Росс Макдональд

Чисто семейное дело

1

Я был последним свидетелем защиты. Адвокат кончил мучить меня расспросами, помощник окружного прокурора взмахом руки отказался от перекрестного допроса, и судья отпустил меня с миром.

Со своего свидетельского места я заметил в первом ряду публики молодого человек, непохожего на завсегдатая судебных заседаний - из тех, что коротают свободное утро, подпитываясь чужими бедами и горестями. Судя по всему, у этого юноши хватало и своих. Более того, я был почти уверен, что он не прочь поделиться ими со мной.

Так и вышло. Он вскочил со стула и перехватил меня в дверях.

- Мистер Арчер, можно вас на два слова?

- Ну, разве что на два... - устало ответил я.

Мы вышли в коридор, и молодой человек со страдальческой миной на лице посмотрел на закрывшиеся за нами массивные двери.

- Меня только что вытолкали из кабинета шерифа, - пожаловался он. Взяли и выперли взашей. Я не очень-то привык к такому обращению.

- Это все, что вы хотели мне сказать?

- Разумеется, нет. У меня к вам чрезвычайно важное дело. Видите ли, мистер Арчер, меня бросила жена...

- Я почти никогда не занимаюсь семейными дрязгами и разводами.

- Развод? О каком разводе может идти речь, когда я и женат-то был всего сутки, если не меньше! Отец и остальные родственники советуют мне аннулировать брак, но я их и слушать не желаю. И развода не хочу. Мне нужно только одно: вернуть жену, и дело с концом. - - А где она сейчас?

- Почем мне знать? - Он непослушными ругами зажег сигарету. - Долли ушла в самом начале медового месяца, на второй день после регистрации брака. Мне кажется, с ней стряслась беда.

- Или она поняла, что ваш союз - ошибка. Такое случается сплошь и рядом.

- То же самое твердят и в полиции. "Сплошь и рядом"! Как будто от этого легче! Да и не верю я, что она могла просто взять и сбежать: мы любим друг друга.

- Вы забыли представиться, - напомнил я.

- Да, простите. Меня зовут Алекс Кинкайд.

- Чем вы зарабатываете на жизнь?

- Вообще-то служу в "Ченнел ойл корпорейшн". Мой отец - начальник филиала в Лонг-Бич. Фредерик Кинкайд, не слыхали?

Я не слыхал.

Открылись двери, и из зала суда гуськом потянулись присяжные.

- Здесь нам не дадут поговорить, - сказал Алекс Кинкайд. - Может, я угощу вас обедом?

- Обед так обед, - согласился я. - только в складчину.

Мне не хотелось чувствовать себя обязанным. По крайней мере, до тех пор, пока я не выслушаю его историю целиком. Мы вошли в бар на противоположной стороне улицы и отыскали две табуретки в укромном уголке. Мой спутник заказал двойное виски со льдом, выпил его как микстуру и хотел было тут же сделать второй заход.

- Сбавьте обороты, - посоветовал я.

- Вы что, собрались мне указывать?

- Я собрался вас выслушать и хочу, чтобы вы были в состоянии предложить мне связный рассказ.

- Может, вы подумали, что я алкоголик?

- У вас нервы на пределе, а от этого никакое виски не спасет, только хуже будет.

- Да, вы правы, я малость на взводе, но это и не удивительно. Надо же было такому случиться!

- Пора бы вам поведать мне, что именно случилось. Начинайте с самого начала.

- С того дня, когда она убежала из гостиницы?

- Давайте хоть с гостиницы.

- Мы остановились в "Прибое", - начал он. - Это здесь, в Пэсифик-Пойнт. Накладно, конечно, но мы решили пожить тут всего трое суток, так что я бы не разорился...

- Где вы поженились?

- В Лонг-Бич, у судьи.

- Вам не кажется, что брак был несколько скоропалительным?

- Не без этого. Но Долли не могла тянуть. Мои родители просили повременить до покупки дома и обстановки, да и венчание было бы им больше по нраву, но Долли настояла на том, чтобы расписаться у судьи.

- А как к этому отнеслись её родители?

- У Долли нет никаких родственников. По крайней мере, так она утверждает.

- Вы ей не верите?

- Конечно, верю, только упоминание о родных наводило на неё хандру. Как-то она сказала мне, что её отец и мать погибли в автомобильной катастрофе.

- Как девичья фамилия вашей супруги?

- Долли Макги. Вообще-то её зовут Дороти. Она работала в университетской библиотеке, а я проходил курс управления...

- Этим летом?

- Совершенно верно. Мы и знакомы-то были всего шесть с половиной недель. Зато встречались каждый день.

- И чем же вы занимались во время встреч?

- Какое это имеет значение?

- Пока и сам не знаю. Просто стараюсь составить представление о ней.

- Ну, большую часть времени мы болтали. Гуляли и разговаривали.

- О чем?

- О смысле бытия. - В его устах это прозвучало как нечто само собой разумеющееся.

- Как, по вашему мнению, она была до конца откровенна с вами?

- Конечно!

- И ваше бракосочетание не было вынужденным?

Он смерил меня холодным взглядом.

- Между нами вообще ничего такого не было, даже в первую ночь после свадьбы.

- Так почему же она вас бросила, Алекс?

В его глазах появилось страдальческое выражение.

- Не знаю. Но причина не во мне и не в Долли. Наверное, все из-за того бородача.

- Что ещё за бородач?

- Он явился в гостиницу в тот самый день, когда ушла Долли. Я купался, а потом дремал на пляже. Спустя два часа я вернулся и застал номер пустым. Долли забрала с собой сумочку и багаж. Портье сказал, что незадолго до отъезда к ней приходил какой-то тип с короткой седой бородкой и проторчал в номере около часа.

- Известно, как его звали?

- Нет.

- Он уехал вместе с вашей супругой?

- Портье говорит, что сначала ушел бородатый, а потом Долли взяла такси и поехала на автовокзал. Но мне удалось выяснить, что они не покупали билетов ни на автобус, ни на поезд, ни на самолет. Машины у неё нет, стало быть, она ещё здесь.

- Могла проголосовать на шоссе.

- Долли? Никогда.

- Где она жила до замужества?

- В меблированной комнате в Вествуде. Утром в субботу она перевезла свои пожитки ко мне. Они и посейчас там.

- Может быть, она вышла за вас замуж только для того, чтобы потом исчезнуть?

- А какой в этом смысл?

- Вы застрахованы?

- Да, и на кругленькую сумму.

- Ваша семья хорошо обеспечена?

- Более-менее. Отец получает немало, но ему приходится вкалывать за эти деньги. В любом случае ваши подозрения беспочвенны: Долли - честнейшее существо, и деньги её не интересуют. Просто с ней что-то стряслось. Возможно, помутился рассудок.