3. Наша маленькая любимица Туллиола требует от тебя подарочек и называет меня твоим поручителем. Я же предпочел бы клятвенно отказаться от долга, нежели заплатить за тебя.

[Att., I, 9]

Рим, март или апрель 67 г.

1. Очень уж редко доставляют мне твои письма, а между тем тебе много легче найти человека, направляющегося в Рим, чем мне — уезжающего в Афины, и ты более уверен в том, что я в Риме, нежели я в том, что ты в Афинах. Эти мои сомнения и причиной тому, что мое письмо более кратко, ибо, не зная, где ты, я не хочу, чтобы наша дружеская переписка попала в чужие руки.

2. С нетерпением жду статуй из мегарского мрамора и герм, о которых ты писал мне. Все, что бы ты ни достал в этом роде и что покажется тебе достойным Академии20, посылай мне без колебаний и относись с доверием к моему сундуку21. Вещи этого рода доставляют мне наслаждение. Я ищу то, что особенно подходит для гимнасия. Лентул обещает свои корабли. Пожалуйста, усердно заботься об этом. Фиилл22 просит у тебя старины Эвмолпидов23. Присоединяюсь к его просьбе.

[Att., I, 10]

Тускульская усадьба, между апрелем и июлем 67 г.

1. Когда я был в тускульской усадьбе (это тебе в ответ на твое «Когда я был на Керамике24...»), итак, когда я там был, молодой раб, присланный из Рима твоей сестрой, передал мне письмо, полученное от тебя, и сообщил, что она в тот же день после полудня отправит к тебе человека. Вот почему отвечаю на твое письмо кратко. Я вынужден писать так мало за недостатком времени.

2. Прежде всего обещаю тебе умилостивить или даже вполне примирить нашего друга25. То, что я ранее совершал по собственному побуждению, теперь буду делать тем ревностнее и стараться тем сильнее, что ты, как видно из твоего письма, очень хочешь этого. Я хочу только, чтобы ты понял: этот человек оскорблен очень тяжко. Но, не видя важной причины для этого, я вполне убежден в том, что он будет верен своим обязанностям и покорен нам.

3. Прошу тебя как можно более удобным способом погрузить мои статуи и гермераклы26, о которых ты пишешь, а также прочее, что тебе удастся найти и что подойдет для известного тебе места, особенно же то, что покажется тебе нужным для палестры27 и гимнасия. Ведь я пишу тебе, сидя там, так что само место вдохновляет меня. Кроме того, поручаю тебе приобрести барельефы, которые я мог бы вставить в штукатурку стен малого атрия28, и две каменные ограды с изображениями для колодцев29.

4. Не вздумай обещать кому-нибудь свою библиотеку, какого бы страстного любителя ты ни встретил. Ведь я откладываю все свои мелкие сбережения, чтобы приобрести это прибежище для своей старости.

5. Что касается брата, то я уверен, что все в таком положении, какого я всегда желал и добивался. Признаков этому много; из них не последний — это беременность твоей сестры.

6. Что касается моих комиций30, то я и помню о данном тебе позволении и уже давно открыто говорю нашим общим друзьям, которые ждут тебя, что я не только не вызываю тебя, но даже против твоего приезда, полагая, что много важнее для тебя, чтобы ты занимался тем, чем следует заниматься в это время, нежели для меня твое присутствие в комициях. Поэтому я хотел бы, чтобы ты был настроен так, точно ты послан в эти места ради меня. Что касается меня, то ты найдешь, что я держу себя и высказываюсь так, словно все, что будет достигнуто, в моих глазах будет достигнуто не только в твоем присутствии, но и благодаря тебе.

Туллиола дает тебе срок, но поручителя не вызывает31.

[Att., I, 11]

Рим, июль или август 67 г.

1. Я действовал по собственному побуждению и ранее, но два твоих письма, написанные очень тщательно по тому же поводу, произвели на меня сильное впечатление.

К этому присоединился Саллюстий32, усердно убеждавший меня вести с Лукцеем33 переговоры о восстановлении вашей старой дружбы с возможно большей настойчивостью. Но хотя я сделал все, мне не удалось не только вернуть тебе его прежнюю благосклонность, но даже выяснить причины изменения его отношения. Хотя он и выдвигает свое решение и то, что, как я понимал, обижало его уже во время твоего пребывания здесь, однако что-то глубже запало ему в душу, и этого ни твои письма, ни мое посредничество не могут уничтожить так легко, как ты своим присутствием, и притом не только уговорами, но и тем знакомым нам дружеским выражением лица, если только ты решишь, что дело стоит того. Ты, без сомнения, будешь так полагать, если выслушаешь меня и захочешь быть верным своей доброте. А чтобы ты не удивлялся, почему, написав тебе ранее, что я надеюсь видеть его покорным нам, я теперь, видимо, сомневаюсь в этом, скажу, что трудно поверить, насколько он стал упорнее в своих намерениях и укрепился в этом своем гневе. Но все это излечится с твоим приездом или станет тягостным тому, кто будет в этом виноват.

2. Ты сообщил в своем письме, что меня уже считают избранным34. Знай, что в Риме теперь никого так не терзают, как кандидатов, ибо они подвергаются всяческим несправедливостям. Кроме того, неизвестно, когда соберутся комиции35. Но об этом ты услышишь от Филадельфа.

3. Пришли, пожалуйста, возможно скорее то, что ты приготовил для моей Академии36. Не только пребывание в этом месте, но даже мысль о нем удивительно восхищает меня. Книг своих только не передавай никому. Сохрани их для меня, как ты пишешь об этом. Я испытываю сильнейшее желание получить их и в то же время отвращение ко всему прочему. Трудно поверить, насколько за такой короткий срок, как ты увидишь, обстоятельства ухудшились сравнительно с тем, в каком состоянии ты оставил их.

[Att., I, 3]

Рим, конец 67 г.

1. Сообщаю тебе, что твоя бабка умерла от тоски по тебе, а также от страха, что Латинские празднества37 не будут справляться по правилам и на альбанскую гору не приведут жертвенных животных. Думаю, что Луций Сауфей пришлет тебе утешающее послание38.

2. Мы ждем тебя сюда к январю на основании некоторых слухов или твоих писем к другим людям, ибо мне ты ничего не написал об этом. Статуи, которые ты приобрел для меня, выгружены у Кайеты39. Я не видел их, так как у меня не было возможности выехать из Рима. Я послал человека, который позаботится о доставке их. Очень благодарен тебе за твои заботы о покупке их и за дешевую цену.

3. Ты часто писал мне об умилостивлении нашего друга40. Я сделал и испробовал все, но он настроен удивительно отчужденно. Хотя я и думаю, что ты слыхал о его подозрениях, но все же расскажу тебе о них, когда приедешь. Вернуть Саллюстию, несмотря на его присутствие, былую благосклонность нашего друга мне не удалось. Пишу это тебе, потому что он начал обвинять меня из-за тебя. Он убедился на своем опыте в том, что тот неумолим и что я проявил о тебе немалую заботливость. Туллиолу мы обручили с Гаем Писоном, сыном Луция, Фруги.