- Я понимаю - ответил Рэтберн. Он действительно понимал.

- Я не только не мог возражать, я просто не захотел. В конце концов, каждый человек к чему-то стремится, имеет какие-то желания. А этот Кеог как вы думаете, с чего он начал? Первое, чем он поинтересовался - каковы мои личные планы. И вдруг все, о чем я мог только мечтать идет прямо в руки. И все обещания выполняются.

- Что верно, то верно. Им нет смысла обманывать. Ну, а как вы расцениваете перспективы?

- Вы имеете ввиду этого молодого человека? - Он посмотрел на Рэтберна. - Впрочем, я понял, что вы имеете в виду... Вы спрашиваете, могу ли я дорастить одну из этих мнимых яйцеклеток до нужного срока. Знаете, только дурак может утверждать это наверняка, а эта работа - не для дураков. Все, что я могу сказать - я попытался начать. И, честно признаюсь, я бы ни за что не взялся за это, если бы не она с ее безумной идеей. Я уехал оттуда в четыре утра с мазком из носоглотки, и к девяти выделил примерно полдюжины клеток и поместил их в питательную среду из бычьей плазмы - просто потому, что ничего другого не оказалось под рукой. Теперь можно продолжать работу; я уже сказал им об этом по телефону. А к тому времени, как я прибыл сюда, - добавил он, обводя рукой строение, тут уже почти готова исследовательская лаборатория размером с городской медицинский центр. Я не мог возражать, - повторил он, возвращаясь к началу беседы. - А эта девушка... В ней какая-то огромная сила. Она так давит в прямом и в переносном смысле, что ей не возможно сопротивляться... Эй, поставьте у северо-восточного входа! - крикнул он мастеру. - Я сейчас спущусь и покажу. - Вебер повернулся к Рэтберну. - Мне пора.

- Если я буду нужен, - сказал доктор Рэтберн, - дайте только знать.

- Самое замечательное, - ответил Вебер, - что здесь все так говорят и слова у них не расходятся с делом.

Он поспешил к строению, а Рэтберн повернул в сторону замка.

Примерно через месяц после своего последнего приключения Гай Гиббон возвращался домой с работы. Вдруг человек, стоявший на углу с газетой, опустил ее и сказал:

- Это вы Гиббон?

- Да, я, - вздрогнув от неожиданности, ответил Гай.

Человек смерил его взглядом, быстро, но очень внимательно, с таким знанием дела, что Гай не удивился бы, если бы узнал, что этот тип не только определил, где, когда и за сколько куплен его костюм, но также его давление и группу крови.

- Меня зовут Кеог, - представился мужчина. - Вам это что-нибудь говорит?

- Нет, ничего.

- Разве от Сильвы вы не слышали этого имени?

- От Сильвы? Нет, никогда.

- Давайте зайдем куда-нибудь выпить. Я хотел бы поговорить с вами.

Что-то в нем, видно, понравилось этому человеку. Интересно, что, подумал Гай.

- Вы знаете ее? - заговорил первым Гай.

- Большую часть ее жизни. А вы?

- Что-что? Ну конечно. Мы собираемся пожениться.

Уставившись в свою кружку, Гай смущенно спросил:

- Так кто же вы все-таки, мистер Кеог?

- Можно сказать, что я in locoparentis, - он подождал реакции о добавил: - Нечто вроде опекуна.

- Она никогда не говорила мне об опекуне.

- Понятно. А что она вообще рассказывала о себе?

Смущение Гая усилилось до робости, даже с примесью страха, однако его слова прозвучали твердо:

- Я вас совсем не знаю, мистер Кеог. Я думаю, что не должен отвечать на вопросы о Сильве. Или о себе. И вообще о чем угодно.

Он поднял глаза. Кеог изучающе посмотрел на него. Потом улыбнулся. Для него это было непривычно и даже затруднительно, но все же улыбка была искренней.

- Ладно, - буркнул он и встал. - Пошли.

Он вышел из кабинки, и Гай, в полной растерянности, пошел следом. Они направились к телефону-автомату на углу. Кеог опустил монету, набрал номер и ждал, не сводя глаз с Гая. Молодому человеку пришлось слушать разговор, догадываясь об ответных репликах.

- Я тут стою с Гаем Гиббоном.

Гай обратил внимание на то, что Кеог не назвал себя - очевидно, его узнали по голосу....

- Конечно, я знал. Глупый вопрос, девочка....

- Потому что это и мое дело. Все, что касается тебя, мое дело....

- Что прекратить? Я не собираюсь ничего прекращать. Я просто должен знать, вот и все....

- Ну, хорошо, хорошо... Он здесь. Он не желает разговаривать ни о тебе, ни о чем, что, в общем, неплохо. Да, даже хорошо. Пожалуйста, скажи ему, чтобы не упирался.

И он протянул трубку обалдевшему Гаю, который дрожащим голосом сказал: "Да, алло", не сводя глаз с бесстрастного лица Кеога. Ее голос успокоил его.

- Гай, дорогой...

- Сильва...

- Все в порядке. Наверно, я раньше должна была сказать тебе. Все равно, рано или поздно... Гай, ты можешь говорить Кеогу, что хочешь. Все о чем он спросит.

- Но почему, любовь моя? В конце концов, кто он такой?

Она помолчала, потом как-то странно засмеялась.

- Он сам тебе объяснит лучше меня. Ты же хочешь, чтоб мы поженились?

- Да, конечно.

- Ну, тогда все в порядке. Никто не может помешать этому, кроме тебя самого. Послушай, Гай, я согласна жить где угодно и как угодно, как захочешь ты. Это истинная правда, и я хочу, чтобы ты верил мне.

- Я всегда верю тебе.

- Ну и слава Богу. Значит, будет так, как мы хотим. А теперь пойди и побеседуй с Кеогом. Расскажи ему все, что он захочет знать. Он сделает то же самое. Люблю тебя.

- Я тоже, - сказал Гай, вглядываясь в лицо Кеога. - Ну, ладно, пока.

И повесил трубку....

Разговор был долгим.

- Ему больно, - прошептала она доктору Рэтберну.

- Знаю, - врач сочувственно покачал головой, - но ведь с морфием нельзя перебарщивать.

- А если еще чуть-чуть?

- Разве что чуть-чуть, - грустно отозвался врач. - Он вынул шприц из сумки. Сильва нежно поцеловала спящего и вышла из комнаты. Кеог ждал ее.

- С этим надо кончать, девочка.

- С чем - с этим? - зло спросила она.

- Пошли отсюда.

Она так давно знала Кеога, что была уверена - ему нечем удивить ее. Но этот голос и взгляд были для него необычны. Он придержал перед ней дверь и молча пошел следом.

Они вышли из замка и по тропинке через рощицу поднялись на кромку холма, возвышавшегося над новым строением. На стоянке рядом с ним было полно автомобилей. Вот подъехал медицинский фургон; другой стоял под разгрузкой у северо-восточного входа. Приглушенно гудел двигатель где-то за зданием; над трубой новенькой котельной вился дым... Они оба молча вглядывались в сооружение. Тропинка увела их с вершин холма вниз, к озеру, к небольшому лесочку, посреди которого возвышалась статуя Дианы-охотницы, настолько великолепно выполненная, что она казалась живой, а не мраморной.