Точно так же — одно восхваление за другим, один банальный монолог за другим — Геббельс продолжал до последнего своего горького часа приукрашать и распространять этот абсурд своего фюрера, готовя в то же время, как мы убедимся, пути к собственному спасению.
Внутри бункера все чувства выродились до слабоумной тоски по прошлому и скрытой истерии. Летчица-испытатель Ханна Рейч оставила печальные до слез свидетельства лояльности обитателей бункера; судя по ее воспоминаниям, она оставила их 29 апреля в полной уверенности, что они собираются устроить пышное массовое самоубийство. А вместо этого чувство самосохранения продиктовало совсем иное — массовое бегство, которое и произошло.
В последующие полстолетия облик нацизма и самого Гитлера был подвергнут тотальному пересмотру. Его признал военным гением даже британский военный стратег Бэзил Лиддел-Харт, его объявили социальным реформатором и непонятным мечтателем, вряд ли ответственным за несчастные, хотя и незначительные эксцессы его последователей, приведшие к «весьма преувеличенному» массовому уничтожению евреев. Другие историки, как, например, Ганс Дитрих Реттер предлагает «переоценить» личность Гитлера, полагая, что он был разрушен болезнью и внешним давлением.
Однако историки до сих пор терпели неудачу, пытаясь правильно оценить, не говоря уже о том, чтобы переоценить самый главный феномен XX века. Прежде чем заглянуть в сумеречный мир бункера и проанализировать медицинские свидетельства, нам важно понять психологию человека, вокруг которого был построен этот бункер.
ГИТЛЕР В ПРЕДСТАВЛЕНИИ ИСТОРИКОВ
Ни одно исследование психики Гитлера не было написано историками, обладавшими каким-либо объективным опытом или знанием того, что считается нормальным или может быть должным образом засвидетельствовано. Большинство исследований запутаны фрейдистами и неофрейдиетами и за редким исключением оказались беспомощной мешаниной бессмысленных описаний.
Английские историки, в частности, почти все потерпели неудачу в попытках найти решение проблемы. Вместо этого они пытались выработать так называемые «отвечающие здравому смыслу» утверждения о состоянии рассудка Гитлера. К сожалению, здравый смысл не компенсирует недостаток знаний о предмете.
Как утверждает Эй. Дж. Тейлор, Гитлер в действительности был нормальным человеком, традиционным немецким вождем, который был не «более жесток или неразборчив в средствах, чем любой современный государственный деятель», а его идеи были «рядовыми». Для Тейлора наиболее поразительной чертой характера Гитлера оказалось «его терпение».
Хью Тревор-Ропер, похоже, считал, что Гитлер в основном был нормален, но жесток — был кровожадным тираном. У историка было очень мало времени для анализа крайностей немецкого характера, позволивших появиться такому тирану. Он критикует то, что представляется ему германской тенденцией предаваться «туманной немецкой риторике», «расплывчатой метафизике» и «нордической глупости». Это может стать оправданной критикой нации, которая, потеряв самоуважение в 1918 году, пыталась на словах вновь обрести баланс, но такое поведение отнюдь не редкое явление в истории — или среди историков.
Не больше света проливают и сами германские историки. Покойный исследователь феномена Гитлера профессор Перси Эрнст Шрамм демонстрирует некоторую растерянность в отношении ответственности своего раздела истории. Будучи не в состоянии справиться с огромным количеством ненормальностей, проявляемых его предметом исследования, он приходит к весьма удобному выводу, что психиатрия и психология не могут определить, был ли Гитлер сумасшедшим или нормальным.
Карл Дитрих Брачер в своем капитальном исследовании о Гитлере приходит к выводу, что «бессмысленно обсуждать» умственное состояние фюрера. Это еще один пример, когда непрофессионал терпит полное поражение в попытке понять характер распада личности, пытаясь объяснить поведение Гитлера рациональными терминами нормального менталитета, не вдаваясь в эмоциональные глубины и причуды, которые могут вызвать распад личности.
Совершенно очевидно, что случай Гитлера показывает ограниченность традиционного исторического метода исследования. Хотя упомянутые выше историки высокомерно отказывались обращаться к проблеме умственного состояния Гитлера, историки меньшего масштаба с готовностью принимали на веру мрачные версии о его ненависти к отцу, следы орального и анального секса и другие фрейдистские фантазии, для того чтобы объяснить мотивы Гитлера.
