― Но, Дайк... Я же ненастоящая наследница дома, и ты знаешь, почему так получилось.

Он вздохнул, заглянул в глаза и также тихо ответил:

― Кари, уже ничего не изменишь... Да, ты рассказала мне всё. И я считаю, что в твоей ситуации ты поступила правильно. Ты ведь не знала, что так получится, да и предположить последствия не могла. Выкинь все сомнения из головы. Ты ― эн Матвэй. И реликвия рода у тебя есть, нечего их боятся, а я на твоей стороне.

― Но ведь родовой метки у меня нет...

― А кто об этом знает?― он нежно улыбнулся. Ямочка на щеке наметилась и пропала.― Метка должна быть под браслетом, никто не будет снимать его с тебя, чтобы убедиться. Главное, что реликвия дома на тебе и этого вполне достаточно.

Но страх и сомнения меня не покинули:

― А если начнут спрашивать откуда я, где жила, о семье?

― Говори то, что и раньше. Допрос никто устраивать не будет. Поехали, Кари! Боюсь, если ты сама не приедешь, они к нам гости заявятся, а я бы этого не хотел.

― Конечно,― я обречённо кивнула.― Только этих высокопоставленных «чинуш» нам дома как раз и не хватает.

В приёмной у Балмаара народу было довольно много, навскидку человек десять, не меньше. Кто-то стоял, кто-то сидел и когда мы вошли ― все, включая человека, сидевшего за столом городского главы, обернулись в нашу сторону. Мне показалось, что Балмаар облегчённо выдохнул, завидев меня. Широко улыбнувшись, он бросился навстречу:

― О-о-о! Эрдана! Как хорошо, что вы заехали, а то я уже собирался посылать за вами!― он кивнул Дайку и обернулся к гостям.― Разрешите представить! А вот и наследница дома Матвэй, прекрасная эрдана Карина!

Незнакомец за столом, медленно встал и слегка поклонился, а потом тихим, осипшим голосом произнёс:

― Рад познакомиться, эрдана. Пятый пархонт при Совете Великого Террхана Восточных территорий.

В ответ я лишь немного опустила голову. Как я уже знала, женщина могла не кланяться, а просто кивнуть и неважно какую должность занимал мужчина, который ей представлялся. Пархонт был высок, сухощав и по его лицу сложно было определить возраст. Лицо гладкое, почти без морщин, светло-шоколадные глаза, жёсткие узкие брови, тонкий длинноватый нос, губы, как две узкие полоски, тёмные волосы. Он чем-то напомнил мне ворону или галку, этакая птичья внешность. Он был очень красиво одет в тёмно-синий камзол с золотой вышивкой, из-под которого проглядывала голубая рубашка с глухим воротничком, чёрные плотные штаны, заправленные в высокие сапоги, а на спинке стула я заметила длинный, подбитый мехом, непромокаемый плащ.

Глянув на стоящего за моей спиной Дайка, он также сипло спросил:

― Это ваш муж, эрдана Карина?

В комнате повисла напряжённая тишина.

― Нет, фаэдр, не муж, но живём мы вместе.

Он криво улыбнулся:

― Что так? Такой красивой девушке положен статус замужней женщины. Или вы настолько придирчивы, что не можете определиться, и даже такой молодой и сильный мужчина не в состоянии вас удовлетворить?

От такого безапелляционного, я бы даже сказала, хамского заявления я потеряла дар речи. И это прилюдно, тем более что-то комнате были только мужчины! «Ах, ты хамло великосветское!― проскочила гневная мысль.― Тебе какое дело до моего удовлетворения?! Свои услуги хочешь предложить?!» Прямо спиной я ощутила, как Дайк вздрогнул от этих слов, а мне от злости начало сводить челюсть. Я стояла и сверлила пархонта глазами. А он ждал реакции, да только не знал, родимый, как я умею держать паузу! Так и не дождавшись какого-либо ответа, пархонт скривился и продолжил сипеть:

― Я обратил внимание на ваши удивительные цветы, эрдана. Говорят, вы владеете секретом их выращивания?

Я напряжённо кивнула:

― Владею...

― Это один из утерянных секретов дома Матвэй?― он вытянул каменный цветок из стоящей на столе вазы.

Что оставалось сказать?

― Допустим, фаэдр...

― А ещё какими-либо секретами дома Матвэй вы владеете?

