— Разумно, — опять повторил Уваров и средним пальцем поправил сползающие очки.

— Когда во всем разберемся, — продолжал доктор, — сделаем доклады. В них сначала осветим теорию разработки, ее цель, применение, степень готовности, направление поиска и так далее. Затем более подробно и обстоятельно остановимся на том, что подлежит воплощению в жизнь буквально сейчас.

— Разумно. — Уваров наклонил голову.

— Больше того, — Грег тоже закивал, — если в процессе работы возникнет необходимость в чем-либо… ну, я не знаю, потребуются какие-то реактивы, вещества, инструменты, детали — вы даете заявка Мартину, и он устроит доставку через агента или купит в городе сам. Потребуется — подключит меня. В общем, мы безропотно выполняем любую вашу прихоть.

— Обещаем не злоупотреблять, — усмехнулся Уваров. — Но надеюсь при необходимости проконсультироваться с доктором, я могу нарушить затворничество?

— Конечно, — вскинул брови Эдерс, — у меня тоже, не исключено, возникнут какие-либо вопросы.

— Делайте, что пожелаете. На этот срок объявляется власть ученых.

Прошла неделя.

Мартин и Грег неоднократно ездили в город, доставляя то, что требовалось. Наконец оба новоявленных корифея доложили: готовы выступить с докладами по изучаемым проблемам.

Вечером собрались за столом.

Эдерс и Уваров разложили перед собой исписанные листки бумаги. Оба старались выглядеть сосредоточенными и спокойными, но чувствовалось — волнуются.

— Кто начнет? — Грег взглянул вопросительно.

— Пальму первенства я отдаю моему коллеге, — Эдерс почтительно поклонился в сторону Уварова. — В большинстве работ на медицинскую и связанные с ней темы я постоянно наталкивался на разные термины, допустим: облучение Т-полем, лазером, инфразвуком, ультразвуком и прочие специфические выражения. Получается: исследования по физике и другим отраслям, коими занимался Уваров, первичны, а мои вопросы как бы вытекают из уже решенных физических или химических. Понимаете? Не постигнув их сущности, мы не разберемся ни в медицинских, ни в биологических процессах.

— Полностью поддерживаю моего соратника, — Уваров приподнялся, — и думаю, он очень толково объяснил, почему мне следует докладывать первым. Многие явления становятся реальными лишь благодаря Т-полю, в нем все начала и концы. Везде Т-поле, правда, в различных качествах и модификациях: как создатель процесса, катализатор или, наоборот, замедлитель, а то и вовсе ликвидатор. А раз так, начинать мне — Т-поле в моей компетенции.

— Убедили. — Грег повернулся к физику. — Прошу вас. Если можно, популярнее — мы же профаны в этих проблемах…

Уваров откашлялся и встал. Он нервничал, словно слабо подготовившаяся студентка перед ответственным экзаменом. На скулах выступили пунцовые пятна. Лоб блестел.

— Да вы сядьте, — кивнул Грег ободряюще, — и успокойтесь.

— Да, конечно, — машинально сказал Уваров, сел и поднял голову. — Сколько времени мне отводится для сообщения?

— Сколько пожелаете.

— Прежде всего, — начал русский, — не могу удержаться от восхищения эрудицией и талантом автора тех материалов, которые я изучал. Полностью беру назад слова сомнения и скепсиса, высказанные когда-то. Он действительно — Грег совершенно прав — гений. Да-да — гений. Ознакомившись с открытиями, я почувствовал себя школяром, мне стало ясно, как мало я знаю, как убог перед этим выдающимся человеком, обладающим блестящей научной фантазией.

— Какой-то древний изрек, — вставил с улыбкой Грег, — истинное величие начинается с понимания и признания собственного ничтожества. Отмечаю, Уваров, вы на пути к величию. Не казнитесь.

— Как он совершал открытия, говорить не буду — это известно, правда, вкратце, из магнитофонной записи. Остановлюсь на том, как он к ним шел, отмечу его титаническую работоспособность, что подтверждает высказывание: «Главное работа, а все остальное приложится».

