Книга Хью Тревор-Ропера, как бы хороша она ни была, служила одномоментной политической цели, что уже само по себе делает ее открытой для критики. Не опираясь ни на что другое, кроме как на сомнительные свидетельства и осторожные мнения — без единого факта, — такая книга обречена. Западные историки продемонстрировали свое нежелание даже попробовать установить истину, рассматривая тщательные, проведенные экспертами сравнительные данные судебной медицины. Их нежелание установить и включить в свои умозаключения то, что возможно, а не то, что было политически целесообразным, являлось главной причиной невозможности дать хотя бы частично удобоваримый ответ на загадку смертей в бункере.

К счастью, теперь открыт доступ к достаточному количеству достоверных свидетельств, а потому имеется достаточный объем данных, чтобы иметь базу для соответствующего исследования. Но перед тем, как предпринять такое исследование, необходимо показать, как собирались эти свидетельства. До сих пор этот материал никогда не соотносился с его источниками, а это первое необходимое условие настоящего исследования.

ПЕРВЫЕ СВИДЕТЕЛИ ПОСЛЕДНИХ ДНЕЙ В БУНКЕРЕ

После падения Берлина английская разведка нашла около половины эсэсовской охраны в убежище Гитлера в Берхтесгадене, в Баварских Альпах, но это были те люди, которые бежали из бункера за несколько дней до конца, 22 апреля 1945 года. На основании их показаний был составлен список лиц, оставшихся в бункере. Дневник Линге помог дополнить этот список. Семь свидетелей событий последних дней в бункере были найдены и допрошены Тревор-Ропером. Трое охранников — Герман Карнау, Эрих Мансфельд и Хилко Поппен, секретарша Бормана Эльза Крюгер и самый ценный свидетель — Эрих Кемпка, ответственный за транспорт Гитлера, были допрошены Тревор-Ропером и американцами в Моосбурге, неподалеку от Мюнхена. К американскому протоколу перекрестного допроса экзальтированной Ханны Рейч добавились показания случайной посетительницы бункера баронессы фон Варо.

На основании этих показаний и с помощью подробных записей в дневнике Линге Тревор-Ропер подготовил свой первоначальный доклад. 2 ноября 1945 года этот доклад был представлен английскому правительству и Следственному комитету четырех держав в самом Берлине.

По существу, почти вся история самоубийства Гитлера и находки трупов, опубликованная в книге «Последние дни Гитлера», базировалась на показаниях Кемпке, единственного из всех свидетелей, который утверждал, что находился в бункере все время.

Однако показания Кемпке были уже пересмотрены первым человеком, который интервьюировал его, — корреспондентом журнала «Лайф», и Кемпке сказал ему, что Ева выстрелила себе в сердце, а Гитлер в правый висок. Кемпке говорил также, что, когда Гитлера нашли, у него на лбу была только маленькая капелька крови, и это послужило причиной того, что весь его рассказ был признан нелепым и был целиком отвергнут.

Однако еще до публикации книги Тревор-Ропера в Австрии был обнаружен Артур Аксман, руководитель Гитлерюгенда, и найдена пачка документов — якобы завещание Гитлера. Эти документы майор Вилли Йоханмайер закопал в бутылке у себя в саду. Потом в течение весны и лета 1946 года были обнаружены две секретарши Гитлера — фрау Герда Кристиан и фрау Гертруда Юнге. Впоследствии фрау Юнге опубликовала свои расширенные показания.

Но все это давало весьма незначительную информацию о предполагаемой смерти Гитлера. Фрау Христиан утверждала, что она слышала детали от гитлеровского камердинера Линге, который в это время находился в советской тюрьме. Фрау Юнге услышала всю историю от майора СС Отто Гюнше, адъютанта Гитлера. Артур Аксман утверждал, что он пришел в бункер после смерти, как раз вовремя, чтобы увидеть трупы. Все свидетельства о смерти Гитлера и Евы Браун имеют своим источником одного только Кемпку. Не удивительно, что они заняли всего пять страниц.

