- Мы помним, - заверил Романенко.

- Ну, чего замолчал - докладывай дальше!

- В общем-то, всё.., - немного растерялся Гусев.

Было очевидно, что дело по "ликёрке" совершенно не готово и то, что о нём спрашивал если и не Президент - тут уж Вишневецкий приврал наверняка, то Совет Безопасности как минимум, не сулило ничего хорошего.

- Не густо. Почему вчера не встретился с Поповым? - недовольно поинтересовался Вишневецкий.

- Сегодня встречусь. Да он уже меня замучил, Артём Фёдорович! От этого Попова пользы, что от козла - молока! И информации никакой путной нет.

- Ты давай это прекращай - если дело по "ликёрке" ведём, значит используй его на все сто, Вячеслав! Нам теперь и с козла надо молоко получить, так что работайте. Когда планируете задержание главного инженера?

- Через месяц..., - неуверенно пробормотал Гусев.

- Ровно через семь дней вы доложите мне о стопроцентной готовности к задержанию главного инженера, а не позднее, чем через десять дней, он должен сидеть в СИЗО! Не забудьте про противогазы и оружие! Вопросы?!

- А если у нас не будет фактуры? - осторожно поинтересовался Гусев.

- Тогда, ребята, у вас не будет и работы! - отрезал Вишневецкий. - Все свободны.

Растерянно переглянувшись, Гусев и Романенко пошли к выходу. У самых дверей их окликнул Вишневецкий:

- Поймите, ребята - это нужно сделать! Иначе вместе с вами буду искать работу и я. Вы на десять дней освобождаетесь от всех дежурств и всего остального. После завтрашних осмотра и стрельбы вы полностью займётесь "ликёркой". Я на вас рассчитываю!

- Сколько времени? - уже в своём кабинете спросил у Романенко Гусев.

- Половина двенадцатого, - ответил Романенко.

Последнее слово он произнёс как-то странно - "две-над-ца-то-го". Так бывает, когда магнитофон по ошибке включают на более медленной скорости, чем та, на которой была произведена запись.

Гусев насторожился. Прямо перед ним на столе пронзительно зажужжала муха. Вячеслав машинально протянул к ней руку и удивлённо замер - муха со странным жужжанием завертела крыльями и самым удивительным было то, что Гусев это прекрасно видел - словно наблюдал кадры из фильма о жизни насекомых, сделанные замедленной съёмкой. Муха тяжело взлетела со стола и начала подниматься вверх. Вячеслав без труда раздавил её пальцами прямо в воздухе и с удивлением наблюдал, как останки мухи медленно опускаются на стол. Гусев перевёл взгляд на Романенко. Андрей сидел, уставившись на настенные часы и, казалось, что он просто застыл. Его рот был полуоткрыт, а всё лицо исказила какая-то странная гримаса.

- Андрей! - крикнул Гусев, но, так и не дождавшись ответа, проследил за взглядом Романенко.

Их настенные часы стояли. Гусев с ужасом посмотрел прямо перед собой и отшатнулся назад - останки мухи зависли возле самой поверхности стола. В это было невозможно поверить, но время практически остановилось. "Что же это такое?!" - со страхом подумал Вячеслав и с раздражением хлопнул ладонью по столу. Ладонь привычно ударилась о гладкую полированную поверхность, но Гусев не услышал ни звука, словно полностью оглох. "Господи, что же это со мной?!" - мучительно думал капитан.

Вскочив на ноги, Гусев подошёл к окну. Прямо за стеклом в воздухе висел голубь. Внизу, на тротуаре, в сквере возле памятника героям 1812 года застыли в неестественно вычурных позах старик и держащийся за его руку маленький мальчик. "Время остановилось?! Но разве это возможно?! Может, я сошёл с ума?!" - с ужасом думал Вячеслав.

Позади кто-то неожиданно хлопнул ладонью по столу. Гусев вздрогнул и быстро оглянулся. Звук хлопка раздался с его рабочего места, но за столом никого не было - Романенко сидел на прежнем месте всё в той же неподвижной позе.

