Гома знаком приказал служанкам удалиться, а сам смотрел, как его гость утоляет голод мясом, фруктами и лепешками, запивая все это изрядным количеством пива. Насытившись, киммериец вытер губы рукой и откинулся на подушках. - Когда нас привели к царю Набо, - начал Конан, - он все расспрашивал, кто нам показал сюда дорогу, и наши уклончивые ответы очень ему не понравились. Поэтому мы хорошенько попытали переводчика. - Переводчика? - переспросил Гома. - Это раб Кефи? Он был у моего отца пастухом, но потом его взяли ко двору, потому что он понимает речь чужестранных купцов. - Да, тот самый. Он нам рассказал о гражданской войне, но очень неохотно, боялся, хотя солдаты и не понимали его языка. Он сказал, что в долине живут мятежники. Еще он сказал, что после битвы, в которой погиб прежний царь, тела его сына так и не нашли. Гома улыбнулся: - Ты все правильно понял, мой друг. Да, этот сын - я, и сумел доказать это мятежникам. Многие годы я провел в путешествиях, учился у разных народов, учился разным боевым искусствам, а мои люди за это время как раз начали тяготиться правлением дядюшки Набо. - Несомненно, они его ненавидят, - сказал Конан, - да и за что его любить? Но, к сожалению, его боятся, и боятся это безобразной старухи Аглы. - Агла! - Гома в негодовании сплюнул. - Эта древняя злобная тварь уже несколько поколений преследует мою семью. Она бессмертна, она обращает людей в рабство озерному божеству. Они думают, что она каким-то образом получает от него силу. - А ты в это веришь? - спросил Конан. - Верил, когда был моложе, но во время своих странствий я насмотрелся на разнообразных шаманов и ведьм и понял, что они просто морочат людям голову, заставляя верить в свои сверхъестественные силы. Некоторые, конечно, владеют заклятьями, другие умеют вызывать духов джунглей, но большинство же просто хорошие фокусники. Мне теперь кажется, что это озерное существо вовсе и не бог. Я видел море и тех чудовищ, которые в нем обитают. А наше озерное, может быть, и не относится к разумным существам. Если это бог, почему же он прозябает в озере? Почему он нуждается в людях, которые бы кормили его кровью себе подобных? - Ты стал мудрее в странствиях, - заметил Конан. - Когда надо жить лишь своим умом, приходится учиться думать. Я оказался без племени, без традиций и научился не принимать ничьих слов на веру, пока эта вера не станет истиной. Теперь, когда я вернулся, я вижу, что многие слепые верования моего народа - глупое заблуждение. Вряд ли это чудовище удастся убить, но я не понимаю, почему мы должны кормить его. - Кефи рассказал, что твой отец тоже отказался от жертвоприношений, сказал Конан. - И этим правитель заслужил враждебность Аглы. - Гома опять сплюнул. - Убей ее, и половина твоих проблем решится. - Я и собираюсь это сделать. И убью дядю, чтобы самому взойти на престол. - Если начнется война, - сказал киммериец, - на меня можешь рассчитывать. - Это будет не твоя война, - ответил Гома. - Но я воин. И потом, Набо захватил моих товарищей, если они вообще еще живы. Я обещал им помогать, пока не найдем странствующего Марандоса, что еще не сделано, значит, я обязан сражаться за их освобождение. - У тебя сильно развито чувство долга, - сказал Гома. - Это ценное и редкое качество. - Иногда оказывается обузой. Я бы с удовольствием взял в руки копье и меч и пошел бы своей дорогой. Но я взялся за дело и должен довести его до конца. - Прекрасно. Когда мы выступим против Набо, ты будешь рядом со мной. - Великолепно. А что этот таинственный Марандос, как ты думаешь, где он может быть? - Узнаешь утром, - сказал Гома. - А теперь надо немного поспать. - Не помешало бы, - ответил Конан. - Трудный день, завершенный обильным ужином и пивом - это тяжеловато даже для киммерийского воина. Я рад, что опять встретил тебя, друг. Иначе не знаю, как бы я стал объясняться с твоими мятежниками. Гома хлопнул в ладоши, и на пороге появился молодой воин, которому Гома отдал хакке-то распоряжения. - Этот юноша отведет тебя в свободную хижину, - сказал он Конану. Спокойной ночи, друг. Нам еще многое предстоит сделать. В радостном предвкушении отдыха Конан последовал за воином, который в полном изумлении разглядывал это заморское чудо. Хижина, в которую его привели, была похожа на все остальные: та же небольшая