В. ГОЛЕМБОВИЧ

ЗВОНОК

Перевод с польского 3. Бобырь

Вчера утром меня вызвал к себе наш Главный редактор.

- Пан Стефан, - сказал он, протягивая мне портсигар, перед нами стоят новые, очень важные задачи.

Не люблю я таких вступлений, за ними всегда что-то кроется. К сожалению, я не ошибся.

- Видите ли, - продолжал редактор, выпуская клубы дыма, мы должны дать читателю кое-что совершенно новое. Вы знаете, как я ценю наших популяризаторов, но что же делать - нужно идти в ногу со временем...

- А чего оно требует? - спросил я.

- Беллетризации! - торжествующе заявил Главный. - Беллетризации, вот чего! Конечно, содержание книги должно быть научным, но форма - беллетристической. Только такие вещи еще могут привлечь читателя, который вообще не очень любит, чтобы его поучали. Мы кое-что об этом знаем, не правда ли?

- К сожалению, да, - вздохнул я.

- Ну, вот видите, - снова победно заявил он. - Нужна повесть, но особого рода.

- Вы имеете в виду... - осторожно подсказал я.

- Конечно, научную фантастику. - Редактор уперся в меня пальцем. - Разве можно иметь в виду что-либо другое?

Я вышел от Главного в совершенно угнетенном состоянии. Нужно было приниматься за фантастическую повесть, хотя у меня не было к этому ни малейшей охоты. О чем писать и как? Вернуться в прошлое? Но куда? В средневековье, как Андерсен в "Калошах счастья" или Марк Твен в романе "Янки при дворе короля Артура"?

Этим легко было писать. Они жили в такое время, когда люди захлебывались от счастья, что у них есть калоши, телефон, железная дорога, газеты. А я, бедный, - попробуй я только написать что-нибудь в этом духе о нынешнем времени!

Я раздумывал обо всем этом целый день, а ночью не мог уснуть. Ворочался с боку на бок, пока Марыся не спросила, что со мной.

- Может, ты заболел? Тебе наверняка повредил этот паштет из зайца. Дать тебе капель?

- Капли не помогут, - вздохнул я. - Видишь ли, я думаю о том, какое время выбрать. Настоящего Главному мало, на прошлое он не согласен, а с будущим тоже нелегко. Не знаю, что куда переносить: настоящее в прошлое или в будущее, или прошлое в будущее, или будущее в прошлое - вот была бы интересная комбинация! Что ты об этом думаешь?

- Забил ты себе голову чепухой, а теперь и сам не спишь, и мне не даешь. Выпей валерьянки.

"О эти женщины, - подумал я. - Лечиться валерьянкой от требований Главного редактора!"

Но, вероятно, на свете нет лучшего помощника, чем сон. Наяву я еще долго бы мучился над этой задачей, а во сне решил ее за несколько минут.

...Я совсем не удивился, когда мосье Вьетан, господин в коротких штанах и с большим белым отложным воротпиком, вдруг обратился ко мне:

- А вы уже читали о великом изобретении этого магдебургского немца, как его там, фон Герике? Он крупный ученый, но, простите, имя у него совершенно варварское. У меня даже в горле першит: Г-ррр-кк...

- Конечно, читал. Вы, наверно, говорите о насосе для создания пустоты?

- Ну да. Ведь то, что Герике показал в Магдебурге, попросту необычайно. С помощью восьми пар лошадей нельзя разорвать пустой медный шар, хотя, когда он наполнен воздухом, его легко разнимает один человек... Кто бы об этом думал еще полсотни лет назад? - восхищался мой симпатичный сосед. - А знаете, этим необычайным зрелищем любовались даже король и духовенство!

- А что тут понимают король и духовенство? - пробормотал я. - Это же просто невежды...

- Как вы сказали? - изумился мосье Вьетан. Невольно я взглянул в окно и увидел панораму Парижа. На фоне неба ясно вырисовывались башни Бастилии.

"Гм, - подумал я. - Лучше не касаться этой темы".

- Я не намерен умалять заслуги Герике, - сказал я, - но он бы немногое сделал, если бы до него Торричелли и другие ученые не доказали, что пустота существует и что ее можно создать экспериментально.

- Подумайте только, - продолжал восхищаться ной знакомый, - в какое время мы живем! Какие необычайные события! Сейчас 1665 год, мне только что исполнилось 65 лет, а представьте, чего достигли наука и техника за мою короткую жизнь! Когда я родился, еще не было подзорных труб, а сейчас у нас есть такие замечательные астрономические приборы, что трудно представить себе что-нибудь лучшее. Только недавно я видел чертеж и описание трубы Гука с микрометрическим винтом и нониусом. Ведь это - чудо изобретательности! Сударь! - Тут мосье Вьетан залил свое возбуждение квартой вина. - Кривая открытий растет из года в год, это действительно похоже на лавину. В математике - логарифмы Непера и Бриггса, аналитическая геометрия Декарта. В химии - гениальные труды Бойля, который навсегда покончил с алхимией! Для одной короткой человеческой жизни этого более чем достаточно, сударь!

"Этим меня не удивишь, дружище, - подумал я. - Ну, я бы тебе мог рассказать, что на протяжении моей жизни родилась квантовая теория, теория Эйнштейна, открыто строение атома, он расщеплен, высвобождена атомная энергия. А еще несколько тысяч мелких открытий - вирусы, антибиотики, гормоны, витамины! А такие, как радио, кино, телевидение, электронный мозг?"

Положение мое было выгодным: я знал все, но ничего не выбалтывал. Моему соседу даже в голову не приходило, что я не его современник. Правда, одет я был совсем не так, как он, но мосье Вьетан почему-то совсем не удивлялся этому.

Мой сосед налил себе вина из большого кувшина и, промочив горло, продолжал:

- Эти открытия были чрезвычайно важны для науки, но подумайте, какую пользу они принесли технике! Разве часы когда-нибудь ходили так точно, как сейчас, после того как Гюйгенс придал им маятник? Только недавно мой знакомый привез пз Лондона карандаш, наполненный плумбаго. Сударь, наши прежние, свинцовые, рядом с ним - просто варварские орудия!

"Он говорит о графите", - подумал я и спросил с деланной наивностью:

- А как вы думаете, гусиное перо, которым мы сейчас пишем, тоже будет заменено чем-нибудь другим?

- Несомненно! - вскричал мосье Вьетан. - Почему бы не делать перья из какого-нибудь другого материала? Хотя бы из того, что сейчас привозят из Америки. Если там растет такое чудо, как хинное дерево, почему бы там не расти деревьям, из которых можно делать перья?