- К чему?

- У солдат, знаешь ли, свои словечки. Хлям - сопляк, новобранец, нас вот кличут крабами, - кантиец с усмешкой провел по своему шипастому наплечнику, - а "ич блодам" означает недоумок трахнутый... Так что ты лучше назовись Черпаком.

- Не имя красят человека, - ответил Блейд и пошагал к своей миске с мясом.

* * *

Строевой подготовкой гасильщики себя не утруждали, поэтому время от завтрака до обеда и от обеда до ужина каждый убивал как мог. Безденежные спали или резались в кости на затрещины, а те, у кого завалялась пара-другая монет, отправлялись в кабаки и веселые дома портового квартала Финареота. Блейд же назначил своим генеральную уборку, чистку оружия и смотр боеготовности.

Шрам, тоскливо оглядев внутренность палатки, полез пятерней в лохматый затылок и предложил:

- Может, лучше в кости перекинемся? Ты, десятник, расскажешь про Кассну, я - про Альбаг... Как тогда, в дороге...

- Сначала приберем этот свинарник. Тут к нам гости могут пожаловать, а потому и клинки не худо бы наточить.

- Э нет, десятник, так не пойдет, - вмешался Ухо, покачивая головой. - Никто не будет в претензии, коли гасильщики немного пошумят и разомнутся, но если начнется резня, враз пожалуют Стражи Порядка. А они шуток не понимают, клянусь десницей Гирларла!

- Я никого резать не собираюсь, мне другое заказано, - строго сказал Блейд. - Оружие, однако, должно быть в порядке. За работу!

К обеду палатка была прибрана, прорехи заштопаны, клинки наточены. Получив и съев двойную порцию мяса, Блейд велел Джефу выдать всем по паре серебряных финареотских быков и отправил рыжего морехода, Шрама и Бороду повеселиться в город. Он и сам был бы не прочь пройтись с ними, но решил, что беседа с Ухом отлагательств не терпит.

Усадив подчиненного на топчан, Блейд начал прохаживаться от стены к стене, разглядывая квадратную физиономию кантийца. Тот выглядел хмурым; видно, предчувствовал неприятный разговор. Крепко сбитый, темноволосый и черноглазый, с типичным для жителя Канта орлиным, носом, он напоминал страннику римлянина, одного из тех легионеров, которые шли за Марием, Суллой, Цезарем, Помпеем и Крассом в горы Иберии и Персиды, в африканские пустыни, в дремучие леса Галлии и Британии. Пожалуй, решил Блейд, в этой аналогии больше смысла, чем кажется на первый взгляд; Великий Кант был Римом этого мира, империей, владевшей берегами Шер-да, Моря Заката, и стремившейся распространить свою власть до пределов восточного океана. Но все ли кантийцы желали этого? Всем ли им меч и война были дороже мотыги и мира? Такие вещи лучше выяснять не у властителей и не у людей толпы, которую они ведут за собой; полезнее поговорить с отщепенцем, с преступником, с диссидентом. Ухо, скорее всего, не являлся диссидентом, но уж преступником был точно.

- Слушай, парень, - закончив свое кружение, Блейд уселся на топчан напротив кантийца, - не нравится мне твое прозвище. Как тебя раньше звали? Когда оба уха были целыми?

Кантиец помрачнел.

- Я уже не вспоминаю о тех временах, десятник. Да и тебе какое дело?

- Хочу звать тебя по имени, как человека, не как скотину.

- А сам-то?

- Что - сам?

- Знаешь, что означает твоя кличка?

Теперь помрачнел Блейд.

- Не я себе ее придумал, и с шутником еще посчитаюсь! Не погляжу, что он децин!

Ухо хмыкнул.

- Сейчас, однако, речь не обо мне, - продолжал странник. - Должен же я тебя как-то называть.

- Так и зови; Ухо.

- Нет. Как было раньше?

- Макрон... Макрон Сирб...

- Из Всадников? Был офицером?

- Из Всадников!.. - голова кантийца качнулась. - Был офицером... сакором... Знаешь, что это такое?

Блейд кивнул. В свое время Марл Рилат прочитал ему целую лекцию насчет организации кантийского войска. Низовым подразделением являлся десяток под командой ссржанта-децина; пять десятков образовывали взвод-зиклу, которым командовал зиклан, младший офицер; воинская часть из трехсот бойцов называлась сакрой, и чин сакора соответствовал, следовательно, званию капитана. В текаду, полк или легион, входили четыре сакры, и это формирование являлась основной боевой единицей, из которого набирались корпуса-рангары, включавшие от шести до двенадцати тысяч человек. Каждым корпусом командовал генерал, подчинявшийся непосредственно своему спарпету-полководцу. Такое построение войсковых частей было принято везде и в пехоте, и в кавалерии, и в особых рангарах Стражей Порядка, Крепкоруких и Огненосцев. Кантийские военачальники старались подогнать под этот образец даже вспомогательные отряды, набиравшиеся из числа варваров и союзников.

- Значит, ты был сакором и Всадником, - задумчиво повторил Блейд. Наследственным?

- Да, десятник. Мой род сражается за империю триста лет, - в глазах Уха сверкнуло нечто похожее на гордость.

- Империи кто-то угрожает? Варвары? Другие страны?

- Нет. На западе захвачено все. Страны на южных берегах Шер-да недавно приведены к покорности и стали либо вассалами, либо союзниками - как и Финареот. На севере, за хребтом Риг Найл, мы разгромили кочевниковситалла и племенные союзы кланибойнов.

- Зачем же тогда воевать? - спросил Блейд. - Насколько я понимаю, Неван, Силангут и тем более Бартам не посягают на границы империи?

Ухо с удивлением взглянул на него.

- Странные вопросы ты задаешь, десятник! Может, ты явился из темного царства Кораны и ничего не знаешь о мирских делах? Или в твоих горах, в Кассне, никогда не слышали о Великом Канте? Но ты же наемник, и ты немолод... Где же ты сражался, в каких странах? О Канте известно повсюду...

- Я сражался против Канта, - сказал Блейд, немного подумав. - В Либонне, в тех самых странах на южном побережье Шер-да, о которых ты упоминал. Только не подумай, что я держу зло на кантийцев... Это было работой, Макрон. Южане платили мне, и я рубил и колол солдат Канта. Теперь платит Кант, и я готов рубить и колоть во славу императора... Не так ли? он подмигнул Уху, но тот, словно не слыша собеседника, уставился в пол.

- Знаешь что, десятник, - буркнул наконец кантиец, - не называй меня Макроном. Я был лишен имени, рода и уха за бунт... за неповиновение приказу. Так что сакора Макрона Сирба больше не существует, и не стоит вспоминать о нем.