Несколько слов о самом Смайлсе как об ученом. Известный химик Вильгельм Оствальд разделял жрецов науки на два типа в зависимости от мышления и подхода к проблеме. Одни — он их называл «классиками» — признают наукой лишь связи между непосредственно измеряемыми величинами. То есть то, что они не наблюдают в эксперименте, для них не существует. Вспомните Исаака Ньютона с его знаменательным: «Гипотез не измышляю». Своего рода точку на этом кредо поставил философ Эрнст Мах: «Никаких гипотез и предположений! Только его величество опыт».

— Вы это к чему? — недоуменно спросил Эдерс.

— Чтобы объяснить метод Смайлса, — ответил Уваров и продолжил: — Ученые другого типа — «романтики» — считали: начало научного открытия надо искать не в результатах лабораторных экспериментов, а в ярких вспышках воображения.

Смайлс-сын являл собой что-то среднее — классикоромантик, что ли. Исследования он проводил на основании точных теоретических расчетов и фактов. Когда же их недоставало в каком-либо звене цепи, заменял фантазией или интуитивным предположением.

— Но предположить можно что угодно, — возразил Грег.

— Отвечу английской притчей: «Если среди ночи к вам постучали в дверь, вы, конечно, имеете полное право предположить, что пожаловала ее величество королева Великобритании. Однако более вероятно — это сосед, у которого кончились сигареты». Смайлс делал именно реальные предположения. Луи де Бройль писал: «У человеческого мышления нельзя отрицать способность выводить из косвенных обстоятельств существование фактов, которые в данный момент не могут быть прямо доказаны». В открытиях Смайлсов много утверждений, не подкрепленных опытами, но связанных фантазией, то есть гипотезами и интуицией. Мне думается, от этого его теории не стали менее убедительными. Хотя подчеркиваю, большинство расчетов экспериментами не подтверждены. С точки зрения Ньютона — их нет.

— Что же решает проблемы? — спросил Грег. — Ведь должно же быть что-то самое главное, основное или стержневое?

— Ответ однозначен — Т-поле и, разумеется, тот маленький, но мощный источник энергии.

— Извините. Но Смайлс употребляет термин «облучение Т-полем», — доктор вытянул губы. — О каких лучах речь?

— Сначала и мне это показалось странным. — Уваров одобряюще закивал в сторону Эдерса. — Теперь я разобрался, что понимал ученый под данным выражением. С полем еще взаимодействуют ультразвуковые и инфразвуковые лучи. Представляете? Смайлс пронзает ими поле, а они под его воздействием, меняя свои качества, одновременно изменяют и само поле. Действуют на помещенное в Т-поле вещество, которое уже само по себе изменило присущие ему в обычных условиях свойства. Вот весь этот комплекс физических преобразований Смайлс и назвал облучением Т-полем. Понятно?

— Теперь да. — Доктор удовлетворенно прикрыл глаза.

— А вам? — Физик посмотрел на Грега и Мартина.

— И нам тоже, — как-то обиженно ответил за обоих детектив.

— Ну вот и разобрались. — Уваров взял стакан, отпил глоток. Ободряюще обвел взглядом друзей. Задумчиво потер средним пальцем лоб и продолжил: — Не менее важен и такой вопрос, как трение. Вы, конечно, помните: буква Т в названии Т-поля означает трение. Облучение Т-полем снижает его практически до нуля. — Он замолчал. Зачем-то снял очки. Близоруко сощурился, надел вновь. — Вы понимаете, о чем я говорю?

— Понимаем, — нерешительно отозвался Грег.

Уваров вытер платком лоб и продолжил:

— Мы представляем природу как невидимый субатомный мир, в котором частицы снуют в полях энергии, Но не хаотически, как бог на душу положит, а как того пожелают поля. Теперь о полях энергии. Их четыре, отличных друг от друга.

Гравитация — удел макромира — она воздействует на вещество. Сцепляет галактики, звезды, планеты, да и всю Вселенную.

Электромагнетизм — он так же, как и гравитация, распространяется на дальних просторах Вселенной в световом и радиоизлучении. Приносит информацию о далеких галактиках. Но в отличие от гравитации важен и в микромире, ибо действует на все электрически заряженные частицы.