Направляюсь домой, купив себе еды в магазине. Нет никакого желания переться в ресторан и жевать там в одиночестве. Можно было бы пойти в кабак ради того, чтобы снять на ночь шлюху. В любой путевой гостинице этих девочек хватает. Но на проституток меня пока не тянет.

На Московском проспекте возле метро "Технологический институт" под колеса моей машины кидается чей-то силуэт с зонтиком. Естественно, это девушка. Только телки могут переходить дорогу, не глядя по сторонам, и, как курицы, в последний момент выпархивать из-под колес автомобилей.

Ехал я спокойно, поэтому ничего лишнего себе на капот не принял. Девушка выронила зонтик, и тот, мгновенно подхваченный ветром, понесся по проезжей части со скоростью шедшего параллельно с ним ржавого "Запорожца". Догнать его девчонка не сможет.

- Ты куда вообще смотришь?! - кричу я девушке, высунувшись из приоткрытого окна.

Та мокнет под дождем перед моей машиной и боится уйти. Чувствует себя виноватой.

Мимо проносятся другие тачки, обдавая девушку водяной пылью и брызгами в дополнение к дождю. С нее течет в три ручья.

Она держит руки на груди, и ее серый плащик, теперь уже весь мокрый, кажется мне другого цвета. Волосы у девчонки собраны в тугой пучок на затылке, и все ее лицо мокро от дождя. Она смотрит мне в лобовое стекло. Вот дура! Шла бы себе дальше и не обращала внимания. Или она боится, что я ее догоню и буду ее бить?

Выхожу из машины и спрашиваю у девушки:

- Тебе что, плохо?

Девчонка словно в шоке. Она смотрит на меня и вроде нет. Беру ее за руку и веду к машине. Никакого сопротивления. Усаживаю мокрую курицу на переднее сиденье и быстро возвращаюсь за руль. Я сам успел вымокнуть практически насквозь. Ну вот, а я думал, что никого не найду! Пожалуйста сидит в моей машине телка, молоденькая и вроде симпатичная. И что мне теперь делать с этой дурой?

Тащить ее к себе?

- Эй! - поворачиваюсь к девушке. - Ты в порядке?!

Девчонка всхлипывает, или мне это послышалось? Еду вперед и паркуюсь к поребрику.

Девчонка хлюпает носом. Это можно принять и за плач, и за насморк. Тем более у нее мокрое лицо и ничего не понятно. Отвечать она мне, видимо, не хочет.

- Ладно, - говорю я примирительно. - Ты где живешь?

Девчонка молчит и на меня не смотрит. Замерла, как партизанка, и только тихо хлюпает носом. Наверное, все-таки насморк.

В окно вижу, что ее зонтик залетел на тротуар и теперь застрял в кустах. Выбираюсь из машины и иду за зонтом. Что у меня все не как у людей?! Ищешь нормальную козу, а попадается шмыгающая носом дура, которая лезет под колеса, как Анна Каренина под паровоз. Что-то я еще, оказывается, помню из школьной программы. Подбираю зонтик и возвращаюсь к машине. Меня самого можно уже выжимать. Забираюсь на сиденье, складываю зонт на улице и захлопываю дверцу. Девушка так и сидит, как сидела. Может, она немая или глухая?

- Послушай, - обращаюсь к ней. - Я ведь с тобой говорю совершенно нормально. На кой черт ты лезешь под колеса? Тебе делать нечего? Или машин в упор не видишь?

- Вы меня отпустите? - вдруг тихо спрашивает она.

- Я тебе что, мент, что ли?! Кто ж тебя задерживал?!

- Вы ведь рэкетир... - так же тихо, шмыгая носом, говорит девушка, не глядя в мою сторону.

Интересное кино! Что, это у меня на лбу написано?

- С чего ты взяла? - улыбаюсь я. - Почему рэкетир, а не кооператор?

- Вы так выглядите...

Вот тебе и раз! На мне был нормальный костюм. Стригусь я не коротко, в меру, и делаю себе прическу. Никаких "адидасов", кроссовок и кожаных курток. Ну, разве что массивные перстни с бриллиантами на обеих руках да золотая цепь на шее под расстегнутым воротником - бандитский понт я держу. Черная машина с хищной наружностью... Вообще-то все-таки похож.

- Ну ладно. Даже если и рэкетир, то это еще не значит, что я обязательно тебя обижу. Меня интересует, почему ты лезешь, как безумная, под колеса?

