-Угу. Я один буду говорить от вашего имени? -Нет, я буду рядом, - успокоил Андрей. - А Константин Павлович сядет с краю и в случае чего скажет несколько слов. Как видишь, сценарий прост. Но за день до эфира твой текст мы посмотрим, поредактируем. Ты не против? -Нет. Эфир будет прямой? Нестеров и Лесневский как-то странно переглянулись, словно скрывали страшную тайну. -Да, эфир будет прямой, - отметил пресс-секретарь. - Телекомпания не пойдет на нарушение традиций, придется работать живьем. В этом и вся загвоздка для нас. Вадим понимал, чего они опасаются. Прямой эфир контролировать трудно. Максимум, что можно сделать в экстренных ситуациях, это пустить рекламу, но и она не всегда спасает. -Прямой так прямой, - ответил Вадим. - Только не кажется ли вам, что картинка у нас будет странная: говорит какой-то ком с горы, а кандидат отмалчивается? -Никаких ГОСТов здесь нет, - ответил Нестеров. - Никто запретить нам не сможет, главное - результат. Да ты уже и не ком. -Ладно. -Ну, если больше нет вопросов, то ты свободен, - велел Лесневский таким тоном, словно вопросов быть не может никаких. Вадим не стал возражать.

-Нет, нет и еще раз нет! - возопил продюсер Кашин, захлопывая кейс с компакт-дисками. - Я продал тебя на неделю, аванс вы получили. Что за откаты?! Лариса сидела перед ним на диванчике, смиренно потупив очи, а он носился по комнате, как ошпаренный кот, то и дело сметая со стола какую-нибудь безделушку. У него и так обычно все падало, ломалось и шумело, а теперь, когда благородное возмущение дошло до критической отметки, мебель маленькой рабочей комнатки Ларисы просто могла превратиться в дрова. -Саша, мне надо, - повторила Лариса, - семейные обстоятельства. Найди другой коллектив, аванс я тебе отдам. -У всех у нас обстоятельства. Что у тебя стряслось? -Игорь вернулся, - просто ответила она. По ее мнению, этого было достаточно, чтобы уехать в отпуск на полгода. Саша Кашин перестал носиться со своим кейсом, замер возле стола. -Игорь? Твой благоверный, что ли? -Ага. -И из-за этого я должен отменить четыре концерта? -Не надо их отменять. Просто найди других танцоров. -Да где я их найду?! - снова взорвался продюсер. Хлипкий стол при этом отчаянно заскрипел ножками. - Вы - звезды, народ уже персонально на вас ходит. В лучшем случае я смогу найти каких-нибудь самодеятельных студийцев, и мне потом такую неустойку впаяют! Лариса пока не сдавалась. Она продолжала понуро смотреть в пол и поглаживать подлокотник дивана, изображая виноватую комсомолку. -Ну, и что там твой Игорь? - вдруг поинтересовался Кашин. -Он уже не мой Игорь. -Понятно. Я всегда говорил, что он полноценный мудило. -Спасибо за поддержку, - усмехнулась Лариса. -С ним что-то не так? -С ним всегда что-то не так. Саш, я от него сбежала вместе с Максимкой, а он начинает меня искать. Афиши на тумбах меня сдадут в два счета. -И ты предлагаешь... -И я предлагаю заменить хотя бы меня одну на время этих концертов. Ребята отработают не хуже. Кашин выразительно помотал головой - из стороны в сторону, как заведенная кукла. -Без тебя они развалятся. Я не могу этого допустить. -Значит, ты говоришь "нет"? -Два раза "нет". Лариса опустила голову еще ниже, чтобы не было видно, как она расстроилась. Впрочем, продюсер мог определить степень ее расстройства из любого положения. -Ларик, - сказал он, присаживаясь перед ней на колени, - я все понимаю, но и ты меня пойми. Я без вопросов отпустил бы тебя и даже позволил бы надавать мне за это по шее, будь причина посерьезнее. Но ты, мне кажется, переживаешь зря. Ничего он не сделает, этот твой бывший. А людям, которые покупают билеты, вообще плевать, какие у тебя проблемы. Я удивлен, что тебе это нужно объяснять. Ну? Он приподнял ее голову за подбородок. -У-у, да ты совсем раскисла. Лариса утвердительно шмыгнула носом. -Называй меня бесчувственным чудовищем, - продолжал Кашин, - но тебе же самой будет лучше, если ты продолжишь работать. Если я тебе позволю отлынивать, ты расслабишься, усядешься на кухне, как старая клюшка, и зальешь слезами банное полотенце. Лариса снова шмыгнула и... хихикнула. -Я вижу, ты согласна. -Дурак, - буркнула девушка, смахивая слезу. -Прогрессирую. Позавчера я был "жопой с ручкой". Лариса захихикала громче, и это означало, что вопрос был окончательно утрясен. Группа "Фокус" отработает четыре концерта в одном из крутейших клубов города, несмотря на всех неправильных мужей, которые могут бродить за его стенами.

