Броня и оружие были всегда со мной, всегда. Броню можно было одеть в течении четверти секунды – она материализовалась по матрице, вокруг моего тела. Не пробивалась почти ничем, что есть в галактике – тоже большой плюс. Хотя я говорю про один выстрел, в боевых условиях, понятное дело, попаданий бывает много. Но только что я закончил установку двух, сразу двух реакторов. С таким энергообеспечением на поле боя я могу уже гораздо больше, чем без него…

Отдельной песней был ракетный комплекс. Это смесь ЗРК, РПГ и ПТУР в одном флаконе – большая труба с устройствами управления и ракета внутри – ракета самонаводящаяся, ракет было много. Тут я ничего нового не выдумывал. Почти. Боевые части – шрапнель, термобарические, термальные, криогенные, светошумовые и электромагнитные, и просто фугасные. Понятное дело, ракет было немного – всего сто двадцать штук, но такие уже могли свалить корабль класса «корвет», если сначала ударить электромагнитной по щитам, а потом фугасной или термальной по корпусу. Криогенка замораживала всё в радиусе десяти метров до температуры, близкой к абсолютному нулю – металл становился хрупким, как сухарик.

Весь мой арсенал умещался в импланте и устройстве на поясе. Запас патронов был такой, что не сомневаясь пошёл бы на войну – сделать стальные шарики и цилиндрики для меня – плёвое дело. Там миллионов шесть пуль различных калибров.

Утро началось с инвентаризации и обдирания «Девы». Бронекостюм «Волк» – одна штука, пулемёт «Потрошитель» – три штуки, рейлган «Робин» – три штуки, дроиды-коммандос – шесть штук, гранаты с антиматериальной БЧ – пятьсот штук, полиэнергетический пистолет – шесть штук, два ракетных комплекса. Оборудование «на всякий пожарный» – системы аварийной связи, жизнеобеспечения, медицинский дроид и две дюжины моих любимых турелей. Над турелями я долго не заморачивался – лёгкие скорострельные бластеры, в легкоустанавливаемой установке с устройством самоликвидации, кинетическим барьером и бронёй. Турель я полюбил во время игры в халфу – там этих штук всегда не хватало. Получив в своё распоряжение техническую базу для их создания, я сразу же этим занялся. Турель – маленькая башенка, вроде танковой, только уменьшенной и с пулемётом вместо пушки. Устанавливалась на три длинные опоры, как гаубица на станины – благодаря им она могла вращаться во все стороны. Встроенные системы позволяли очень быстро реагировать на угрозы – сбивать брошенные и выстреленные гранаты ещё в воздухе. Тем более обойдёмся без тех идиотизмов, как кручение стволом по сторонам, пока под сенсор не попадёт враг. А вот система свой-чужой была, рассчитана на анализ обстановки, траектории пуль с учётом рикошетов и их пробивных способностей. Поэтому можно было смело бросать на поле боя пару турелей, что бы они меня прикрывали – для бойца ближнего боя это необходимо. Турель стояла на мини-реакторе, обычном, дешёвом. "Вдову" не взял - эта дурында годна только для спецопераций по ликвидации хорошо защищённых, удалённых целей.

– Берси, что я ещё не взял?

– Не могу знать, господин Роман, – учтиво ответил дроид.

– Ну как так?

– Может быть, вы хотели бы взять еды? Армейский паёк это, конечно, хорошо, но…

– Точно! – я обрадовался, – Подключайся к сети, Берси.

И я начал выбирать. Выбирать было из чего – на Ксандаре было МНОГО еды. И, пока меня не забрали – лучше взять. Служить всегда отправляют подальше от места призыва. На Ксандар – из татуинов, на татуины – из Ксандара. «Татуин», как нетрудно догадаться, в моём понимании – ближайший аналог деревни «Мухосранск». Вот поэтому я начал заказывать. Сидел, смотрел на список товаров и брал всего и побольше. Всё равно МОЙ пространственный карман, в отличии от продаваемых на рынке, может вместить пару грузовых контейнеров. А жрать, насколько я понял из рассказов об армии – это любимый ништяк любого солдата. Денег у солдат бывает мало, в мухосрансках снабжение жратвой кое-как. Стандартный паёк космодесантника – мало чем отличается от такового в тюрьме. Жрать можно, но…

