Скиннер немедленно давит на тормоз.

- Ты что-то обнару...

Я толкаю дверь и выпрыгиваю из машины. Быстро отдаляюсь на приличное расстояние, чавкая ботинками по мокрому лугу. В нос бьет гнилостный запах и не даёт дышать, однако есть ещё одна, совсем другая причина, по которой мне сдавливает грудь. То, что не смогли сделать прощание с Пейшенс и Саем или мысль о том, что я навсегда покинула их обоих, удалось образу моей верной собаки, которая полагается на меня. В чьей голове вообще не существует мысли о том, что мы больше не увидимся. И которая постепенно поймёт, что время, когда мы были вместе, прошло.

Я слышу свой собственный плач и зажимаю ладонью рот, продолжая бежать, не разбирая дороги. Мне нужно уйти, просто выбраться из этой ситуации, но это бессмысленно. Я не могу сбежать от самой себя, от моих собственных решений и поступков. Обессиленная, я опускаюсь на колени. Мали. Я предала Мали, и то же самое сделаю с Пейшенс, единственной сестрой, которая у меня когда-либо была. И с Саем, который отдал бы за меня свою жизнь. Я закрываю лицо руками и как ни стараюсь успокоиться, мне это не удаётся. Мне нужно продолжать, нужно попасть в Лондон, найти Дариана Ли, спасти жизнь нам, созерцателям. Но я не могу. Все, на что я способна - это корчиться на земле и плакать, как маленькая девочка.

- Джо! - шаги Скиннера приближаются по вязкой земле. - Джо, эй!

Его голос звучит неуверенно, и я почти ожидаю, что он сейчас обнимет меня, готовлюсь к непривычной близости. Потом понимаю, что Скиннер не такой, как Сай. Он только обхватывает мои запястья и поднимает с земли.

- Ну же, пойдём. Мы теряем время.

Как бы подчеркивая его слова, в тот же момент меня охватывает третий электрический удар. На секунду кажется, что все вокруг нас задержало дыхание. В некотором смысле, мы оба готовы к тому, что это, третье предупреждение будет последним. Я опускаюсь на землю, Скиннер крепко держит меня, и я убеждаю себя в том, что его крепкая хватка не даст мне рассеяться в пыль.

Но ничего подобного не происходит. Когда в моей голове снова проясняется, я все ещё здесь, все ещё жива. А слезы постепенно иссякают.

Скиннер пристально смотрит на меня и снова поднимает на ноги.

- Теперь пойдём, - говорит он. Потом тащит назад к машине.

Глава 24

Бывшая электростанция превратилась в груду обломков, никто даже не потрудился убрать куски бетона. Мы пробираемся через остатки охладительной башни, сложенные в гору строительного мусора. С самой высокой точки мы можем видеть всю округу. Отсюда видны горы с хребтом в виде дракона и далекий центр города. Башни, в которых расположены офисы, сияют своим привычным благородным светом.

Вокруг нас длинные тени, однако перед нами довольно быстро открывается то, что мы искали: возвышающийся в траве холм, спереди которого зияет круглая дыра, достаточно большая и широкая для автомобиля. И нам повезло! Решетчатые ворота толщиной в палец, когда-то перекрывающие её, стоят открытыми. Видимо, кто-то их взломал. И хотя в этот момент в моей голове промелькнула сотня сцен с ловушками и предательством, мы все-таки должны воспользоваться этим нашим единственным шансом. Мы как можно быстрее пробираемся обратно к машине. Надеюсь, она ещё выдержит эти последние метры. Дно нефтепровода лишь слегка изогнуто, почти такое же ровное как дорога на улице. Там передвигаться будет легче, а главное быстрее.

Хоть я и чувствую, что Скиннер устал, я не могу сделать ему одолжение и сама сесть за руль, потому что в металлической трубе следующий удар током может привести к тяжелой аварии. Мы садимся в машину, и Скиннер срывается с места. Объезжая остатки охладительной башни, мы исчезаем в черной трубе. Машина как раз в неё поместилась. Скиннер жмет на педаль газа.

- Будь осторожен! Если тут есть поворот...

- Его здесь нет. Они строили эти штуковины по возможности прямыми, потому что так они устойчивее.

Несмотря на его слова, я каждую секунду ожидаю столкновения со ржавой металлической стеной, которая совершенно неожиданно встанет на нашем пути. Я инстинктивно вцепилась в ручку двери.

- Откуда тебе известны такие подробности? Откуда ты вообще так много знаешь? Расскажешь мне об этом сейчас?

- Из книг, - говорит Скиннер. - Из множества старых книг.

- Ах, разве в Свальбарде нет панелей?

Мой спутник бросает взгляд в зеркало заднего вида, как будто в самом деле опасается, что нас здесь могут преследовать. Я не верю, что найдётся ещё кто-то сумасшедший, выбравший для своего авто этот туннель, построенный для других целей. Путь идёт под уклон и с каждой секундой ведёт нас все глубже под землю. Автомобиль жужжит по гладкому пути, но основа такая старая, что мы не можем быть уверены в её прочности. Вдруг появится трещина, или что-то нарушит стабильность нефтепровода. Каждую секунду на нас могут обрушиться тонны земли, погребая нас заживо.

- Это было до Свальбарда, - перекрикивает Скиннер неприятный звук, создаваемый колёсами, дребезжащими по металлу.