На "Пилоте" снова суматоха. Еще недавно зашумела кампания по реорганизации великий и ужасный начальник поменял местами всех ведущих, обновил репертуар, выкинув к чертовой матери дешевую российскую попсу и поставив вместо нее лучшие хиты семидесятых и восьмидесятых - а тут новая напасть свалилась. "Пилот" теперь участвовал в избирательной кампании. -Кошмар какой-то, - ворчала информационщица Машка, усаживаясь перед микрофоном. - Я должна эту муть читать. -Какую муть? - спросила Аня Гончарова. Они сидели в эфирной студии, готовились к выпуску новостей. -Про этого фармацевта. Ты послушай: "Льготное обеспечение лекарствами в областном центре будет контролировать компьютерная система. Право на льготы имеют 280 тысяч человек. С введением единого городского реестра льготников удается... ля-ля-ля... Инициатором внедрения компьютерной системы стала известная компания "Лес-фарм", которая готова взять на себя все расходы". Ну, не лизоблюдство ли? Маша не заметила, как в дверях появился начальник, а Гончарова не успела подать ей знак. -Как ты это назвала? - спросил Глеб. Блинову словно ткнули вилкой в зад. Она подскочила на стуле, уронив листочек с новостями, и принялась усиленно краснеть. -Глеб Николаевич, но ведь это же безобразие! - верещала она. - Это же скрытая реклама. Мы ведь никогда этим не занимались! -Не занимались, а теперь будем, - отрезал Глеб. - А если кто-то скажет, что "Пилот" ангажировали, можешь смело передать от меня "акуна матата". -А что это такое? - спросила Гончарова. -Это вроде как "заткни фонтан". Короче, девки, будьте умницами. В производственной студии, так называемой "продакшн", кипела другая работа. Паша монтировал ролик, от которого его уже тошнило. Когда в кабинет вошел Глеб, парень в сердцах выпалил: -Глеб Николаевич, ну это же не материал! -Что такое? -Им нужна подложка из "Эммануэль". -На какой текст? -На простатит. -Ну-ка, дай. Паша протянул ему бумажку. -"Мужчинам нельзя простаивать без дела", - начал было читать Глеб, но уже на следующем предложении бросил бумажку в мусорную корзину. - Прервись пока, мы подумаем над другим текстом, а подложку сменим. Паша с нескрываемым удовольствием вылез из-за стола и побежал в коридор курить. У Глеба снова голова шла кругом. Он разглядывал результаты последних социологических исследований, согласно которым "Пилот" хорошо оторвался от середнячков, и плевался, слушая в этот момент в эфире ролики компании Лесневского. Однозначно, в радиотусовке поползут сплетни, что гордый и непотопляемый Шестопалов позволил-таки себя купить, соблазнившись жирными избирательными долларами. Полная обструкция! Кирилл крутился под ногами и успокаивал: "Спокойно, мамаша, разберемся", - но конкретных действий не предпринимал. Глеб вызвал к себе всех рекламных агентов. Он решил, что в связи с изменившейся обстановкой неплохо было бы поставить новые задачи. Во время беседы он заметил, что в глазах рекламщиков действительно появился какой-то блеск. Они почувствовали, что "масть пошла".

11

-Это вечернее шоу "Время Луны", программа для тех, кому и скучно, и грустно, и некому лапу подать. В студии - Вадим Колесников. У нас есть телефонный звонок. Алло, говорите, вы в прямом эфире! -Здравствуйте. Это Ирина. -Очень приятно, Ирина. Поделитесь впечатлениями от сегодняшней погоды. -Отвратительно. -Согласен. Не будь календаря, я бы решил, что сегодня уже поздняя осень. -Угу. -Что так грустно, Ирина? -Плохо мне. -Серьезная причина? -Есть. Сегодня я похоронила отца. -... ... ... -Я с ним не простилась... Не успела... Вы понимаете? Ой, извините... -Ничего, Ирина. Ваши слезы понятны, и я не думаю, что кто-нибудь сможет вас упрекнуть. Вы ссорились с отцом? -Нет... Мы разругались и разошлись... после того, как он нас с мамой оставил и ушел в другую семью. -Вы его возненавидели? -Я... я не знаю. Сейчас уже сложно сказать, но после того, как он ушел, мы практически не виделись. Мама слегла в больницу с нервным срывом, а я не знала, что нужно делать. Да, вы знаете, я отца, пожалуй, ненавидела тогда. -А сейчас? -Сейчас... Сейчас мне плохо оттого, что мы не встретились, не поговорили, не попрощались. Я была ему очень нужна. -А сколько лет назад он... ну, он ушел к другой женщине? -Много. Десять. -И с тех пор вы никак не могли наладить отношения? -Да. Мы несколько раз виделись, о чем-то разговаривали, обменивались какими-то пустыми фразами, и все. Больше ничего. А потом он заболел. Знаете, ведь я могла бы помочь, могла бы что-то изменить или хотя бы просто побыть рядом. Но я была... я слишком гордая была, чтобы простить... Я себе сейчас кажусь подростком, у которого все либо черное, либо белое. Самой противно!.. Я знаю, что он искал встреч, следил за мной, как я учусь, как взрослею. Писал мне письма, которые я только недавно прочла. -Почему не прочли раньше? -Мама не очень-то поощряла это. Все время говорила: вот твой папашка, "то-сё", новая подружка уже не устраивает, ему домой хочется, вот он через тебя ко мне подбирается. Глупости... А письма я нашла всего несколько дней назад, когда нашла ключ от потайного ящика. Оказывается, папа очень сильно страдал. Писал, что платит за ошибку слишком большую цену... Мне бы прочитать это на неделю раньше, и тогда бы я успела к нему до того... до того, как он умер. Я глупая, я пустая гордая идиотка! -Ирина, сейчас ничего не изменить. Вам нужно что-то решить для себя и жить дальше. Скажите, что вы любите его. -Я... -Да, скажите вслух, что вы любите его. -Я... Ммм... Папа, я люблю тебя! Прости, если можешь... -... ... ... -... мне так тебя не хватает... Я буду помнить тебя... -Он вас услышал. Наши близкие и родные, которые не с нами, слышат нас. Они рядом. Поверьте, ваш отец простил вас. Поговорите с ним. -Да... -Не сдерживайте слезы... Вам будет легче. До свидания, Ирина. Храни вас бог...