- Директор сегодня как раз из Москвы вернулся. Проталкивал там одно дело. Еще не помню, чтобы он вернулся из Москвы ни с чем. Что значит авторитет! И вид импозантный, что ни говори.

Алексей вспомнил фигуру директора в столовой.

- Похож на восточного бога, - сказал он, - как его там, Вишну, Кришну...

Казаков изумился:

- Неужели? А нам он кажется очень представительным. Кстати, знаешь, как теперь называется площадь Ногина? - спросил Казаков.

- Как?

- "Площадь павших министерств". - Шуткой Казаков явно обрывал разговор о директоре.

На следующий день Алексей сидел в приемной на широком черном кожаном диване с высокой спинкой и ждал директора завода.

На этом же диване, развалясь, сидели шоферы легковых машин, дразнили друг друга, шумели и смеялись: "А ты химичишь где поближе!", "А ты химичишь, чтобы квартиру переменить!" У шоферов были гладкие, курортные лица.

Секретарша прикрикнула: "Ну, вы, химики, расшумелись, давайте потише!"

Директор прошел мимо Алексея, обдав его запахом одеколона: видно, только что побрился. Он смотрел прямо перед собой, ни с кем не поздоровался. Шоферы вскочили с дивана, вытянулись.

Через несколько минут Алексей миновал обитые кожей двойные двери и вошел в кабинет, обставленный с казенной роскошью.

Мягкий, приятный голос произнес: "Садитесь, прошу", - и директор с радушной улыбкой указал Алексею на кресло.

Человек, сидевший за огромным письменным столом, ничем не был похож на того сурового бога, которого Алексей несколько раз видел в инженерной столовой. Здесь в свободной позе сидел приветливый человек средних лет, даже молодой, в безукоризненном костюме из светлой дорогой материи в рубчик, в сверкающе-белой рубашке и улыбался, как гостеприимный хозяин.

- Садитесь, садитесь. Вы давно с завода? Что слышно в тех краях? Как там Крептюков?

- Теперь он директор завода гидрирования, - ответил Алексей.

- Молодец! Хороший парень, люблю его. Как ваше самочувствие?

Директор оказался осведомленным о некоторых событиях жизни Алексея. Этим объяснялось радушие. Алексей был для него "своим", погоревшим, но "своим". Алексей улыбнулся. Если он "свой", тем лучше... для дела.

Зажглась маленькая красная лампочка на столике слева, на селекторе. Директор нажал кнопку, включил микрофон.

- Здравствуй, Гриша, - сказал он, поправляя микрофон смуглой пухлой рукой.

- Здравствуй! - В микрофоне послышался смех. - Твое министерство накрылось.

Голос из микрофона был очень веселый, подтрунивающий.

- Да ну? - подмигивая Алексею как своему, ответил директор. - Лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

- Я тебе точно говорю, - настаивал веселый голос.

- Верю. А еще что новенького? - улыбаясь бесшабашной улыбкой, спрашивал директор невидимого веселого и _равного_ себе по положению собеседника - в этом Алексей не сомневался.

- Что же еще? - Голос сделался разочарованным. - Вот надел сегодня белые штаны. Что еще нового? Еду в пионерлагерь, дам указания.

Директор засмеялся.

- Ну, погуляй, погуляй. А я вот дал указание, чтобы твоего Баскина отмордовали за то, что он мне дорогу разворотил.

Теперь в микрофоне послышался смешок.

- Ничего, починишь!

Раздался легкий треск, микрофон выключился.

- Ты мне сам починишь мою дорогу, - сказал директор уже Алексею.

Вошла секретарша, подала утреннюю сводку? Директор попросил:

- Ирочка, дай две папироски.

Секретарша скрылась и вернулась, неся на ладони две папиросы.

- Это я сам от себя, чтобы меньше курить, - пояснил директор с улыбкой беспечного человека, который прощает себе свои слабости. - Ко мне не пропускайте, я занят.

- Андрей Николаевич, там начальники цехов собираются, вы их вызвали на половину десятого.

- Ох, забыл! Быстро приглашайте, а вы оставайтесь, - обратился директор к Алексею, - совещание продлится недолго, а потом мы с вами обсудим ваши дела.