Они должны были занять еще меньше места, поскольку, как признал Кемпка в начале 70-х годов, его первоначальные показания не были вполне правзивыми. Из его позднейших показаний явствует, что он не слышал выстрела, которым предположительно убил себя Гитлер, и вообще не был очевидцем смертей, потому что в то время, когда это произошло, Гюнше послал его за бензином. Он там даже не был! Теперь он говорил, что находился наверху, возвращаясь в бункер с канистрой бензина, когда встретил похоронную процессию, вышедшую на поверхность.

Почему же он лгал? По его словам, «тогда, в 1945 году, чтобы спасти свою шкуру, я говорил английским и американским следователям обо всем и все, что они, по моему убеждению, хотели услышать. Поскольку они с пристрастием допрашивали меня насчет «того выстрела», я в конце концов сказал им, что слышал его. Мне казалось, что ото облегчит мою судьбу».

Итак, если предположить, что он не притворялся, что лжет, то выходит, что вся концепция классической книги «Последние дни Гитлера» основывалась на ложных показаниях одного человека.

Предположительную версию, выдвинутую английской разведкой, не очень радостно встретили те, кому по душе был миф о том, что фюрер спасся, а также и те, кто осознавал, что нет ни единого факта, подтверждающего правдоподобность этой версии.

Прежде чем мы будем рассматривать более поздние показания тех, кто был в бункере и выжил, а затем был освобожден советскими властями в 50-х годах, необходимо припомнить, что на этой стадии:

— нет ни одного свидетеля, видевшего, как умерли Гитлер и Ева Браун;

— первый доклад, представленный английской раз ведкой, утверждал, что Гитлер выстрелил себе в рот, а Ева приняла яд;

— этот доклад не только не совпадает с первоначальными показаниями Кемпки, которые были признаны вздорными, но и был основан на последующих ложных показаниях.

РАССКАЗ ПИЛОТА

8 октября 1955 года тысячи людей со всей Западной Германии собрались во Фридланде, около границы с Восточной Германией, чтобы приветствовать возвращение первой партии военнопленных, возвращающихся из Со-, ветского Союза в результате соглашения между советским премьером Николаем Булганиным и канцлером Западной Германии Конрадом Аденауэром. В 2 часа дня 598 военнопленных прибыли во фридландский лагерь для перемещенных лиц. Позднее туда прибыли еще 192 человека. Всего за десятилетие в этот лагерь поступило более двух миллионов бывших военнопленных.

Узники, прибывшие поездом, пересекли границу между Восточной и Западном Германиями в половине седьмого утра в Херлесгаузене. Их везли в переоборудованных вагонах для скота.

В Польше повсюду, где у местного населения не было причин вспоминать немецких солдат с любовью, жители приносили им свежие фрукты. А вот в Восточной Германии их ожидал гораздо более холодный прием: никакие контакты не были разрешены, и на всех остановках, начиная с Франкфурта-на-Одере, их сторожила вооруженная до зубов восточногерманская полиция.

После того как их приветствовали члены встречающего комитета — вице-канцлер Блюхер, министр по делам беженцев профессор Оберландер, премьер-министр земли Нижняя Саксония Хеллвеге и председатель Свободной демократической партии доктор Делер, —толпа разделилась на отдельные группы: все выискивали своих родственников или друзей.

Мировая печать была здесь широко представлена, и корреспонденты прибегали ко всевозможным ухищрениям, чтобы первыми проинтервьюировать, в частности, двух людей — Ганса Баура, пилота Гитлера, и Гейнца Линге, его камердинера.

Газетчикам не пришлось долго ждать, а объекты их интереса не сопротивлялись, хотя Линге выглядел усталым в своей стандартной кепке и хлопчатобумажных брюках.

Важность их показаний трудно было переоценить, и журналисты знали это, ибо это был первый свободный контакт этих двух людей с западной прессой. В течение десяти лет доступ к ним имели только советские следователи. Ни один из них не имел возможности читать описания событий в бункере, появлявшиеся в западной прессе, а получаемая ими почта проходила жестокую цензуру. Как они сказали журналистам, они как бы вышли из вакуума.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: