Проходил день за днем; двадцатитысячное войско торило дорогу в степи, оставляя за собой широкий прямой проход в травяном море - нить, на которую были нанизаны круглые утоптанные площадки ночных становищ. Забот у Блейда прибавилось - трижды он просыпался ночью, чувствуя, как в его мозгу копошатся осторожные щупальца, покалывавшие нервы едва заметными электрическими разрядами. Джек Хейдж не терял времени даром, пытаясь скорее всего, из самых благих побуждений - вернуть шефа МИ6А к родным пенатам. Каждый раз странник просыпался в поту, но через пару минут начинал ухмыляться, представляя, что сейчас вытворяет в Лондоне Дж. Несомненно, он позабыл о тихих радостях пенсионера и заседал сейчас в его, Блейда, кабинете, возглавив операцию по спасению своего Дика, ставшего жертвой чудовищных экспериментов "этого янки". Бедный Джек Хейдж! Ему можно было только посочувствовать!

Бедный ли? Не раз и не два Блейд вспоминал ту странную и мгновенную метаморфозу, которая произошла с Хейджем на пороге кабинета, перед тем как они отправились к анабиозной камере. Это приподнятое плечо, знакомая крабья походка, и голос, голос! Было ли это искусной имитацией, или же... Возможно ли, что старик Лейтон первым прошел ту дорогу, на которую потом выпустили его, Ричарда Блейда? Но как Хейдж мог согласиться на такое? На потерю собственной личности?

Впрочем, Блейд был уверен, что Хейдж себя не терял. Слишком хорошо он успел узнать американца, его не обманешь! Конечно, Джек изменился после смерти своего научного босса, но все эти перемены были вполне объяснимы теперь груз ответственности за проект целиком лег на его плечи. Однако он оставался Джеком Хейджем - и никем иным! Конечно, не стоило сбрасывать со счетов и вероятность того, что оба ученых мирно уживались под одной черепной крышкой - кто их знает, этих ненормальных яйцеголовых! Но в таком случае Блейд еще в большей степени не завидовал сейчас Джеку Хейджу. Лучше иметь дело с дюжиной безжалостных асов секретной службы - типов вроде Дж., - чем с одним лордом Лейтоном! В этом он был твердо убежден.

Он часто размышлял и над "завещанием" старика, переданном ему на магнитофонной ленте. Там хватало загадочных намеков! "До скорой встречи, мой юный друг!" Каково, а? Или это; "Вы можете полностью доверять Джеку Хейджу. Как мне самому". Неудивительно, если представить, что Лейтон уже тогда сговорился со своим преемником! Или не сговорился? Что, если он даже не спрашивал разрешения Хейджа на подобную операцию? От сиятельного лорда можно было ждать чего угодно!

Нет, конечно, нет... Беспомощный старик на смертном одре никак не сумел бы внедриться в разум самого талантливого из своих помощников без его согласия... Да и сам Хейдж парень не промах! Его вокруг пальца не обведешь! И потом - Блейд был готов отдать голову на отсечение - Хейдж остался Хейджем... Или все-таки - Хейджем с ма-а-а-ленькой примесью лорда Лейтона?

Эта загадка мучила странника, хотя в Айдене хватало и своих тайн. Но спокойное монотонное путешествие, длившееся по земному счету уже больше семи недель, будто отодвинуло на время и секрет зажигалки, покоившейся в его поясе рядом с кинжалом Асруда, и неведомых селгов-ттна, и загадочные речи бар Занкора. Снова и снова Блейд прокручивал в голове тот последний эпизод на пороге кабинета. Конечно, тогда он попытался кое-что выжать из Хейджа, но получил в ответ набор не совсем пристойных шуточек. Проклятый янки!

На пятьдесят первый день пути размышления Блейда на эту тему были прерваны. Войско достигло холмов, и конные дозоры обнаружили ксамитов.

* * *

Это известие поступило утром, на марше. Бар Нурат остановил пешие колонны, велел разбить лагерь, немедленно выслал в лабиринт холмов конных разведчиков и по их возвращении назначил военный совет. Пока хайриты ставили шатры внутри периметра стянутых цепями возов. Блейд с интересом наблюдал за суетой около палатки бар Нурата. Теперь стратегу предстояло доказать, что он по праву входит в число лучших полководцев империи. И если то, что Блейд слышал о тяжелой пехоте эдората, было правдой, бар Нурату предстояло потрудиться.

Совет начался в тот час, когда нижний край солнца утонул за горизонтом, как всегда расплескав по степи длинные оранжевые крылья. Сардары и их помощники собирались быстро; минута-другая - и длинная штабная палатка была заполнена. Когда Блейд, следовавший по пятам за Ильтаром, перешагнул порог, сидевший во главе походного стола бар Нурат недовольно приподнял темную бровь. Вождь хайритов ответил ему невозмутимым взглядом, опустился на скамью и звонко хлопнул по ней ладонью - мол, садись рядом, братец.

Блейд сел. На вытянутом столе возвышалось с полдесятка кувшинов, окруженных бронзовыми кубками, да два медных подсвечника с частоколом толстых свечей из желтого воска. Стул бар Нурата с высокой резной спинкой, отделанной серебром, стоял у дальней стены палатки. Вдоль стола с левой, почетной, стороны размещались сардары; напротив - их помощники, командиры вторых полуорд. Ильтар с Блейдом сели в торце стола, спиной ко входу и лицом к лицу к главнокомандующему.

Бар Нурат окинул взглядом собравшихся. Видимо, тут были все, кого он ожидал, - и даже сверх того, если учитывать Блейда. Удовлетворенно хмыкнув, военачальник кивнул головой адъютанту, стоявшему за спинкой его сидения. Молодой клейт с копной рыжих волос шагнул к столу и расстелил на нем карту. Квадратный пергаментный лист тут же начал скручиваться, и парень прижал его по углам тяжелыми кубками.

Стратег был как всегда немногословен. Вытянув из-за пояса длинный кинжал, он провел им черту поперек карты и произнес:

- Холмы. - Затем ткнул острием куда-то в центр и добавил: - Лагерь. - Теперь кинжал пошел сквозь линию холмов, и военачальник прокомментировал: - Проход. - Он поднял глаза на адъютанта и приказал: - Докладывай!

- Патрули с проводниками разосланы к востоку и западу на полдня пути, - зачастил рыжий, вытянувшись у стола. - Их данные помогли уточнить карту. Холмы невысокие, тянутся далеко, поросли травой. Проходов много, но узкие, обоз провести трудно. Перед нами - самый широкий, восемь-десять полетов стрелы... вероятно, долина пересохшей реки. Разведан вглубь тоже на полдня пути. В конце он расширяется, место ровное, удобное и для всадников, и для пехоты. Там, на окрестных холмах, и были замечены стрелки черномазых.