Алексей пересел подальше. Ему было интересно, он невольно сравнивал Терехова с собой, там, на заводе, где он был директором.

Начальники цехов, стараясь не шуметь, заходили и рассаживались на кожаных диванах вокруг длинного стола, на стульях, стоявших в глубине кабинета.

Алексей взглянул в сторону письменного стола и усмехнулся. Подперев большую бульдожью голову кулаком, директор ждал, глядя сумрачно и исподлобья на подчиненных. Это опять был восточный бог, к тому же разгневанный. Он ждал, постукивая левой рукой по стеклу на столе.

Расселись, соблюдая чины: начальники цехов на жестких стульях, заместители главного инженера и начальники отделов на мягких диванах, а главные - технолог, механик, энергетик - в полукреслах у стола, покрытого малиновым сукном. Только Баженов вошел и, не глядя, сел на первый подвернувшийся стул рядом с Алексеем.

Продолжая постукивать рукой по стеклу, директор спросил кого-то:

- Ты мне скажи, газированную воду в Дели пьют?

- Нет, там колд вотер.

Вопрос и ответ вызвали оживление. Директор небрежным вопросом давал понять, что его подчиненные ездят в командировки в дальние страны и, хотя сейчас здесь будут обсуждаться незначительные внутренние хозяйственные вопросы, для них открыт и большой мир.

- Ну, а мы потолкуем о газированной воде. Товарищи, когда вы сдадите этот объект, я имею в виду цех газированных вод?

- В июле, - объявил молодой человек в очках, представитель подрядчика.

- А если я вам премию пообещаю? - спросил директор и в первый раз улыбнулся.

Все опять засмеялись.

- Ну как?

- Я подумаю.

- Подумай, через пять минут сообщишь результаты своих размышлений, сказал директор. - Люди должны получать газированную воду на заводе. Как можно скорее. Я согласен даже принять по частям, я не буду педантом.

Алексея удивило, что на таком большом современном заводе рабочие не имеют газированной воды. Что может быть проще газированной воды?

- Теперь относительно дорог, - сказал директор. - К нашим строителям обращаюсь...

Сразу раздались голоса: "Степной тракт надо ремонтировать!", "В первую очередь третью дорогу доделать!", "Дорогу от цеха депарафинизации!", "Небольшой кусок надо холодным бетоном класть!"

Директор поднял руку:

- Коллегиально, но не все вместе.

Опять засмеялись, оценив остроту директора. А он улыбнулся и хитро прикрыл один глаз. Алексей смотрел на него с насмешливым интересом.

Директор поднялся из-за стола, прошел к противоположной стене и эффектным движением раздернул голубые крепдешиновые занавески, скрывавшие большой план завода, нарисованный в пастельных тонах и заключенный в золоченую раму.

Тоненькой указкой директор касался пронумерованных на плане дорог.

- Третий подъезд, товарищи строители, прошу закончить через месяц.

В кабинет вошел невысокий человек с веселым умным обезьяньим лицом.

- Ага, - протянул директор, - вас-то мне и надо. Показываю еще раз дороги, которые следует делать немедленно.

- Это начальник строительного треста, - пояснил Алексею Баженов.

Директор еще раз указкой прошелся по плану.

Баженов громко сказал:

- От миллионки новую дорогу надо. Пешеходную дорожку для людей с маслоблока надо.

- А деньги? - спросил начальник треста.

- А мы что, не платим? Должны вам? - осведомился директор, направляясь к столу.

Опять все засмеялись. Нравился тон превосходства хозяина, владыки, каким разговаривал директор. Алексей вообще не терпел такой манеры, но Терехов был хороший актер. Хороший актер и плохую роль играет хорошо.

Начальник треста молчал. В конце концов его обязанностью было строить заводу дороги.

Директор сказал ему:

- Имей в виду, я тракторы без башмаков не пущу на завод. При всем моем уважении к тебе, не пущу. И прошу убрать грунт вдоль второй дороги.

- Моего грунта здесь нет. Я ничего нигде не оставляю. Кто будет финансировать уборку грунта?