— Дурак! Болван! Пошел вон отсюда! Не умеешь себя с дамами держать! — набросился Агафон на своего верного слугу.

Лука сконфузился и забился в дальний угол от своего грозного барина.

— Итак, в вашу спальню никто не мог войти, кроме мужа и горничной, — снова обратился он к барыне.

— Никто, никто! — ломая руки, отвечала она.

— Значит, вещи украдены вашим мужем или горничной?

— Ах, что вы! Этого не может быть… Нет, тут что-то таинственное… страшное…

— Я должен осмотреть вашу спальню! — быстро решил сыщик…

Барыня согласилась и через некоторое время она уже вводила Агафона и Луку в спальню.

— А где комната вашей горничной? — окинув взглядом спальню, многозначительно спросил Агафон.

Знаменитому сыщику показали комнату горничной.

— Гм… — многозначительно промычал Агафон и поспешно направился к большому бельевому шкафу.

— Барин, барин, не отворяйте шкаф! — крикнула горничная, побледнев от страха.

— Ага! Что я говорил? — торжествующе воскликнул Агафон.

— Неужели ты, Дуня… — произнесла ошеломленная барынька…

— Ах, барыня, не то, совсем не то, что вы думаете… Прикажите только барину не трогать шкаф, а я вам все расскажу, все! — лепетала растерявшаяся горничная…

Между тем, Агафон уже дергал дверцу шкафа, которая оказалась запертой.

— Не трогайте, барин! — бросилась вне себя горничная, хватая Агафона за руку.

— Лука, держи ее! — скомандовал Агафон, — а ты, тварь, отпирай сию минуту…

— Э-эх молодка, не кочевряжься! — крикнул Лука, хватая горничную в охапку и с удовольствием прижимая к себе, — ишь ты, какая пухлая, дуй тебя горой… Пропадешь с тобой…

— Пусти! Дурак! Я закричу! — рвалась разозлившаяся горничная…

— Эфтово никак не возможно, потому как начальствие приказывает! — преспокойно отвечал Лука…

Вдруг дверца шкафа с треском отскочила и на Луку набросился статный молодой человек…

— Прочь, негодяй! — крикнул он и, развернувшись, изо всей силы съездил Луку по уху. — Не трогай мою невесту.

Лука с воплем растянулся на полу.

Агафон схватил неизвестного, но получил сильный толчок в грудь и навалился на Луку, который, не разобрав, в чем дело, подмял свое «начальствие» под себя и начал его тузить по чему попало, приговаривая:

— Я тебе покажу, как драться! Я тебе такую невесту покажу, что и жениться не захочешь!.. Не прячься в шкафу, анафема проклятая, в рот тебе мыльную мочалку из сандуновских бань!..

— Что это значит, Дуня? — спрашивала ничего не понимающая барыня, не замечая от волнения потасовки на полу.

— Я же говорила, барыня, чтобы не трогал барин шкафа… Там у меня жених был спрятан… Я знала, что вы не любите, чтобы ко мне молодые люди ходили… и спрятала… Почем же я знала?.. Я тут не виновата, ей-Богу! Лопни мои глаза…

Лука, оттузив как следует Агафона, разобрал наконец, в чем дело, и помог подняться своему «начальствию».

— Ты что же… как же… Ах ты… Погоди же! — прошипел разозлившийся Агафон и, схватив шляпу, убежал от стыда из злополучной квартиры, забыв о розыске пропавших золотых вещей.

Лука последовал за ним с таким видом, как будто не он оттузил свое «начальствие», а его побили.

Лука сидел у окна в такой глубокой задумчивости. Что, как засунул палец в нос, так и забыл про него.

— Ах, едят те мухи с комарами! — наконец вслух проговорил он, — что же это за штука в нос-то ко мне забралась?

Хотел дотронуться до носа, чтобы устранить из него неизвестную «штуку», да хватился руки и не найдет ее…

— Што за оказия, — прошептал он с суеверным страхом, — никак у меня рука-то пропала.

В это время нос изъявил громкий протест против долгого пребывания в нем пальца и чихнул… Рука опустилась на колени.