Гусев с ужасом начал ощупывать вначале себя, а затем первые попавшие под руку предметы. На ощупь всё было обычным, но едва Вячеслав выронил из рук только что извлечённую из внутреннего кармана пиджака новую ручку, ему вновь стало страшно - ручка повисла в воздухе. Гусев испуганно наблюдал за тем, как она почти незаметно для глаз на какие-то доли миллиметра медленно опускается вниз. Вячеслав некоторое время даже боялся до неё дотронуться, словно из ручки могла ударить молния, но затем всё же пересилил себя и взял ручку пальцами. На ощупь ручка ничем особенным не отличалась, и Гусев возвратил её на прежнее место, достав из кармана расчёску. Решив поэкспериментировать, Вячеслав поднял расчёску и попытался бросить её вниз, разжав пальцы. Но расчёска, как и ручка, осталась висеть в воздухе.

Дико озираясь по сторонам, Гусев схватил стоявший поблизости стул и швырнул его к двери. Стул полетел с обычной скоростью, но, достигнув двери, взорвался на мелкие кусочки, которые разлетелись по всему кабинету и частично даже попали в коридор через возникшую в двери небольшую дыру. Одна из ножек пробила дверь насквозь и застряла как раз возле самой ручки.

Гусев подбежал к двери и распахнул её настежь. В коридоре под потолком висело несколько щеп то ли от стула, то ли от пробитой двери.

Вернувшись в кабинет, Гусев оделся и спустился вниз, где застал дежурного в позе застывшей мумии. Вячеслав подошёл и взял его за руку. Дежурный не подавал признаков жизни, глядя прямо перед собой ничего не видящими, стеклянными глазами.

Распахнув входную дверь, Вячеслав вышел на улицу. Пройдя несколько шагов, Гусев оглянулся - прямо за ним тянулся шлейф пара, который образовался из выдыхаемого им воздуха. Пар явно не собирался расплываться и от этого напоминал след реактивного самолёта.

Вячеслав обошёл сквер несколько раз, внимательно осматривая всё вокруг. Нигде не было заметно ни единого признака движения - мир замер, словно неожиданно превратился в статичную, трёхмерную фотографию. Гусев снял шапку и прислушался. Не было слышно ни одного привычного звука - только какие-то странные писки и громовые урчания.

Обойдя сквер вокруг памятника героям 1812 года, Гусев поравнялся с гуляющими дедом и внуком, которые, как и всё остальное, теперь застыли на месте. Вячеслав подошёл к ним вплотную и несколько раз помахал у них перед глазами рукой. В ответ не было никакой реакции, словно и старик, и мальчик превратились в каменные изваяния.

Неожиданно Вячеслав поймал себя на мысли, что ему хочется обязательно проделать над ними какую-нибудь шутку. Гусев аккуратно стащил вязаную, чёрную шапочку с головы старика и напялил её поверх коричневой, меховой шапочки мальчика. Засмеявшись, Гусев отступил на шаг назад, полюбовался на свою работу, но затем ему вновь стало страшно - окружающий мир был по прежнему мертвенно-спокойным и застывшим.

Оставив в покое старика и мальчика, Гусев зашагал по улице, внимательно осматривая всё вокруг. На улице стояли застывшие автомобили, из выхлопных труб которых вырывались замершие дымки выхлопных газов. По тротуарам "брели" застывшие прохожие. Шутки ради, Гусев стащил с головы у замершей женщины её шапку и одел на голову мужчине, шедшему сзади. Мужскую шапку Вячеслав водрузил на голову женщины. Это его вновь рассмешило и хоть немного отодвинуло страх.

Дойдя до улицы Ленина, Гусев повторил этот трюк ещё раз. Страх отступал всё дальше. Вячеславу было всё равно: спит он, сошёл с ума или же бредит. В любом случае ему было интересно и пока не происходило ничего ужасного. На мгновение у Гусева даже возникло странное чувство, будто бы он-то и является настоящим повелителем этого загадочного мира. "Если можно поменять шапки, то можно сделать и многое другое", - подумал Гусев и посмотрел на серое, не подающее никаких признаков движения небо.

Почувствовав голод, Вячеслав решил зайти в ближайший гастроном. Улица Ленина представляла собой ещё более странное зрелище: её заполонили десятки застывших автомобилей и сотни замерших в самых неестественных позах людей. Рассматривая по дороге в гастроном людей, стоящих на автобусной остановке, Вячеслав вдруг увидел мужчину, пытающегося подхватить падающую шапку. Самым странным было то, что шапка просто висела в воздухе. Гусев подхватил её и нахлобучил поверх шапки стоящего рядом милиционера. Чтобы проверить эффект невесомости, Вячеслав поджал ноги и... так и остался висеть в метре от тротуара. Вновь выпрямив ноги, Гусев отправился в гастроном, осторожно лавируя среди стоящих на остановке людей.