– Илюха! – позвал чернеца. – Чем кормить собрался?

Дальше Лиходеев перестал прислушиваться к общему разговору зама с подчиненным контингентом, анализируя происшествие, действительно закрылся в себе. И, что он на поверку имеет? Так называемый внешний круг событий. Суета на границе с Черниговскими землями. Чуть в стороне, обратно таки, на границе, подкочевала орда половецкого князя. По обычному расписанию половец должен со стадами скота кочевать к теплому морю. Почему еще не ушел? Ну и на закуску, эта стрела, пущенная в сестру князя. Теперь круг внутренний! Это часть дружины с воеводой, ушедшая в помощь шурину Изяслава. Отсюда ослабление обороноспособности. «Основной» решил, типа в этом году войны не планирую, ко мне по такому поводу не приставать. Ну, жираф большой… Теперь снова всплывает стрела, за стрелой старушенция, успевавшая словно Фигаро, проявиться одновременно в разных местах. Ну, со старушкой, более менее ясно. Чего не выкинешь по жизни, когда маразм стучится в дверь! А тут еще и навык имеется. Вольрад послушав местного вотчинника, сделал вывод, что все просто, мол, глаза отвели. Чудно, все-таки! Сам принцип отведения глаз, Егор знал. Вольрад не раз объяснял его. Он даже перевел последовательность операций на современный для себя язык.

Приступая к ритуалу, знахарь приводит себя в измененное состояние сознания. Этой цели служит первая часть заклинания Книги Велеса: «Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном, выйду на широко поле, спущусь под круту гору, войду в темный лес». Мысленно человек находится уже в другом мире, испытывает ощущения и впечатления, которых нет в реальности данного момента.

Энергоинформационное поле, к которому подключается заклинатель и принимает энергию нужной ему частоты. В данном случае, это стихия Огня: «Ты, Ярило огненное, из крупинки деревья поднимаешь, из капельки реки делаешь, из зернышка амбары наполняешь». Следующий этап – алгоритм заклинания из «Книги». Произнося слова, человек знающий накладывает свою волю на потоки внешней энергии. Работа должна проводиться только с внешними источниками энергии, это важно, поскольку, каким бы сильным ни был маг, собственной энергии все равно не хватит, чтобы запустить заклятие. Собственная энергия нужна для защиты. Запуск заклятия производится волевым посылом, в наивысшем ее напряжении, завершающие слова утверждают заговор, делают ссылку на Высшие силы: «Слово мое Сварогом дадено, Дажьбогом дозволено, Семарглом к тебе послано»…

Казалось бы, ну все он делает как по писанному, а на выходе «ноль»! Пшик! Как в смотренном когда-то фильме «Чародеи», в попытке прохождения стены. Это Лиходеева напрягало. Неужели такой тупой? Повторить за Вольрадом не может. Но факт остался фактом. Ладно, это все лирические отступления. А вот стрела-а! Уж слишком заметна, как будто специально куплена у лучшего мастера Курска. Его парни подсуетились и выяснили, в процессе всей операции, вражины не прятались, не действовали через посредника. Все выставляли напоказ, старались как можно больше наследить, чтоб пошагово привести десяток в это богами забытое селение. Зачем? Зачем?.. Время незаметно уплывало в вечность.

Напротив уселся Лис. Он молча дождался когда командир обратит на него свое внимание. Доложил:

– Батька, люди накормлены, посты выставлены. Лошадей пришлось поставить не только в тутошний загон для скота, но и в сараи соседних подворий. Ты сам-то есть будешь?

– Что-то не хочется. Смены назначил?

– Да.

– Кликни Вольрада и сам с ним подгребай. Остальным спать. Чувствую завтра будет трудный день.

В наконец-то наступившей тишине к Лиходееву подсели его основные советники. Атмосфера нагнеталась медленно, но неумолимо. Даже при полном скоплении народа в избе, то и дело возникало чувство, что вот, прямо сейчас, что-то выйдет из неосвещенного угла и утащит тебя к себе, подальше от пламени жаровни, в свою уютную темноту. И, возможно Лиходеев бы даже был рад такому исходу, но жизнь его еще не истлела, а парни, доверившиеся ему, не поняли бы такого поступка. Его чуйка, которой привык доверять, на сей раз молчала, лишь периодически проявляла свою суть. Такое ощущение, что и ее контролировало нечто, баюкало, усыпляло.