— Вот она! — радостно воскликнул Лука, — я то ищу ее, а она в носу, значит, была… ну и бестия… А все барин, чтоб ему Сухареву башню не видать! И где бы это его нелегкая носит теперь… Вот уже три дня домой глаз не кажет… Мамзелька нешто какая примарьяжила? Так нет — не таковский он… Деляга!.. Ох, не к добру это… Обязательно с ним несчастие какое-нито случилось… Жулики-то злы на него, известно, боятся, потому — начальствие… всегда может насолить! Гляди, заманили в какую-нито трущобу, кирпичом по голове тарарахнули и крышка…

Такие мысли колобродили в голове преданного слуги знаменитого сыщика…

В Луке и в самом была сыщицкая жилка. Она заговорила в нем сейчас же, как только он подумал, что барин его мог находиться в опасности, и он не стал откладывать дела в дальний ящик, а быстро собрался и отправился на поиски знаменитого своего хозяина.

Конечно, первым местом, которое он навестил, был полицейский участок.

— Ваше благородие, несчастье! — выпалил Лука, врываясь в кабинет пристава.

— Что? — что такое? — заволновался пристав, — убили? ограбили?

— Не то… а их благородие, господин Агафон, пропали… Ни слуху, ни духу вот уже третьи сутки… Прихлопали его где-нито жулье окаянное…

— Я же и говорю — убийство! — горячо воскликнул пристав.

— Да где оно, убийство-то это самое? — глубокомысленно спросил Лука.

Пристав только развел руками и, подумав немного, отдал приказание составить протокол о пропаже знаменитого сыщика Агафона и распорядился известить все участки о таком случае на предмет розыска пропавшего сыщика…

Лука вернулся домой облегченным и значительно успокоившимся… Меры к розыску пропавшего были приняты теперь. Но и сам он не хотел сидеть сложа руки, немедленно приступил к подробному осмотру кабинета барина. Кабинет был заперт, но для сыщика не может быть запоров и Лука вошел в запертый кабинет, как будто он был его собственным. Первое, что бросилось ему в глаза, это лист белой бумаги па столе. На листе почерком Агафона был написан адрес:

Покровка, Девкин пер., д. 78, кв. 2.

Лука хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

— Что бы мне пораньше сюда заглянуть?! Этот адрес недаром оставлен… Надо спешить!..

И подняв палец кверху, как это делал знаменитый Агафон в самые торжественные минуты, Лука помчался по указанному адресу.

Дом 78 произвел крайне удручающее впечатление на Луку.

— Эге, да это настоящая ловушка, — пробормотал он, — окна занавешены, дверей на улицу нет, и ворота на заперти. Как туда проникнуть?

Недолго думая, Лука вынул свисток и на его трели сейчас же сбежались городовые, дворники и разная публика вроде мальчишек, кухарок и торговцев сеном и овсом.

— Что случилось? Пожар — что ли? Али кого задавило? Потолок провалило?..

— Хуже! Здесь человека убили, вот в этом самом доме! Едва сказал эти слова Лука, как городовые и дворники выхватили свои свистки и такой концерт дали, какого Девкин переулок от самого сотворения мира не слыхал.

Собралось народу видимо-невидимо. Прибыло начальство, и кто-то догадался вызвать пожарную команду.

Начали стучать, звонить, кричать, но из таинственного дома никто не отзывался.

Потеряв терпение, сломали ворота и вошли во двор. Все двери оказались запертыми.

Пришлось взламывать двери.

Осторожно, на цыпочках, последовали за Лукой городовые, а за ними начальство, по пустым комнатам.

Шествие замыкали пожарные во главе со ствольщиком, державшим наготове пожарную трубу.

Когда проходили по темному коридору, вдруг сверху громкое чиханье…

— Будьте здоровы! — крикнул Лука.

Городовые попятились, начальство смешалось с пожарными. Раздались крики:

— Лови! Хватай!

Но… хватать было некого. На потолке ничего не было. На стене виднелась небольшая полка и только…

Не могла же полка чихать?

— Что за чертовщина? Неужто нам послышалось? — проговорил кто-то…

— Какое послышалось, — решительно заявил Лука, — чихал кто-то, дери его горой… Уж это обязательно он.

— Кто он-то?

— А убийца, барина-то моего который укокошил!

Вдруг что-то черное соскользнуло с полки и упало прямо на голову Луки…