Ящик шоколадной пасты. Консервы мясные, из мяса местного жвачного животного, похожего на бурёнку – десять ящиков, крупы – шесть ящиков, ящик с шоколадными батончиками. И, в конце концов, простые радости жизни – шесть дюжин комплектов нижнего белья, что бы надолго хватило, гора коробок с консервами – овощи, фрукты, кое-что готовое, вроде аналога тех же голубцов. Вершило список железо – электрика. Самая обычная электрика – лампы, фонари, трансформатор, позволяющий подключать к реактору бытовые приборы и оборудование, море всяких метизов и пара сварочных аппаратов… Несколько простых одноплатных компов, универсальных, два реально мощных мотора с ЛК – такие способны работать очень долго, тихо и создавать тягу, достаточную, что бы тянуть паровоз.

Да, я был параноиком. Но живым и здоровым, готовым встретить любую неприятность во всеоружии, параноиком. Ксандар не воевал ни с кем уже больше тридцати лет – военной угрозы не то что не существовало…, но она была несерьёзна. Текущая политическая обстановка Ксандара почти всех устраивала, кроме некоторых радикальных, но маленьких и слабеньких групп. Если бы существовала реальная опасность войны – я бы туда пошёл в сопровождении легиона боевых дроидов….

Набор ништяков технического характера затянулся на полчаса. Хотелось взять с собой всё. Но я, в основном, серьёзно изменил свой технопарк. Берси остался на корабле, а я – взял только устройство для переговоров с искином. Инструментарий подновил, опять же, особенно электронный.

Казённое заведение, в котором встречали новобранцев, было по-настоящему казённым, казарменным. Плац перед местным призывным пунктом тёрли два солдата в форме ВКС. Воспоминаний с земли, касающихся армии, у меня не было, но уверен – там точно так же. Несколько флагов около входа, аккуратные, ухоженные клумбы, трёхэтажное, приземистое здание, занимавшее большую площадь. А вместе с плацем и газонами – огромную площадь. Рядом была стоянка для кораблей, стояли относительно недорогие скутеры.

Около призывного пункта тёрлись несколько человек. Ну, как человек – один – какой-то антропоморфный кошак, второй – пи*арской внешности мажорчик с нелепой причёской и лицом, похожим на загримированное – каким-то неестественно мягким и однотонным, третий – бугаина, каких поискать. Ещё несколько обычных людей держались в сторонке.

Я, вздохнув, зашёл на территорию и двинулся к зданию. Погода была хорошей, а вот настроение – не очень. На двери висела табличка, гласившая, что открывается заведение только в десять утра. Ещё полчаса.

Прислушался к спору. Пидарок что-то говорил бугаю, который его прижал к стенке. Надо бы послушать, глядишь, дело скажут…

– Вы заплатите за мой костюм! Он стоит дороже, чем вы! Вы! – у пидараса, кажется, истерика.

– Об такое говно, как ты, даже руки марать не хочу.

– Ничтожество! – взвился мажорчик, – как ты смеешь так разговаривать!

Ну всё, кажется, сейчас будет избиение. Я не прогадал – бугай одним ударом заставил гомосека сложиться пополам. Свалившись на землю он завыл:

– Ты-ы-ы! Я тебя не прощу! Ты заплатишь за всё…

Остальная тирада была прервана тем, что бугай просто пнул гомосека-мажора в промежность.

Я, прислонившись к стенке, наблюдал за бесплатным представлением. Не люблю гомосеков, так что морально я был на стороне бугая. Тут дверь местного военкомата открылась и из неё вышел мужик в форме. Лейтенант, судя по форме.

– А ну прекратить! – заорал он.

Бугай отошёл от завывающего и держащегося за яйца педика. Офицер же набросился на бугая:

– Что вы себе позволяете?! – он склонился над мажором и помог ему подняться.

Вот так всегда бывает. Дал отпор идиоту, а в итоге ещё и остался виновным. Мажор, стеная и держась за отбитое хозяйство, был провожен в призывной пункт.

– И чего он тут забыл? – громко поинтересовался я, – такое существо должно держаться подальше от нормальных людей. Мало ли… – я усмехнулся. Бугай обратил на меня внимание: