- Зовут меня Тубнер, - сообщил он. - А его, - и посмотрел на приближавшегося к ним с подносом "мышастого", - Бриггс. Мы рады с вами познакомиться.

Бриггс наполнил стаканы из запотевших бутылок. Толстяк закурил, поставив перед Абалио коробку сигар.

- Итак, - заговорил он, - вы уже, вероятно, догадались, что мы пригласили вас, чтобы предложить работу. Вы хотите получить работу? А? Тубнер шутливо подмигнул Абалио. - А впрочем, не знаю, устроит ли вас то, чем мы располагаем. Три года жизни вдали от дома. Не видеть близких. Никаких контактов с цивилизацией...

- А где? - вырвалось у Абалио.

Толстяк не спешил с ответом и продолжал подчеркнуто неторопливо:

- Не стану скрывать: мы приглядывались к вам давно. Вы нас устраиваете. И как работник, и... Дело в том, что нам требуются не просто хорошие специалисты, а надежные люди.

Абалио слушал его, стискивая подлокотники кресла. Он боялся поверить в свое счастье, в то, что его, именно его, судьба вытащила из долгой неподвижной очереди, вытащила, чтобы преподнести столь фантастический сюрприз.

- Мы предлагаем вам место в африканском отделении нашей фирмы, - как сквозь вату доносился голос Тубнера. Лицо толстяка плавало в табачном дыму, усиливая иллюзию нереальности происходящего. - Деньги за три года вперед.

- Расскажите, если можно, подробнее о моих обязанностях, - отважился перебить его Абалио.

Тубнер и Бриггс, примостившийся на краешке стула у занавешенного окна, переглянулись.

- Ерунда. Для такого инженера, как вы... Следить за машинами, содержать в порядке технику, - застрекотал, разглаживая усики, Бриггс.

- Однако условия наши достаточно жестки, - придавил Абалио тяжелым взглядом бледно-голубых выпуклых глаз Тубнер. - Никто не должен знать, где вы и чем занимаетесь. Никто, даже члены вашей семьи. Это обязательное условие. Вы меня поняли?

- Но почему? - захотел понять Абалио.

- В условиях сложной конкурентной борьбы мы вынуждены многое держать в тайне...

Абалио призадумался, молчал. Слишком заманчиво звучало предложение. Неправдоподобно заманчиво.

- Что я должен сказать дома? - спросил он.

- Что остаетесь в Европе. А где - секрет. - Тубнер поднялся, направился к письменному столу, достал из ящика листок бумаги. - Это контракт. Я готов подписать его. А вы, пожалуйста, взвесьте все как следует.

Абалио представил себе Эстеллу и Микки - одиноких, на три года покинутых им... Но тут же в сознание вклинилась длинная серая очередь. Неподвижная и немая.

- Я согласен, - сказал он.

И вслед за толстяком поставил подпись под документом, который свидетельствовал, что Абалио Костиньо обязуется служить в течение трех лет африканскому отделению фруктовой компании "Альфа" в качестве инженера. Если по истечении срока контракт не будет расторгнут одной из сторон, он автоматически продлевается на пятилетие.

Документ толстяк спрятал в сейф, а из сейфа извлек пухлый заклеенный конверт.

- Это вам, чтобы не умереть с голоду до отъезда.

Абалио вспыхнул, столь явное издевательство сквозило теперь в голосе Тубнера.

- Проводи, - приказал толстяк Бриггсу.

Неделя, отпущенная на сборы и приготовления к отъезду, пролетела быстро.

Абалио перевез семью в новую просторную квартиру, определил сына в хорошую школу. Вместе с Эстеллой они ездили по магазинам, искали ему подарки. Хотелось порадовать Микки, не избалованного подобными проявлениями родительских чувств. У Абалио сердце радовалось, когда он видел своего мальчика в новом костюмчике, с книжками, отправлявшегося на занятия.

И все больше он тосковал при мысли о скором прощании. Не показывал виду, старался выглядеть веселым, однако Эстелла чувствовала его настроение.

- Мне кажется, ты от меня что-то скрываешь, - говорила она. - Что это за странная работа? Почему нам нельзя будет видеться? Почему ты не можешь взять нас с собой?

- Там тяжелые условия, - уклонялся от прямого ответа Абалио. - Нет поблизости школы.

