Рагозин бывал в Питере неоднократно, но ориентировался в городе плохо. Только когда миновали киностудию "Ленфильм", а затем выкатились из города, он пришел к выводу, что они, судя по всему, катятся к Лисьему Носу, по Приморскому проспекту.

Ехали недолго, скатились на узкую боковую дорогу и остановились возле едва различимых причалов у кроме залива. Катер Соколова уже был спущен с катков на воду и на взгляд Рагозина казался крайне малонадежным корытом., хотя у него и была каюты. Окрашена посудина была в бандитский бурый цвет, а грязный мальчишка, исполняющий роль моториста так же не отвечал представлениям о лихих и многоопытных контрабандистах. Второй помощник Соколова, здоровенный парень не произнес ни слова, прикрывал лицо широкополой шляпой и поднятым воротником куртки - явно стремился оставаться неопознанным Всю поклажу из джипа на катер перекинули за десять минут, автомобиль укатился, но перед этим Соколов спросил.

- Мужики, я надеюсь, вы без оружия?

- На кой черт, Толик? Даже газового нет.

- Добро. А то прошлым годом у меня один отморозок принялся палить по пограничникам. Еле оторвались. Отваливаем!

Команда была подана мотористу и когда приглушенно, мощно застучал мотор, а судно словно полетело над водой, то Валентин понял, что плохо подумал спервоначала об этом корыте. Может и было оно неказисто, но для своих функций оказалось подготовленным с полным знанием дела.

Никаких ходовых огней они, понятно не включали, вокруг ничего не было видно и на что ориентировался Соколов, сидевший у руля было решительно непонятным. Волна шла мелкой, катер едва качало. Через какое-то время, за которым Валентин не следил, Соколов подал мотористу невнятную команду и неожиданно стук мотора снизился почти до ноля. Но катер не потерял скорости.

- Толик, что это у тебя за фокус? - спросил Флин Соколов ответил горделиво.

- Выхлоп газов от дизеля выведен по специальной трубе в воду. Мы всегда так проходим рискованные зоны.

Было вполне очевидным, что кроме этих мер, Соколов предпринял и ещё целую серию предосторожностей. Их не то чтоб никто не перехватил в заливе, но даже никто и не встретился.

Дождь ослабел и наверняка бы посветлело, но они вошли в полосу тумана - уж так им сегодня везло. Соколов сказал от руля.

- Теперь - абсолютная тишина. Минут через двадцать ходу будем на месте.

И почти тот час яростно прошипел.

- Черт побери, это же Жора Акула!

Валентин проследил за его взглядом и с трудом разглядел впереди и чуть сбоку какое-то мутное пятно, двигающемся в том же направлении.

- Вот подонок! - свистящим шепотом бесился Соколов. - Договорились же как моряки - я работаю со вторника на среду, он - с четверга на пятницу. Обоих нас завалит, ему уроду всё ни почем!

Он резко переложил руль направо и силуэт конкурирующего катера исчез в тумане.

Минут через двадцать они на малом ходу проскользнули между больших каменных обломков, торчащих из воды, и ткнулись в отмель. Разгрузку провели молча и быстро, катер тот час ушел неизвестно куда.

Все четверо взгромоздили свою поклажу на плечи и миновали прибрежную полосу, после чего углубились в лес, по которому прошли метров полтораста, после чего Соколов скомандовал: "Остановка!" Они уселись на поваленное дерево и сквозь густые густы, в клочьях редеющего тумана Валентин увидел впереди шоссейную трассу, освещенную очень редкими фонарями.

- Не курить, не болтать. - тихо приказал Соколов.

- Чего ждем? - спросил Валентин.

- Патруля. Он проедет может через десять мину, а может через сорок. Потом пересечем дорогу.

- Перебежим по одиночке сейчас? - предложил Флин. - Чего тут мокнуть.

- Патруль при собаках. Повторяю - не курить. Псы у местной полиции натасканные и очень чуткие.

После этих слов он сунул в рот жвачку, почавкал, а затем прошептал несколько слов своему помощнику на ухо, который кивнул в ответ. Затем Соколов поднялся с дерева, тихо бросил6 "Слушайте его приказы" и исчез в темноте.

Время тянулось медленно и мучительно. Вновь усилились и дождь, и ветер. Промокла вся одежда и Валентин порадовался, что догадался завернуть валюту в пластиковый мешок, а уж потом упаковать в рюкзак.

Прошла, казалось, вечность, прежде чем на дороге послышался рёв мотора, работающего на низких передачах.

- Приляжем, на всякий случай. - хрипло предложил молчаливый напарник Соколова и первым плюхнулся животом на землю.

Валентин сделал то же самое, но дорогу всё же видел сквозь ветви кустов. Под фонарем промелькнул вездеход, за стеклами которого ничего различить было нельзя. Машина катилась не спеша, сигнальный фонарь на крыше работал, зато следом за вездеходом - неторопливой рысцой, без поводков бежали две собаки. Через десяток секунд они исчезли за поворотом и проводник скомандовал.

- Бежим!

Они подхватили свою поклажу и сквозь кусты ринулись к дороге. В тот момент, когда уже проскочили её, слева, за поворотом, послышался выстрел, чьи-то крики, а затем три выстрела подряд и громкий собачий лай. Проводник на это внимания не обратил и без остановки продирался через кусты. Москвичи поспешали за ним и этот кросс по пересеченной местности продолжался минут двадцать по времени и с добрых полтора километра по дистанции. Валентин и Флин, которые за исключением бильярда уже несколько лет не занимались никаким спортом и последнюю утреннюю пробежку сделали ещё тогда, когда ещё и не мечтали открыть банк. И теперь уже задыхались и еле волочили ноги. Но всё же дотянули до грунтовой дороги, где обнаружился старый грузовик, водитель которого курил в кабине.

Никаких приветствий и разговоров не было. Забрались в кузов, проводник стукнул ладонью по кабине и машина тронулась Лесом а потом открытым полем ехали около сорока минут, пока не наткнулись на мызу - хутор по-русски. Не прощаясь с водителем, они вылезли из кузова, но пошли не под фонарь над крыльцом крепкого каменного дома, а в сарай, расположенный неподалеку. За воротами, внутри, сарая горела тусклая лампочка под потолком. С правой руки, в стойлах, мирно жевали жвачку три ухоженные коровы. Слева лежала в углу гора прошлогоднего пахучего сена, стоял крепкий стол и пеньки табуретов.