А пока рассмотрим весь цикл в целом. Имея тенденцию расширять и дополнять, считаю вполне разумным разместить между «Сказками…» и «Лоцманом» новую книгу — «Помоги мне в пути…» («Кораблики»), а в заключение цикла поставить новейшую повесть — «Лето кончится не скоро».
Попробую теперь привести не упомянутые раньше связи (иттов, чук и шкыдл, Планету-Полустанок, кристаллик Яшку, Трубача на Монетке, понятие Великого Кристалла, Бульвар Трёх Адмиралов на Полуострове — считаю уже упомянутыми!). Итак.
Остаётся такое понятие, как Гипсовые Звёзды (см. гл. 1), связующие «Белый Шарик…» с «Голубятней…».
«Лоцман» смыкается с «Сентябрьским утром» из цикла «Шестая бастионная» разбитой церковью на берегу близ Севастополя. И хоть она давно разорена, а иконостас раскраден — кто знает, не стояла ли там когда-нибудь та самая икона, на которой десятилетний мальчишка-Христос рядом с Мамой…
А вот «Кораблики»… Есть немного чудес, «случайных» совпадений, мимо которых проходят многие — и не оглянутся. Слишком уж далеко и причудливо протянулись нити… Вспомните — «Сандалик…». Когда Саня стоит возле колонны в Херсонесе, он почувствовал связь времён и словно увидел воочию троих. Средний, из наших времён — сам Саня. В прошлом — Одиссей. А в будущем? Мальчишка в серебристой куртке? Не вспоминайте и не гадайте, похож ли он на кого из героев «Корабликов» — вряд ли… Но фоном видятся Саньке Хрустальные мосты над Полуостровом и космодром на мысе Херсонес. Уж не тот ли космодром, откуда ушёл в неизвестность «Конус»? Скорее всего.
А есть и другая линия. Не буду пересказывать — приведу цитату. Цитату из «Мокрых цветов» («Шестая бастионная»), там, где Владислав Петрович говорит о могиле своей мамы:
«…Через год холмик облицевали по краям плитками и поставили камень-гранит. Женя Пинаев сделал на ватмане рисунок, а мастер перенёс штрихи на камень. На граните — силуэт женщины. Она держит на ладони маленькую каравеллу. Склонилась над корабликом, прежде чем отпустить его в плавание. Плыви, кораблик…»
No comment.
Далее замечу, что добавленная теперь к «Кристаллу» повесть «Лето кончится не скоро» имеет такие связи:
к «Самолёту…», «Дырчатой Луне» — Безлюдные Пространства;
к «Сказке о рыбаках и рыбках» — Золотая Рыбка (Критта-холо, на этот раз ставшее сердцем мальчишке);
к остальному «Кристаллу» — само понятие Кристалла;
к «Дырчатой Луне» — Пространства-линзы;
к «Серебряному дереву с поющим котом» — заклиналки, в частности — от щекотки.
к «Корабликам» — связь через металлический шлем, напрямую для этого не предназначенный.
Возможны и другие ПРЯМЫЕ связи, не замеченные при первом прочтении. Но не только в них дело. Кое-кто начинает вполне всерьёз обвинять Крапивина в том, что у него «неоправданно и не обусловленно сюжетом гибнут герои». Это Гелька Травушкин — неоправданно?! Или Яшка Воробьёв?! А про Шурку Полушкина из «Лета…» хочется сказать особо. Умеющий думать — поймёт, что Шурка не мог не умереть! Распятый на Весах Равновесия, он повторяет сделанное за две тысячи лет до него философом Иешуа Га-Ноцри: он отдаёт свою жизнь во искупление грехов Земли, во спасение горячо любимого мира. Новый Мессия? Новый Спаситель? Ушедший из жизни так тихо, что ни новой религии (да это и хорошо…), ни Всепланетных Трауров…
«…У мальчика в захолустном, выжженном солнцем городке просыпается мысль о необходимости Великого Служения людям. Желание спасти всех. И понимание, что сделать это можно ценой своей жизни… Знал ли он уже тогда, что его ждёт?..»
Помните эти слова из «Лоцмана»? Так как — «неоправданно и не обусловлено сюжетом»?! Разве только в Назарете может родиться Спаситель? И разве для спасения мира обязательны Апостолы, римские когорты, прокуратор-всадник…
А теперь — квадралогия «Мальчик со шпагой». Да, не трилогия, а квадралогия: помимо общепринятых «Всадников на станции Роса», «Звёздного часа Серёжи Каховского» и «Флаг-Капитанов» я отношу к циклу и новую книгу — «Бронзовый мальчик» (надеюсь, никто не станет отрицать, что в этой книге действуют уже знакомые читателю Данилка Вострецов и Серёжа Каховский, хотя и несколько повзрослевшие со времени «Флаг-Капитанов»).
