Вторым пациентом под моим скальпелем и отвёрткой стал дроид-секретарь. Тут я не увидел ничего нового, однако, сложность системы была на порядок выше. Мускулатура уже полностью синтетическая, без вспомогательных устройств – мышца в нерабочем состоянии была похожа на обычный чёрный жгут с серыми прожилками и белыми техническими надписями, гласящими о производителе, максимально допустимом напряжении, силе сокращения, габаритах устройства. По краям – металл имел технические крепления, через которые проходил и соединительный стык электросистемы, типа «розетка».

В дроиде-антропоморфе было много таких мышц, от огромных, весом по пять-десять килограмм, имеющих усилие до ста тонн, до совсем миниатюрных, длинной в сантиметр и весом до грамма, имеющих усилие не больше нескольких десятков килограмм. Пятерня дроида-секретаря могла сжиматься с силой в сто килограмм. У боевого дроида – четыре тонны, но на то он и боевик…

Искин просветил меня:

– Главным в каждом дроиде является то, от чего зависит его эффективность. Двигательная функция дроидов-аналитиков предназначена только для удобства использования дроида и немного – что бы он мог самостоятельно изучать физические объекты и явления. Поэтому аналитики, в большинстве своём, имеют уменьшенное тело, похожее по габаритам на человеческого ребёнка. Их противоположность – дроиды-грузчики. Сильны, могут поднимать огромный вес, но их интеллект едва больше, чем у мелкого грызуна. К самостоятельному мышлению не способны, понимают только простейшие команды и простейший анализ окружающей обстановки. Дроиды, выполняющие вспомогательные функции в большинстве своём обладают слабо развитым интеллектом, но хорошей мобильной платформой. Дроиды-повара, пилоты, техники… Самым совершенным считается дроид-коммандос. Он обладает высокоразвитыми силой, подвижностью и интеллектом, так же его физическое тело наиболее прочное и многофункциональное из всех.

Это я уже и так понял. Процесс создания дроида был удивительно прост. Гораздо проще, чем собрать автомобиль. Внутри были только компьютер, мышцы, спецоборудование и каркас. И всё. Казалось бы, ничего сложного. Каркас был с виду простейшим, кукла из дюрасталевых трубок. Внутри трубок – проводка, толщина труб квадратного или круглого сечения, зависит от необходимой прочности. Соединяем это всё шарнирами и ставим поверх них металлические мышцы. После закрываем это всё верхним слоем – бронированным или обычным корпусом. Эстеты могут сделать синтетический аналог человеческой кожи. По желанию в утолщения каркаса или поверх мышц можно поставить какое-то оборудование, хотя под мышцами, понятное дело, будет безопаснее всего. В тело, в районе грудины и головы – ставим микрореактор и компьютер. В военном – два компьютера, один в груди, другой в голове, вместе с кучей сенсоров. Вот и всё, дальше идёт процесс «plug-n-play», система калибрует движения, определяет центр тяжести и балансировку всей системы, инерциальные моменты для различных движений и через пять минут, если у создателя дроида руки растут из нужного места, дроид готов к труду и обороне.

Вот только всё это всё имело множество подводных камней. Инерцию никто не отменял, так что создать большого и быстрого дроида нельзя. Дроид, спроектированный неправильно, будет двигаться неуклюже, его будет заносить от своих же движений. Поэтому, чем сильнее дроид, тем он медленнее.

Самые совершенные силовые жгуты я снял с дроида-коммандос. В них было намешано несколько металлов. Они были чуть меньше обычных, при большей силе сокращения. Собственно, создание дроида и упиралось в создание скелета и мышц, а уж пламенный мотор и компьютер можно снять с какого-нибудь другого.

Микрореактор был абсолютно совершенен за единственным минусом – цена. Он не имел никаких посторонних продуктов, кроме электричества – ни тепла, ни газа, ни радиации или даже света. Работал на одной заправке несколько тысяч лет. Массовое применение дроидов это не сдерживало – на энергоячейках антропоморфный дроид-солдат мог работать несколько недель, после чего ему нужна была зарядка, а большие дроиды могли работать на миниатюрном термояде, вроде того, что ставится в истребитель или аэроспидер.