Однако Гитлер слишком важный феномен, чтобы оставлять его без объяснений, и эти объяснения не нужно облекать в нелепые термины.
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ ГИТЛЕРА
Гитлер происходил вовсе не из социально отверженных низов, как предполагают некоторые, а из нижних слоев среднего класса. Даже если его детстве прошло в бедности, это никак не объясняет его как личность. Тем не менее многое можно почерпнуть из того места в «Майн кампф», где Гитлер описывает сцену, когда заброшенная, озверевшая жена встречает пьяницу-мужа на глазах у детей.
«Когда он в конце концов заявляется домой... пьяный и грубый, но всегда без гроша в кармане, тогда да простит Бог за те сцены, которые за этим следуют. Я лично сотни раз бывал свидетелем таких сцен и с самого начала смотрел на это с отвращением и негодованием».
Когда вспоминаешь замкнутость юного Гитлера — вряд ли у него был хоть один близкий друг, —трудно представить себе, что он видел подобные сцены где-либо, кроме как в своем доме.
Продолжает Гитлер свой пассаж многозначительным предсказанием того, что произойдет:
«Да и все остальное, что слышал мальчик в своем доме, не способствовало его уважению к окружающим. Ничего хорошего, что рождало бы у него восприятие гуманности, ни одна установка не вызывала у него уважения; начиная с учителя и кончая главой государства, будь то религия или мораль, будь то государство или общество — все низвергалось испорченным сознанием в грязь самым отвратительным образом».
Все это можно было бы воспринимать как риторику, рассчитанную на то, чтобы вызвать сочувствие. К счастью, большинство детей, выросших в подобных семьях, не становятся чудовищами. Обстоятельства детства Гитлера могли бы как-то улучшить его отношение к миру, но, даже если такие безобразные сцены имели место, они сыграли весьма незначительную роль в формировании его личности.
Много выводов делалось из предположения, что у Г итлера было всего одно яичко. Однако единственное свидетельство этого исходит от советских медиков, проводивших вскрытие трупа, идентифицированного как труп Гитлера. Поскольку существует ряд неясностей по поводу идентификации этого трупа, было бы несколько опрометчиво основывать исследование психологической природы Гитлера на одном только этом «факте». Во всяком случае, большинство юношей, у которых имеется только одно яичко, отнюдь не испытывают психологического страдания по этому поводу, разве только некоторое смущение. Ни один нормальный мальчик не выказывал никаких психических отклонений из-за такого недостатка.
Тем не менее американцы, допрашивавшие после войны врачей Гитлера, были изумлены, узнав, что он ни за
что не соглашался показывать кому-нибудь свои гениталии. Даже «венеролог» доктор Морелл утверждал, что никогда не видел Гитлера, обнаженного ниже пояса. Позднее доктор фон Хассельбах говорил, что «Гитлер не показывал никому свое голое тело. Вероятно, его камердинер Эмиль Мауриц мог бы дать какую-то информацию о том, были ли половые органы Гитлера деформированы, —он намекал на это, когда мы были с ним вместе в заключении».
Единственный заслуживающий внимания фактор его юности, который мог сыграть существенную роль в проявившемся позднее крайнем антисемитизме Гитлера, — это вопрос о том, не был ли он сам на четверть евреем.
Единственным свидетельством раннего антисемитизма Гитлера являются неопубликованные воспоминания некоего Августа Кубичека, жившего в одной комнате с Гитлером в Вене, хранящиеся в Главном архиве Австрии в Линце. Из них мы узнаем, что в апреле 1908 года Гитлер вступил в антисемитское общество. Слухи о том, что в Гитлере, возможно, текла еврейская кровь, поддерживали промышленник и писатель Франц Тиссен и историк Ганс Йорген Келер, писавшие, что австрийский канцлер Доль-фус приказал австрийской полиции расследовать, не был ли Алоиз, отец Гитлера, незаконным сыном барона Ротшильда, в доме которого, как предполагается, служила мать Алоиза. Предполагается, что Гитлер приказал в 1934 году убить Дольфуса, чтобы добыть документы, питающие эти слухи, которые Дольфус грозил опубликовать. Однако прямых свидетельств этому нет.