- Понимаю, не согласиться ты не мог, - поддавалась она его уговорам, - но дай слово, что это не опасно...

Он разуверял ее, успокаивал, хотя временами готов был ей все рассказать. Куда его увозили? Почему будущая работа была окутана такой дымкой таинственности? Но нет, он должен был нести этот груз неведомого один, не обременяя тягостными домыслами близкого человека.

В ночь перед расставанием Абалио открыл Эстелле последнее условие: писать ему она и Микки смогут не чаще, чем раз в месяц, от него писем получать совсем не будут. Бриггс остается их связным и поверенным, общение можно осуществлять только через него.

Видя, какое впечатление произвела новость на Эстеллу, он пустился на заведомый обман:

- Что гадать заранее? Выясню все на месте. Может быть, местное начальство и позволит вам приехать ко мне.

Они не провожали его в аэропорту. Вместе с ним летел Бриггс, который, едва самолет поднялся в воздух, начал прикладываться к фляжке с коньяком и шепотом, чтоб не слышали окружающие, разглагольствовал:

- Если бы ты знал, в каком удивительном деле принимаешь участие! Фрукты - ерунда! В наших руках такое дело...

Потом его развезло, и он захрапел.

Когда приземлились, к посадочной полосе подрулил белый маленький, похожий на жучка автомобиль, присланный специально за ними. По автостраде они уезжали все дальше и дальше от дрожащего в знойном мареве города. Затем посреди пустынного поля пересели в крохотный вертолет. Водитель машины оказался еще и пилотом.

Летели долго. На горизонте синели горы. Бриггс всю дорогу недовольно сопел: его мучила жажда.

Сели на крохотном пятачке возле желтоватого здания с вывеской "Отель". Вокруг - ни дорог, ни населенных пунктов. Непонятно, откуда здесь могли взяться постояльцы. Но перед входом парковалось довольно много машин и небольшой автобус. Ветровые стекла автомобилей и автобуса были матово-темными. "Чтоб не слепило солнце", - догадался Абалио.

В баре на первом этаже играла музыка. Несколько человек сидели за столиками. Бриггс уверенно направился к рыжеватому небритому мужчине в темных очках и клетчатой ковбойке. Тот приветственно взмахнул рукой и закричал:

- А, прибыли наконец!

Остальные уставились на вошедших с любопытством.

Бриггс пожал мужчине в ковбойке руку и кивнул на Абалио:

- Это на смену Лайну, как договаривались. Абалио Костиньо. А это управляющий нашим местным отделением Гирч.

Мужчина снял очки, за ними обнаружились красноватые воспаленные глаза.

- Надо отметить знакомство, - сказал он.

Несколько дней они провели в отеле. Бриггс объявил: прежде, чем отправляться в недоступную глушь, где ведутся основные работы, нужно привыкнуть к местным условиям, акклиматизироваться. Абалио, впрочем, довольно легко переносил и жару, и духоту, и большую влажность. Нестерпимы для него были лишь воспоминания. Особенно сильно они донимали ночью. Стоило закрыть глаза - и он видел мальчика и Эстеллу. В эти дни он написал им множество писем - и все изорвал: ведь он не имел возможности отправить их домой.

Лишь на седьмую ночь они выехали в том самом автобусе с затемненными ветровыми стеклами, что стоял у отеля. Кроме Абалио, Бриггса и Гирча, в автобус погрузились еще три неизвестных Абалио человека.

Гирч попросил всех задернуть занавески на окнах, а водителю приказал:

- Когда немного отъедем, затормози. Ну, сам знаешь где.

Абалио почудилось, что скорость с первых же метров развили бешеную его буквально вдавило в сиденье.

Потом, очень скоро, отпустило. И швырнуло вперед - автобус остановился.

Гирч раздвинул занавески. За окном начинало светать, хотя было еще сумеречно. В призрачном тумане виднелась тростниковая хижина у дороги. "Сувенирная лавка", - разобрал на вывеске Абалио.

Бриггс и Гирч выбрались из автобуса и крадучись направились к экзотическому строению. Абалио видел: один постучал в дверь, другой - в окно. По-видимому, никто не отозвался. Тогда Бриггс сбил топориком висячий замок - и оба приятеля исчезли в темном четырехугольнике дверного проема.