Лис с интересом наблюдал за ним. Первым не начинал разговор, а молодой волхв тот и вовсе замкнулся в себе. Ему явно что-то не нравилось. Егор рукой тронул плечо Вольрада. Спросил:

– Что?

Вольрад поежился под пристальным взглядом командира.

– Понимаешь, Лихой, колдовства не чувствую.

– Так это же хорошо. – Вклинился в разговор Лис, которому этот вопрос как раз и не давал покоя.

– Ну, не томи, – Егор понял, что не все так просто.

– Весь совершенно мертва. В ней не осталось домашней нежити. Осмотрелся и понял. Ни домовых, ни дворовых, ни банников. Вышел к околице, попробовал вызвать на разговор полевого. Тишина. Но так ведь не бывает! Кто-то всегда есть.

– Думаешь западня?

– Не исключаю. Тут еще одно… – замолчал, раздумывая как бы правильно сформулировать мысль.

– Ну?

– Кхе! Я там, у околицы символ мертвого бога видел.

– Крест, что ли? Ну и что? Вон наш Илья ему молится, и что? Каждый волен сделать свой выбор. Видно в деревне жили христиане, может поэтому здесь и нежити нет. Не ужились со сторонниками чужой веры и ушли себе.

– Сначала я так и подумал, а потом вспомнил, что в нем не так.

– Ну, и что не так?

– Он перевернут.

– Ё-ё-о! – вырвалось из уст Егора.

– Ты чего, батька? – довольно спокойно спросил Лис. – Людишки глуповством не так поставили. Бывает. Колдовства-то нет.

– Приплыли Лис! Здесь похлеще колдовства пахнет. С сатанистами мы пока еще нигде не сталкивались. Поверь, ребята эти сволочные, во всем, прежде всего выгоду ищут. Если попасть им на зубок, порвут как Тузик грелку. Запоры на дверях добрые?

– Сам проверил. – Обиделся Лис.

– Караульный пост на улице выставил?

– Дождь. С чердака за территорией понаблюдают. Мне так спокойней. Все едино с трех шагов ни зги не видно. Пустое!

– Ладно. Свободны. Разбираться предстоит завтра.

Улегся на лавку, прикрывшись всегда возимым с собой покрывалом из шкур куницы, с внутренней стороны подшитым материей. Глаза прикрыл, а все равно не спалось. Так уже бывало. Что-то гложет мозг, хоть вставай и бодрствуй. Сейчас бы Лука пригодился. Так рассорился с обнаглевшим в корягу неприкаянным духом, оставил в Курске. Сам себя вслух успокоил словом:

– Правильно. Поджечь нас в такую погоду невозможно.

Все же вздохнув, посетовал:

– Все едино, что-то не так!

Едва различил слова Лиса.

– Батька, да все так!

Сердце сжалось от шороха в темном углу, а по спине пробежали мурашки. Чего-то он недоглядел. Поднялся с лавки, парням махнул рукой, чтоб не вскакивали и не напрягались. Прошелся по едва освещенному пятистенку, подслеповато вглядываясь в лица уже спящих ребят. Та-ак, двое дежурят на чердаке. «Прошелся» по головам отдыхавших. Один, два, три,… Стоп! А боярин-то где? Подошел к бодрствующим советникам.

– Куда боярина дели?

– …

– Лис?

– Почем я знаю! Я за него не ответчик.

Послышался едва различимый стук в дверь, больше похожий на скребки когтей по дереву.

– Кто? – спросил подошедший Лиходеев.

– Это я, Идарич, – узнали голос за дверью. – Стучусь, стучусь, никто не отпирает.

Лис на всякий случай извлек меч из ножен. Лиходеев, отбросив затвор, открыл дверь. На пороге действительно стоял вымокший боярин. Сказал виновато:

– До ветру ходил, ну и…

– Заходи. Спать ложись.

– Ага.

Лиходеев распорядился:

– Все. Всем отбой,

Обостренным слухом приметил, не одному ему не спалось этой ночью. Кто-то еще, но уже в другой комнате, спасался от темноты, но уже не веря в нее, не принимая ее незыблемую власть и величие во внимание. Кто? Почему? Едва слышимой тенью скользил из соседней комнаты боярин. И Лиходеев уже знал, понимал по его шагам, куда он идет. Чего это ему потребовалось? Внезапно Егор осознал, что он абсолютно не знает этого человека. Он понял, что сейчас этот кадр идет именно к нему.