- Я вас не видела... - сознается девушка.

- Ну конечно, машина - это такая булавка, которую на дороге и не заметишь, если не постараешься... - хмыкаю я. - Ты со своей головой дружишь?

Девчонка молчит. Только сейчас замечаю, как она бедно одета. Видавший виды плащ, который, наверное, носила ее мать. Рукава плаща слегка коротки. Темные грубоватые чулки, на которых тонкими нитками зашиты "стрелки". Стоптанные и сбитые в носках полусапожки. Но сама девушка хороша. Чистое личико, тонкие, круто изогнутые брови, мягкие черты лица и большой рот. Носик у нее чуть вздернут. Верхняя губа приоткрывает передние зубки. Девочка красива, это точно. Ей лет восемнадцать.

- Вы ведь не разбили машину, и вам не нужно за меня отвечать... продолжает она о своем.

Я включил печку, так как заметил, что она никак не может согреться.

- Да это мне все понятно, - говорю ей. - Ты мне все-таки скажи, что у тебя случилось? А то выйдешь отсюда и тут же сунешься под другую машину...

Она не спешит отвечать, ее слегка трясет. Может, от нервов, а может, и оттого, что заболела.

- Я, - начинает она, но спотыкается, затем все-таки продолжает. - Я со своим парнем поссорилась... Все было хорошо, а сегодня у меня занятия закончились раньше, чем обычно, и я зашла к нему домой. А он... он там с другой, - она хлюпает носом. - И он мне такого наговорил... Подлец! Я же еще и виновата... Я ему и стирала, и готовила. Я его любила! Кажется... А он сказал, что это я с ним из-за ленинградской прописки... Негодяй!! Да очень мне нужно все это! Я училась и буду учиться дальше, и стану учителем, как и моя мама...

Вот теперь все встало на свои места. Девчонка учится в педагогическом и живет в общежитии. Она совсем худенькая, но это не от конституции. Просто она студентка и недоедает. Жратва дорогая, сейчас туго тем, у кого нет нормальных денег, а эта девочка их никогда и не имела. Я вижу, что на ее зонтике есть даже маленькая заплатка. Она держится за учебу из последних сил. Раз ее мать учительница, она обречена жить на нищенскую стипендию.

- У тебя есть отец?

Она мотает головой.

- Он умер от пьянки... Мы под Псковом живем. В деревне...

Русская красавица! Очень, бля, романтично... Завожу двигатель и отъезжаю от тротуара.

- Вы куда? - заволновалась девушка и смотрит на меня. Глаза у нее голубые.

- Тебе нужно поесть, - серьезно говорю ей. - Иначе тебе аут.

Она молчит. Значит, я угадал. Еду в "Асторию". Передо мной, улыбаясь подхалимски, распахивают двери, а на мою спутницу косятся подозрительно. Девушка, когда увидела, куда мы приехали, ни за что не хотела выходить из машины. Но я сказал, что пристрелю ее на месте и выброшу на помойку диким бомжам, если она сейчас же не пойдет со мной. Она, дурочка, похоже, поверила. У нее были такие глаза после моих слов!

- Можно я не буду снимать плащ? - просит она возле гардероба.

- В плаще здесь не обслужат, - говорю я.

Мне понятны ее трудности, но не везти же ее в сосисочную. Ей обязательно нужен суп и другое горячее, но отменного качества. Такое готовят только в "Астории". - Плюнь на все и раздевайся, мы же не на день рожденья приехали!

Гардеробщик презрительно разглядывает нас. Меня бесит его надменная рожа.

- Ты че, падла, так смотришь! - взрываюсь я. - Тебе, сука, кто разрешил так смотреть на мою сестру, которая приехала из деревни?!!

- Да я так... - мямлит мужик, пугаясь. - Я ничего... Вы извините, у меня с утра зуб болит... У вас очень красивая сестра!

Помогаю девушке снять плащ. Она сама смотрит на меня со страхом. Под плащом у нее оказался тонкий, застиранный до невозможности, но чистый серый свитерок. Видно, что девушка старается следить за собой, но возможности у нее небольшие. Сейчас новые вещи покупать трудно.

Беру ее за руку и веду в зал. Чувствую, как подрагивает девчонка. Ее знобит.

- Зачем вы... - говорит она с придыханием. - Зачем вы так грубо разговариваете с людьми?

- Только с теми, кто этого заслуживает.