При этом мощность такого реактора была вдвое больше, чем мощность термоядерного реактора на корвете. А реакторный отсек корабля занимал пятую часть внутреннего пространства – активная зона была больше, чем все жилые помещения вместе взятые. По своей эффективности этот реактор уступал только одной технологии – реактору ЛК. Хотя тот был разновидностью термоядерного, реактор внутри ЛК создавал некое подобие чёрных дыр, находящихся внутри шара из своего топлива – материала, похожего на звезду. Чёрные дыры не только поглощают всё вокруг, но и испаряются, излучая частицы. Имперским инженерам, каким-то чудом, удалось зациклить процесс их распада настолько, что стало возможно их использование в качестве источника энергии. Внутри реактора находятся две чёрные дыры, одна излучает только частицы с положительным зарядом и спином, другая – только с отрицательным. Встречаясь, эти частицы аннигилируют без какого-либо остатка и получается чистая энергия, причём в невообразимых количествах. Ксандар, за всю историю своего существования, не потребил столько энергии, сколько мой ЛК потратил на один гиперпрыжок. Чего ему стоило прыгнуть между галактиками – вообще промолчу. Когда чёрные дыры выдохнутся, они… схлопнутся. Просто схлопнутся и надо будет найти пару звёзд с большой массой, что бы создать из них новые чёрные дыры.

Лекция, которую мне завернул искин была интересна, но к концу я стал откровенно зевать – уж больно устал слушать. В качестве мобильной платформы для искина был выбран дроид-командир. Его физическая составляющая подходила как нельзя лучше.

Разлепил глаза. Блин, как голова то болит! Не буду больше пить. Хотя кого я обманываю? Буду, особенно пиво, особенно сейчас.

– Капитан? – ко мне подошёл Берси. Дроид-МП для искина.

– Где мы? – я осмотрелся. Голова болела нещадно – пришлось воспользоваться силой.

Берси, словно фокусник, достал откуда-то бутыль пива:

– Мы на корабле. Утром пришлось оттащить твою бессознательную тушу на «Деву».

Хорошо погуляли на моё совершеннолетие! Вот только пить я совершенно не умел и не умею, что мне в этом ничуть не мешает. Память, вопреки киношным и книжным знаниям, осталась со мной. Напились все, причём вусмерть.

– Спасибо, Берси. Что бы я без тебя делал, – общаться мысленно было куда быстрее и проще, чем вербально. Берси пользовался тем же интерфейсом, отвечая мне:

– Понятия не имею.

Я поднялся с кровати и кое-как, пошатываясь, решил выйти на свежий воздух. Полегчало. Берси вышел следом.

– Капитан? Могу я чем-то вам помочь?

– Да, скажи Виго, что я сейчас приду.

Пришлось тащиться в душ и переодевшись, тащиться к Виго. Мой новый корабль «Слепая Дева», я оставил на Берси, попросив искина пока пустить дроидов-уборщиков. Тут всё было порядком загажено. Спустившись по крутому трапу, поправил одежду и пошёл в сторону офиса гильдии. По дороге никого не встретил – пили всей командой техников, поэтому большинство коллег сейчас валяется в кроватках и пытается сообразить, где они оказались. Самые крепкие, может быть, вышли на работу. Семнадцать лет – то ещё событие. Совершеннолетие в галактике, полной возможностей.

На входе показал пропуск и подошёл к лифту. Рядом со мной – какие-то малоизвестные мне рыла, судя по всему, кто-то из нижней части списка охотников. Офис Виго, как одного из лучших охотников, располагался наверху, на пятом этаже здания. Офисное здание не отличалось этажностью.

Тут, как в обычном офисе – казённая атмосфера, всё, как положено, но при этом заметно отсутствие индивидуальности. Я зашёл в нужную дверь. Виго сидел за столом и что-то набирал на терминале.