Но надо ж и расти. Да и времена переменились. В общем, организовал я «Магистраль». Игорек — хрен ему между! — тоже в учредителях. А Нокаут — нет. Он и пришел в наше дело позже, да и, сказать по правде, толку-то с него немного. Уже пошел большой бизнес, пэтэушнику в нем делать нечего. Это не грузовик левака через эстонскую границу впендюритъ, а настоящий бизнес. Контракты пошли с заводами-производителями, поставки, договора. Все как у взрослых, Борисыч. А у Лешеньки Нокаута — восемь классов средней школы, ПТУ, три года зоны и два кулака. Но мы его все равно не обижали. Оклад он имел как президент нормального банка.

Он, однако, считал по-другому. И пошли у них с Игорем заморочки — обиды какие-то, выяснения отношений. Я, сказать по правде, не придавал значения… если бы знал, чем кончится! А кончилось, Борисыч, стрельбой и трупом в помещении офиса.

— А кончилось стрельбой и трупом в помещении офиса, — довольно мрачно произнес Брюнет и замолчал.

— Давай-ка подробней, — сказал Петрухин.

— Подробней? Подробней так: я в тот день был на даче. Вернулся около восьми вечера. Я еще только подъезжал к дому — звонок на трубу. А звонит мне. представь себе, обычный охранник.

У нас в офисе вся охрана — офицеры флотские. Это по связям Игоря мы берем. Люди с высшим образованием, могут нормально пообщаться с посетителями. Без хамства, без понтов… Так вот, звонит мне охранник. Это вообще-то случай из ряда вон: охранник звонит генеральному директору! Что, спрашиваю, случилось? А случилось вот что: выходной, в офисе никого. Один охранник. Примерно в одиннадцать часов вдруг приехал Нокаут. Спросил: кто в конторе? Никого. После этого Леша прошел к себе в кабинет. Спустя несколько минут приехал Игорь Строгов в сопровождении какого-то молодого мужика. Тоже прошли внутрь. Через минуту охранник услышал выстрел. Еще через минуту — второй. Почти сразу из коридора вышли Игорь и этот незнакомый мужик. У мужика в руках короткое помповое ружье… Охранник, конечно, ни жив ни мертв. Поедешь с нами, сказали ему. И в джипе Игоря его отвезли на Петроградскую, к «Горьковской». Там проинструктировали: дуй обратно на службу. На Финляндском вокзале выпей литр пива. Из офиса позвонишь в ментуру. Объяснишь, что выходной. Что никого в офисе нет, скучно. И ты пошел пить пиво. А когда вернулся, обнаружил тело Нокаута. Больше ничего не знаешь… Ну, охранник рад-радешенек, что не убили. Все сделал, как ему сказали. Менты ему, конечно, не поверили.

Петрухин ухмыльнулся, сказал:

— Да уж, конечно… Что дальше?

— Потом он позвонил мне. Я говорю: быстро бери такси, приезжай. Он приехал — дрожит. И сперва мне несет ту же самую ахинею, что и ментам. Ну я-то — хрен ему между! — взял его в оборот, он раскололся, рассказал, как дело было. У меня, Борисыч, волосы — дыбом. Ты же понимаешь: два сотрудника устраивают разборку в офисе. Со стрельбой! С трупом!

Я сначала вообще поверить в это не мог…

— Да, Витя, история, прямо скажем, с душком-с, — согласился Петрухин, наливая себе минералки.

— Какое с душком! От нее за километр воняет… Ну, возьмешься, Сергеич?

— А что твой друг Игорек… э-э… Строгов? — игнорируя вопрос, спросил Петрухин.

— Сволочь он! Приехал в ментуру сам на другой день. С адвокатом… Наплел с три короба. Задержали его по девяностой. Сейчас сидит в «Крестах».

— Ничего, скоро выйдет, — ответил Петрухин. — Будет свидетелем.

— Думаешь?

— Уверен. Если, конечно, не расколют. Но я бы на его месте не раскололся.

— Значит, свидетель?

— Понятное дело — свидетель… Ну, а от меня что ты хочешь, Брюнет?

Брюнет вышел из-за стола, возбужденно начал ходить по кабинету. Ковролин скрадывал звук шагов.

— Чего хочу?!. Чего хочу? Правды я хочу. Меня же менты прессуют, меня в газетах полощут. У меня контракты под угрозой срывов. У меня была назначена встреча с губернатором — хрен! Отменили… ты понимаешь?