― Я обязана отвечать, фаэдр?

Он пронзил меня взглядом, а потом вдруг натужно закашлялся. «Да он болен! Такие хрипы!»― я оглянулась на Дайка. Нянь стоял с непроницаемым лицом. Когда кашель утих, пятый пархонт прижал белоснежный платок к губам и хрипло проговорил:

― Прошу простить моё состояние... Мы отплыли ещё в жуткие холода, и ледяной ветер в море не прошёл для меня бесследно.

Моя злоба немного поутихла. То, что пархонт серьёзно болен, не вызывало никаких сомнений.

― Мне сказали, что своё высокое происхождение вы можете доказать. Это верно?

Я кивнула и абсолютно спокойно, даже нагло, начала раздеваться. Несколько стоящих рядом мужчин, я так поняла то ли из свиты, то ли из охраны начали смущённо отводить глаза. Пархонт же ловил каждое моё движение, но когда я высвободила руку, оголив плечо, он еле заметно дёрнулся ― пархонт заметил шрам. Уродливый, толстый, рваный рубец на правом плече, который тянулся от основания шеи через ключицу. Я накинула на него тунику и высвободила левую руку.

К этому времени уже половина надписи на браслете была жёлтого цвета. И эти яркие буквы очень красиво смотрелись на металлическом, голубоватом фоне. Все присутствующие, за исключением Дайка и Балмаара, вытянули шеи, вглядываясь в моё плечо. Пятый пархонт приблизился почти вплотную и прочитал надпись настолько громко, насколько это было возможно в его состоянии.

Несколько минут все молчали. Мне надоело находиться в таком виде, и я резко и жёстко спросила:

― Вы удовлетворены? Я могу одеться?

Пархонт отступил на несколько шагов:

― Простите, эрдана, но я обязан удостовериться и при свидетелях, к тому же. Примите мои извинения за доставленное неудобство и... поздравления,― он опять сел за стол и закашлялся. Балмаар, стоя рядом с высоким гостем, переводил взгляд с меня на Дайка и обратно, и было заметно, что он очень растерян и обеспокоен. В приёмную для посетителей заглянула Альба, и Балмаар засуетился:

― Стол накрыт. Прошу вас, гости... дорогие...― на последнем слове городской глава будто поперхнулся, а мне подумалось: «И правда, дорогие! Обдерут город как липку!»

Я уже решила, что на этом наше знакомство с пятым пархонтом закончилось, но не тут-то было. Удалиться восвояси не получилось. Властно прихватив под локоть, пархонт повёл меня к столу. От такой наглости Дайк просто обалдел! Я видела, как он напрягся и сжал зубы, похоже, еле сдерживался, чтобы не съездить этой «важной столичной птице» по физиономии.

Меня усадили рядом с пархонтом, Дайка на другом конце стола, а Балмаар устроился напротив, и в этой компании я была единственной женщиной. Когда всем налили кшасу, пархонт встал и натужно, устало заговорил:

― Эта зима оказалась очень тяжёлой. Смерть Великого Террхана всегда трагедия для всего народа. К сожалению, имеется ещё одна дурная новость. Перед кончиной террхан назначил наследника и им должен был стать третий из его пяти сыновей. Наш великий правитель сделал свой выбор, однако... Терре убили почти сразу после похорон отца.

Балмаар вздрогнул и побледнел, а Дайк уронил ложку, которая звонко лязгнула в гнетущей тишине. Я внимательно наблюдала за присутствующими и, видя хмурые, напряжённые лица, начала понимать, что «дело пахнет керосином», хотя в особенности местной вертикали власти и политики до сих пор особо не вникала. А между тем пархонт продолжал:

― Да-да, фаэдр Балмаар, вы правильно поняли... Убийство назначенного наследника ― это сигнал к переделу власти. Пять братьев, прошу прощения, уже четверо не проявили мудрости и благоразумия, и не прислушались к мнению Совета. А закон древнейших гласит, что в таком случае террханом может стать любой, кто имеет на это право по своему роду,― пятый пархонт поднял рюмку.― Пусть Хранитель надёжно укроет души Великого Терра и его сына, назначенного наследника, вплоть до пришествия богов!― и залпом выпил.

К концу трапезы пархонт наклонился ко мне и тихо спросил:

― Эрдана Карина, вы довольны тем, как управляет городом фаэдр Балмаар?