круглая комната с отверстиями в стенах, через которые проникал воздух. Положив меч поближе, киммериец погрузился в глубокий сон. Вставало солнечное утро, и только над озером вился легкий туман. Конан, потягиваясь, вышел из своей хижины. Просыпалась вся деревня, люди выходили на улицу, хлопая спросонья глазами, потом при виде киммерийца хлопая глазами еще сильнее. Болтая и оживленно жестикулируя, люди собирались вокруг незнакомца, дети хотели потрогать его странного цвета кожу, женщины накручивали на пальцы его длинные прямые волосы. Но, в отличие от городских жителей, в их любопытстве не было враждебности, жесткости. Они одного племени, а значит, решил Конан, разницу между ними можно объяснить пагубным действием близлежащего озера. Когда Конан приблизятся к большой хижине Гомы, стоящий на страже воин что-то прокричал, и на пороге появился сам хозяин. Он обратился с короткой речью к своему народу. Потом хлопнул в ладоши, и люди начали расходиться. - Я им сказал, что ты мой друг и пришел из-за гор, - пояснил он Конану, и что мы сражались плечом к плечу. Я им сказал, что ты с далекого севера, из холодной туманной страны, где почти нет солнца, и поэтому кожа у людей белая, а глаза голубые. Они будут относиться к тебе с тем же уважением, какое оказывают моим верховным командирам. - Благодарю тебя, - сказал Конан. - А теперь пойдем. Надо проверить караулы, а заодно и поговорим. Пока предводитель повстанцев осматривал посты и военные сооружения, Конан рассказывал ему, что происходит в городе. Слушая рассказ киммерийца о Сетмесе и его отряде, Гома даже присвистнул: - Стигиец! Как ты думаешь, он на самом деле обладает колдовскими способностями? - Про стигийских волшебников говорят, что они самые сильные во всем мире, и есть все основания полагать, что это правда. Но этот жрец совсем не похож на других, он потомок королевского рода Пифона. Не знаю, правда, как это отразилось на его сверхъестественных способностях. Из того, что я пока видел, следует только одно: он скорее не коварный колдун, а заговорщик и интриган. - А что его отряд? Это сильное войско? - Я решил, что это наемное войско и все воины-профессионалы. Поэтому недооценивать их не следует. Они выйдут в бой стройными рядами с копьями, мечами и щитами. - Тогда это будет не бой, - заметил Гома с презрением. - Мои воины набросятся на них с криками и быстро окропят свои копья стигийской кровью. - Яростью можно сломить дисциплину, - ответил Конан, - но так ты многих потеряешь. - Воины рождены для того, чтобы умереть в битве. Так и должно быть. - Бумбана я в городе не видел, - продолжал Конан. - Они, наверное, будут драться как всегда - бешено и бестолково. - Мой дядя, должно быть, не допускает их в город. Даже для него эти гориллы - презренные твари. - Я видел, они несли наших погибших, - мрачно заметил Конан. - Наверное, это был их обед. - Мы их всех прикончим, - уверенно заявил Гома. Они видели воинов с желтыми, красными и зелеными перьями. Люди свирепо рвались в бой. После многих лет изгнания они жаждали крови своих врагов. Гома пробыл с ними не более трех дней, но они уже полностью отдали себя в его руки. От внимания киммерийца это не ускользнуло. - Все эти годы, - объяснил Гома, - они тешили себя надеждой на мое возвращение. Не будь я истинным воином и не оправдай их надежд, они бы вели себя иначе, но так не произошло, и они мне верны. Верховные командиры сначала отнеслись ко мне с подозрением, но я убил одного из усомнившихся, и остальные признали мое несомненное лидерство. - Таким способом легко решать проблемы, - сказал Конан.- Какова численность твоего войска по сравнению с войском Набо? - Людей у него больше, чем у меня, возможно, на четверть. Но синие перья - не ярые его сторонники, и если мы сразу захватим инициативу в бою, они, я думаю, перейдут к нам. - А крестьяне из долины? - спросил Конан. - Это не имеет значения, - пожал плечами Гома. - Пахари пашут землю, кто бы ими ни правил. В счет идут только воины. Киммерийцу нечего было возразить против этого примитивного порядка вещей, который, впрочем, правит повсеместно. Те, кто не хочет брать в руки оружия и защищать свое, достойны малого. Им только позволяют есть и дышать, и за это уже надо быть благодарным. Сын воинственной расы, Конан не сочувствовал