Кто-то скажет: — Да это ж не Кристалл! Ну и что, что Данилка Вострецов присутствует на Перекличке Барабанщиков! Это ж не Космос! Не говорите, что это не Космос. Судьбы памятников, и особенно — памятников мальчишкам — это и «Бронзовый Мальчик», где памятник Павлику Морозову, над которым готовы надругаться все, кому не лень: от уличной шантрапы до слишком уж «правильных» посткоммунистических взрослых, и памятник Галиену Тукку на заброшеных окраинах Реттерберга, вот-вот готовых перейти в Безлюдные Пространства (кто знает, может быть, только после этого Лотик-Юкки с Вьюшкой и сумеют догнать в вечных странствиях Гальку?..) («Гуси…», «Выстрел…»), и так и не построенный памятник мальчишкам разных военных Эпох на Площади Карронад (а может, и хорошо, что его не построили? По крайней мере — непостроенный памятник невозможно осквернить, снести, переплавить, разбить…), и другой памятник мальчишкам — на холме, на острове Двид, в «Детях Синего Фламинго» — тот памятник тоже хотели снести, причём — одним из первых…
А появление Всадников — это первый порыв Сказки! И разве кто за это осудит?.. Дуновение ветров по Граням Кристалла: Всадники, Одиссей, Братья Иту Дэн — где кончается Воображение и Сказка переходит в Реальность?!.. Где мечта или сон — а где просто разные Грани Бытия?! Грани Миров… Миры расходятся… А не мы ли их разводим? Насильно, с кровью разрывая Единство и Гармонию Мироздания на крохотные ошмётки — такие удобные для мещанского обывания мирки…
Миры… Осколки… Словно осколки вазы с Синим Городом из Повести 1990 года — повести «Синий город на Садовой». Дивная история, где сказка переплелась с реальностью, где реалии нашей страшненькой бытности переплетаются со Сказкой, где Чуки и Шкыдлы такие же равноправные герои, как старые фрески Христа, а Двухмерные Пространства ничуть не менее реальны, чем произвол милиции… Здесь же впервые появляется идея Лифта, ведущего в иные, параллельные миры. Её придумал Нилка, а затем блестяще реализовали жители Астралии. Правда — уже в повести «Чоки-чок, (Приключения в стране, которая рядом)».
А уж от «Чоки-чока…» ведёт множество нитей: старинные часы с рыцарями — в Лунный Дом «В ночь Большого Прилива»; заклиналки — к «Серебристому дереву с поющим котом» и «Лето кончится не скоро»; «тенескоп» из трубы, лампочки и батарейки — к прочим «странным машинам»: в том же «Серебристом дереве…» («превращатель» из бочки, кабеля и компьютера) и в «Сандалике…» (машина времени из будильника, лампочки и батарейки)…
Ну вот, теперь мы осторожно перебираемся ко второму эпицентру — к условному макроциклу «На Грани «Альфа»».
«Алые перья стрел» мы уже упомянули. Как и «Тень Каравеллы», впрочем. А вот стоящую между ними дилогию «Та сторона, где ветер» стоит рассмотреть поподробнее.
Есть там такой товарищ — Яшка Воробьёв. Никого не напоминает? Нет?! А мне сразу троих напомнил. Во-первых — Яшку Скицына. Мечтательностью, способностью самому придумать что-то светлое, да так, что и остальные поверят! Хотя бы Поезд с жёлто-оранжевыми вагонами, везущий всех желающих в Африку, вспомните! (Кстати — опять Яшка и опять Поезд. Случайно?). Во-вторых — Джонни Воробьёва. Задорным характером, что ли?.. А в третьих — Гельку Травушкина. Тоже, спасая других, погиб сам (Гелька — размыкая Мост, Яшка Воробьёв — спасая двух малышей), тоже упал с высоты (с обрыва, с Моста — какая разница…), тоже — тело так и не нашли. Горит во Вселенной Галактика Гельки Травушкина. Есть ли где-то в пространстве Галактика Яшки Воробьёва (ну пусть не галактика, пусть хотя бы Звезда!) — не знаю. И даже не знаю, можно ль на это надеяться…
Интересны не менее и «Сказки Севки Глущенко». Не будем обсуждать здесь Антона Эррандала (именно этим именем подписывается сейчас под своими песнями ныне живущий в Киеве Севка Глущенко), вспомним другое: Маяк Бога. Не случаен он, и знающему некоторые дополнительные Легенды сразу становится ясно, что Маяк Бога — это Маяк Хранителя, тот самый Маяк, внутри которого мерно тикает тяжёлый Маятник, за каждый свой ход смыкающий новую пару из бесконечности параллельных миров. Судьба Хранителя Маяка, отдавшего свою жизнь, чтобы остановить и уничтожить Тёмное Оружие, описана в «Легенде о Тёмном Оружии», по прежнему так и не опубликованной Владиславом Петровичем, хотя нас Владислав Петрович ознакомил с этой легендой ещё в 1989 году при встрече. (Если быть до конца точным, то «Легенда о Тёмном Оружии» — составная часть задуманной тогда истории «Орт-Гент», разворачивавшейся то в Мегаполисе, то в Обсерватории «Сфера» и её филиале «Кристалл-2», то в Храме-замке Орт-Гент посреди Вековечного Леса. Главные герои — девять мальчишек — девять Хранителей. Частично эта история вошла в «Гуси…» и «Крик петуха», в «Лоцмана» и даже в «Кораблики», где появляется ставленник Тёмного Оружия Феликс Антуан Полоз, он же Ром Заялов, он же Лорд Абингтон. Другая часть сюжетов (например, собственно история Девяти Хранителей) — к сожалению, так и осталась нереализованной. К счастью, у нас сохранились некоторые фотокопии фрагментов этих черновиков. Интересен «Орт-Гент», пожалуй, и тем, что в нём даётся ПОДЛИННОЕ имя Витьки Мохова: Алёшка Ахлюпкин-Решский. Проводить аналогии с Решиловым — стоит ли?..)