— Понял.

— Ну так возьмешься?

— Возьмусь. Меня тоже позвал трубный глас.

Меня тоже позвал трубный глас. Но не коммерческий, как у Брюнета, — ментовский. Довольно трудно объяснить, что это такое. Пожалуй, сродни инстинкту охотничьей собаки.

В общем-то, то, что бегло рассказал генеральный директор компании, входящей в тройку лидеров «трубного» дела на Северо-Западе, меня зацепило… Я еще не знал всех обстоятельствах, но понял — меня зацепило. И сказал:

— Возьмусь.

— Что нужно? — сразу спросил Брюнет. Он мужик деловой по жизни и привык вопросы решать конкретно.

— Пока немного: всю, какая есть, информацию по Нокауту, Игорю Строгову и охраннику. Деньги на оперрасходы. Телефон. Транспорт. И — напарник. Одному это дело лопатить не очень реально.

Брюнет повеселел, снова сел в кресло и ответил:

— С информацией просто: получишь все — от личных дел до общих сплетен. Хрен им между! С деньгами еще проще. Сколько потребно?

Сколько мне потребно, я и сам не знал. Ляпнул наугад:

— Тысяч десять.

Брюнет покачал головой и достал бумажник. На столешницу легли триста пятьдесят баксов. Я сгреб купюры, сунул их в карман. Эх, если бы в уголовном розыске так легко давали деньги на оперрасходы!

— Телефон? Ну, это тоже просто. Сейчас изыму у любого бездельника из отдела маркетинга. Их там целое стадо. И все, видишь ли, без сотового работать не могут. С сотовым они, правда, тоже не могут… А вот транспорт — это вопрос. Парк у нас есть, и не маленький, но. вот свободных машин…

— Ладно, — сказал я. — Перебьюсь.

— Глупости. Транспорт будет, но чуть позже. А вот что касается напарника — это ты, Сергеич, сам решай.

Спустя час я вышел из офиса «Магистрали» с деньгами, сотовым телефоном и пластиковой папкой… Осталось найти партнера. Я уже знал, где буду его искать…

На севере еще осталась светлая полоска, а с юго-запада тянуло тучи — будь здоров. И уже начинался дождь. А плохая погода для бомбежки — самое то. Я спустился вниз, завел «антилопу». Пока движок грелся, слушал радио. Директор рассказывал про новый компьютерный вирус «Я тебя люблю» и про то, что завтра в полдень «по Москве» состоится «парад планет». Ну это еще дожить надо… ночная бомбежка — она и есть ночная бомбежка. Тут загадывать ничего нельзя.

Я посмотрел на часы — половина одиннадцатого, — включил ближний свет и поехал. Давай, «антилопушка». Давай, кормилица. Вечер, темень, дождь — наше с тобой время. Об-честъ-венный транспорт ходит к ночи совсем худо, маршрутки тоже потихоньку сворачиваются, а пассажир хочет домой. К жене, к любовнице, к телевизору. Или наоборот — в кабак, в казино, на поиски приключений… А тут мы с «антилопой» — эх, прокачу!

Я не успел проехать сотни метров — пассажир! Это хорошая примета. Когда ночь сразу удачно начинается, то она и дальше хорошо пойдет… проверено. Я в таких случаях пассажира беру, даже если невыгодно.

Я тормознул. Мужик, не спрашивая, распахнул дверцу и плюхнулся в салон. Когда пассажир так уверенно, не спрашивая ничего, садится в машину, это означает, что он либо кошелек, либо хам. Либо «счастливое» сочетание обоих этих замечательных качеств… В последнее время таких уродов стало много…

— Здорово, майор, — сказал пассажир, и я вгляделся в него внимательней. Едрен батон — Петрухин! — Включай печку, а то задубел я, тебя ожидаючи.

Вот те и раз!.. Задубел он, меня ожидаючи.

— Ну, здорово, капитан… каким ветром тебя?

— Холодным, Леня. Да еще и с дождем. К телефону ты не подходишь, пришлось возле дома ловить.

Димку Петрухина я сто лет знаю — начинали когда-то вместе в районе, я — следаком, он — опером. Я потом перешел в следственное правление. Оттуда и уволился два года назад в должности старшего следователя и майорском звании. Наша контора на Захарьевской, 6, носила в ту пору совершенно уродское название — УРОПД[5]. Теперь, правда, еще более чудовищное — СЧРОПД[6]. Ушел я, конечно, не из-за названия. Но это другая история.