- И тогда у тебя был доступ к книгам?

Я припоминаю слова его отца. Перед тем, как отправить Скиннера в интернат на краю света, он, похоже, высаживал его в лондонских лесах, опасаясь, что его нежеланный сын может вернуться.

- Когда я был ещё маленьким, - объясняет мой спутник, - прежде чем мой отец решил избавиться от меня, у моей мамы был другой план. Она была напугана тем, кого родила и не хотела, чтобы я постоянно был рядом с ней. Поэтому обустроила мне комнату в подвале виллы, которую можно было запирать снаружи. Я получал трехразовое питание и гору старых книг, чтобы было чем заняться. Там внизу, я научился сам читать. Моё имя я уже знал, как читать, и это всё упростило. Во время вечеринки, которую устроили мои родители в своём имении, несколько гостей по какой-то причине спустились в подвал. И тогда моему отцу стало слишком рискованно держать меня там, и на следующий день он поехал со мной в поездку. Для меня это было захватывающе путешествие, учитывая то, что три года я день за днём видел только четыре стены моей комнаты. Настолько захватывающим, что я даже не заметил, как он после нашей прогулки по лесу просто оставил меня там и уехал один.

Слова Скиннера создают в моей голове фильм. Я вижу бледного маленького мальчика одного на дикой природе, одного в темнице, всегда и везде одного. Теперь, когда он познакомился со своей сестрой, у него в первый раз в жизни появился шанс иметь что-то вроде семьи.

- Скиннер? - я смотрю на него. - Пообещаешь мне кое-что?

Даже почти в полной темноте туннеля его кожа, кажется, светится, лишь немного, но каким-то сверхъестественным образом. Только под его высокими скулами находятся глубокие тени, которые подчеркивают его резкие черты лица. Он отодвинул глазную повязку, чтобы использовать зрение купида.

- Смотря что, - говорит он.

- Когда мы закончим здесь, когда твой отец лишится власти над созерцателями, возвращайся пожалуйста на Ланди.

Он не смотрит на меня, полностью сосредоточившись на необычной дороге.

- Мы оба вернемся, Джо, - говорит он.

- Нет, я не вернусь.

- Ты слишком любишь Сая, чтобы не возвращаться.

Я опускаю глаза. И снова приходиться лгать.

- Нет, не настолько сильно.

Внезапно происходит то, чего из всех вещей на свете я меньше всего ждала. Скиннер наклоняется ко мне, одной рукой приподнимает моё лицо и целует. Прикосновение настолько неожиданное, что кажется, будто это еще один удар током. Мы продолжаем мчаться по туннелю, прямо вперед, все быстрее и быстрее, пока наши рты сливаются друг с другом в течении долгих секунд.

Потом я, наконец, отталкиваю его.

- Скиннер! Что ты делаешь?

Его рука отрывается от моего лица, другая покоиться на джойстике. Он даже ни разу не потерял контроль над управлением, в то время, как вызывающе усмехается.

- Видишь?

- Что вижу? - я вытираю рот тыльной стороной ладони и тут же понимаю, что это выглядит по-детски.

- Угрызения совести. Прямо написаны у тебя на лице. Потому что ты любишь Сая. И ты вернешься к нему.

Глава 25

В течение следующего часа меня ещё два раза ударяет электрическим разрядом. С каждым разом он становится сильнее. Ненамного, но нельзя отрицать, что каждый новый удар более болезненный, чем предыдущий. Что он посылает меня на несколько мгновений дольше в сферу, которую я не могу контролировать. Мгновения, когда я нахожусь где-то между бодрствованием и беспамятством, и из которой меня каждый раз в здесь и сейчас возвращает голос Скиннера.

- Их было уже пять, - говорит он в какой-то момент. – Наверняка, всего десять. Обычный обратный отсчет, верно? С десяти до нуля. У нас еще достаточно времени.

- Да, - тихо говорю я и ощупываю часть моего языка, которую прикусила - исцеление уже началось. Все по-прежнему работает нормально, чип выполняет свою работу должным образом. Я убираю пальцы, как раз вовремя, чтобы не воткнуть их себе в горло, когда Скиннер внезапно резко тормозит.

- Что случилось? - спрашиваю я и обнаруживаю фигуру, сидящую в темноте перед нами. В защитной позиции, как если бы она ожидала, что в следующий момент ее раздавит наша машина. Я не могу разглядеть, мужчина это или женщина. Спутанные, длинные волосы покрывают лицо, одежда - не поддающиеся определению лохмотья. Но одно я различаю точно: неописуемо бледную кожу.

- Купид, - шиплю я и сразу же хватаюсь за нож. Прежде чем Скиннер успевает остановить меня или даже что-то сказать, я выскакиваю из машины. Медленно, ослепленный фарами, купид опускает руки. Я хлопаю дверью и бегу. Похититель детей застывает, затем резко поворачивается и исчезает в темноте.

- Джо! Джолетт!

За моей спиной шаги Скиннера становятся громче, и я бегу быстрее. Мои ботинки летят над ржавым металлом, все дальше от яркого света автомобильных фар, все глубже и глубже в темноту. Убегающий купид впереди - не более чем пятно еще более глубокой черноты, которое прыгает вверх и вниз перед моими глазами и становится все больше и больше. Становиться медленнее. Шатается. Скоро я его настигну.