тем, кто выбрал для себя бездеятельную жизнь. - Вчера ты обещал рассказать мне о Марандосе, - начал он. - Да, обещал. Пойдем. Гома повел киммерийца в каменное укрепление. Как и стена форта, эта постройка не имела никаких следов украшений, все было просто, прочно и имело свое предназначение. Внутрь вел один проход - узкий и низкий проем, давно уже утративший свою деревянную дверь. Даже не проем, а туннель в толстой каменной кладке, который открывался в небольшую комнату длиной не более шести шагов. На высоте десяти футов стену прорезали шесть маленьких окон, через которые и поступал свет. Наверх вела каменная лестница. В центре на огромной каменной глыбе сидел человек. От его одежды остались одни лохмотья, истощенное тело напоминало обтянутый кожей скелет, но глаза возбужденно горели. Он поднял голову и уставился на вошедших. - Ты северянин! - сказал он, когда Конан подошел ближе. - Ты не слепой, - ответил киммериец, - это хороший знак. - Ты пришел с моим братом? А людей у вас хватит, чтобы забрать сокровища? - В его ввалившихся глазах горела жадность. Конан видел, что когда-то этот человек был хорош собой и очень похож на Ульфило. - Да, я пришел с ним. А насчет людей, с этим придется подождать. - При этих словах человек пал духом и потерял ко всему интерес. - Сколько его уже здесь держат? - спросил Конан. - Держат? Но его никто не принуждает здесь оставаться. Ты же сам видел, здесь нет не только охраны, но и двери. Он появился здесь несколько месяцев назад, совершенно невменяемый. Прошел прямо сюда и прилип к этой глыбе, будто к родной матери. Мой народ почитает умалишенных. А этот вполне безопасен, поэтому у него просто забрали оружие и предоставили его самому себе. Женщины оставляют ему у входа еду и питье, но он почти ничего не ест. Проходя мимо, люди слышат его бредовые речи, но никто не понимает ни слова. У меня пока не было времени им заняться. Думаю, что это муж белой женщины, и, судя по его виду, она может считать себя свободной. - Но что произошло? - обратился Конан к человеку, почти призраку, который был когда-то капитаном торгового корабля. - Где твои люди, которые пошли вместе с тобой во второй поход? Тот силился что-то припомнить. - Люди? Да, были люди. И полузвери, их еще дикари называют бумбана. Они должны были мне помочь вывезти сокровища, но теперь не помогут. - Он хитро усмехнулся. - Их больше нет, а сокровища здесь! - Он нежно погладил каменную глыбу, на которой сидел. - Но что с ними случилось? - терпеливо расспрашивал Конан. - Ну, одни умерли в джунглях, другие - в горах. Потом на нас напали дикие бумбана, и погибло еще много людей. Потом была пустыня... - Его взгляд сделался мрачным. - Там много умерло. Бумбана не понимали, почему надо умирать от голода и жажды, если рядом - человеческая кровь и плоть. Некоторое время он молчал. - Но меня никто из них не тронул. - А как же проклятья Рогов? - спросил Конан, сдерживая внезапное отвращение. - Грянула сильная буря. Теперь и люди, и бумбана гибли от молний. И когда упал большой камень, со мной остался всего один человек. - Он смотрел на Конана полными горя глазами. - А ведь заклинание должно было все это предотвратить! Неужели жрец обманул меня? - А неужели нормальный человек мог ему поверить? - спросил Конан. Сумасшедший не обратил внимания на эти слова. - Но теперь я нашел сокровища! - И он опять погладят камень. - Они под этой глыбой? - спросил Конан. - Наверное, но камень такой большой, я не могу один его поднять. - Так, значит, ты не видел сокровища? - изумился Конан. - Но больше им быть негде! - Марандос почти кричал. - С самого Асгалуна вокруг одни безумцы, - пробормотал Конан, отворачиваясь в другую сторону. - Мог бы догадаться, что и этот такой же. - Ты видишь, он не в своем уме, - повторил Гома. Мы теряем с ним время, Конан. Еще много дел. Мое присутствие здесь не удастся долго хранить в тайне, а когда Набо об этом узнает, он выступит против меня первый. Они направились к выходу. Позади слышался голос безумца, который напевал песни про свои воображаемые сокровища. - Почему Набо до сих пор не расправился с мятежниками? - спросил Конан, когда они вновь оказались на ярком солнечном свете. - Потому что за ними - форт. Оборонительный бой, конечно, не очень по душе моим людям, но он позволяет противостоять более многочисленному противнику. Набо в конце концов, наверное, выиграл бы битву, но его потери были бы слишком велики. Какой-нибудь его генерал воспользовался бы всеобщим недовольством, и правителя бы свергли. А Набо не так сильно любит своего озерного бога, чтобы самому становиться его обедом. Ради истинного царя люди пойдут на большие жертвы. А Набо - всего лишь тиран и узурпатор. Поэтому он может себе позволить только быстрые, легкие и дешевые победы, иначе на него ополчатся свои же. - Так происходит повсюду, - сказал Конан. - А я много путешествовал и видел разные страны. Так ты хочешь сразиться с ним в открытом поле? Где-нибудь подальше отсюда? - Придется. Сердце воина восстает при мысли о том, что надо драться за стенами, только защищаясь. А чтобы заслужить верность своего народа, одной только королевской крови недостаточно. Быть правителем - значит обладать силой духа, почти что магической силой. Я должен выйти вперед и на виду у всей армии открыто вызвать узурпатора на битву. И разбить его в единоборстве. - И все же эта победа достанется дорогой ценой, - предупредил его Конан. - Я знаю. Во время своих странствий я участвовал во многих битвах. И о ведении боя я знаю гораздо больше Набо, так что мог бы разбить его без больших усилий. Но это не прибавит мне чести. Всегда найдутся люди, которые станут шептать, что царь Гома не настоящий воин, что он победил Набо не мужеством, но хитростью. А такие разговоры среди здешних воинов непременно дадут свои результаты, и остаток дней я буду занят подавлением мелких мятежей. - Ты серьезно подходишь к своему занятию правителя, - сказал Конан. - Я пойду с тобой на любую битву, и легкую, и трудную. Когда ты хочешь выступать? - Сначала мы должны точно определить ситуацию. Но долго ждать нельзя. Пойдем, я созвал совет вождей. Надо обсудить поточнее, в чем состоит дядина сила. Только глупец рвется в бой с закрытыми глазами. Они прошли в открытый двор перед домиком Гомы. Там уже собралось около сорока человек, судя по внешности, опытные воины. У многих на лицах шрамы, некоторые совсем седые, но у каждого в глазах свирепость льва. Кроме разноцветных перьев, принадлежность к тому или иному полку определялась по повязкам из длинного меха на руках и на коленях. У всех были снежно-белые щиты. При появлении своего правителя они подняли руки и приветствовали его криками. - Встань здесь, - сказал Гома Конану, усаживаясь на складной стул, покрытый шкурой леопарда. По обеим сторонам от него и сзади стояли воины с черными страусовыми перьями. Конан решил, что это личная охрана правителя. Гома сказал несколько слов, и вот очень ловко и умело воины соорудили карту долины. Коровий череп изображал город у озера, львиный символизировал крепость. Горстка речных раковин стала озером. Черные камни обозначали деревни, овально стоженные кости антилопы являли собой расположения войск Набо. Реки и ручьи изображались струйками голубоватого песка, а ряд кольев, воткнутых тупым концом в землю, стал цепью гор. Конан оценил все эти приготовления. Серьезный подход к делу. Любой немедийский генерал остался бы доволен. Больше часа Гома беседовал со своими вождями на языке, которого Конан не понимал. По тону и по жестам он мог лишь догадываться, что одни настаивали на решительных действиях, другие же предпочитали осторожность. Он заметил, что молодым воинам слова не давали. В продолжение этих переговоров Конан внимательно изучал карту. На своем веку он видел множество примеров того, как прекрасные армии тонули в крови потому только, что их лидеры не знали территории, на которой шло сражение. Конан отметил, что город у озера расположен в южной оконечности долины и что именно там и сосредоточены основные силы Набо. Остальные же разбросаны в северной части в виде небольших отрядов. Вместе со своими товарищами он проходил мимо этих лагерей по дороге к озеру. Гома повернулся к Конану: - Я понимаю, ты не знаешь, о чем мы говорим. Какие у тебя вопросы? - Вот эти отдаленные военные посты, - начал Конан, - для чего они? Только чтобы отражать нападения мятежников? - Частично для того, чтобы охранять скот королевскими силами. - Он особенно подчеркнул последние слова. - А частично это наша древняя традиция, согласно которой молодые воины должны несколько лет жить отдельно, небольшими отрядами, ухаживая за скотом и возвращаясь в город только в особые дни, во время праздников или церемоний. Но главная причина в том, что правитель хочет обеспечить спокойствие в отдаленных районах. - Он ничего еще не предпринял, чтобы их отозвать, сконцентрировать силы в городе? - Пока нет. Вот еще одна причина, почему надо наносить удар как можно быстрее. Конан улыбнулся: - А как тебе понравится план, который даст несколько быстрых, легких побед, много вражеской крови и к тому же сильно навредит Набо? - Я выслушаю такой план, - сказал Гома. Конан выдернул из земли копье. Его острием он стал чертить на карте свой план. Гома переводил для остальных. - Во-первых, вы должны разделить свои силы. Это всегда связано с риском, но стоит того. Небольшой отряд, одна треть или даже четверть от всего войска, должен сделать быстрый бросок на север, вдоль подножия восточной горной гряды. - Копье прочертило длинную линию на север долины. - Из соображений секретности этот бросок следует произвести в ночное время. Должны идти молодые и сильные, потому что спать им, возможно, совсем не придется. А на заре они должны будут повернуть на юг, охватив всю долину. Их задача - разбить все эти мелкие военные укрепления, причем так, чтобы люди не успели собраться с силами или предупредить соседей. Поэтому впереди основных сил отряда следует послать хороших бегунов, которые перехватывали бы гонцов, если таковые захотят сообщить об опасности другим укреплениям. - Мне нравится твой план, - сказал Гома. - Продолжай. - Утром в назначенный день, - говорил Конан, - но не слишком рано ты поведешь основное войско против Набо. Если хорошо рассредоточиться и сделать много шума, враг решит, что ты собрал все свои силы. Потом ты должен расположиться у города, подтягивая сюда все свои войска, - Конан начертил несколько линий, сходящихся у коровьего черепа, - а с тылу к тебе подойдут те, что бежали из северных укреплений. Ты можешь сохранять ту же позицию, но можно запутать Набо, я предлагаю для этого развернуться кругом и отойти недалеко от города. Таким маневром ты с двух сторон разобьешь бежавшие отряды. - Опустившись на колени, Конан перемешал все прутики и камушки на плане. Потом поднялся. - Теперь, получив дополнительное подкрепление, ты опять поворачиваешь отряд кругом и вызываешь правителя на бой. И если я правильно оценил их численность, ваши силы будут к этому моменту практически равными. Или даже преимущество будет на вашей стороне. Кроме того, твои люди воодушевлены легкой победой, а с ним в это время все те же голубые плюмажи, которые уже начинают подумывать, за кем им пойти. Вожди выслушали его речь с неослабевающим вниманием. Кто-то явно поддерживал, другие сомневались, но, когда Конан закончил, никто не сказал ни слова. Все смотрели на своего правителя и ждали окончательного решения. - Это хороший план, и я им воспользуюсь, - сказал тот наконец. - Но внесу одно изменение: я сам, лично, поведу отряд в долину. - Это неблагоразумно. - Конан нахмурился. - Царь не должен подвергать себя такому сильному риску, когда ведет войско в битву. - Так поступают у вас на севере, друг, но здесь это невозможно. Мои воины будут ждать от меня этого шага. А основным войском сможет управлять любой из верховных вождей. - Как хочешь, - сказал Конан. - Когда ты намерен выступать? - Ожиданием ничего не добьешься. Передовой отряд выходит сегодня в сумерки! - Ты из тех, кто быстро принимает решения, - одобрил Конан. - А что мне делать? Гома усмехнулся: - Пойдешь со мной? Мы, старые боевые псы, покажем молодым, что такое настоящий бой. - Да, я пойду с тобой. - Прекрасно. Оставь себе это копье, оно тебе пригодится. У меня есть еще кое-что для тебя: - Он крикнул что-то через плечо, и из домика появилась женщина, она несла что-то в руках. Гома взял у нее этот предмет и передал его киммерийцу. Конан стал внимательно его рассматривать. Это было медное кольцо, с которого свисали три блестящих черных пера. - Это значит, что ты принадлежишь к доверенным лицам правителя, - сказал Гома. - Любой воин должен уступить тебе дорогу, если на тебе эти перья. Конан примерил головной убор. - Завтра мы омоем в крови свои копья, - сказал он. Гома перевел, и эти слова вызвали у всех бурю кровожадного веселья.