Из ядовитых трав Штерк делал настойки и пил, проверяя их действие на себе, причем он отдавал себе отчет, что имеет дело с ядовитыми и очень опасными растениями. Даже при душевных расстройствах своих пациентов он не отступал от своего принципа лечения. Примеру Штерка последовали другие врачи. Они стали производить на себе опыты с ядовитыми растениями, минеральными веществами, растворами и прочими всевозможными субстанциями. Поле для экспериментов было достаточно обширно, и предшественники современной химии старались производить на себе опыты с такими веществами, взятыми из мира растений и минералов, которые применялись в народной медицине и казались полезными также и ученым медикам.
Среди этих медиков следует назвать, например, Ладзаро Спалланцани (1729–1799), одного из самых знаменитых и оригинальных естествоиспытателей XVIII века. Стоит заметить, что науке повезло, поскольку его отцу-юристу не удалось заинтересовать молодого Ладзаро красотами объемистого свода законов. Хотя среди его многочисленных и крупных работ опыты с лекарственными средствами на самом себе занимали незначительное место, он все же заслуживает того, чтобы быть здесь упомянутым. Примерно к тому же времени относятся опыты, проведенные на себе Джозефом Коллинзом, ставшим последователем Штерка и подобно ему испытывавшим на себе действие целого ряда ядовитых растений.
Антон фон Штерк не был первым, кто применил яд к лечению болезней. Уже в 185 году древнегреческий врач Диоскорид, один из наиболее значительных ботаников и фармакологов древности, в сочинении «Алексифармака» привел подробное описание действия ядов. Диоскорид, Педаниус, из Аназарда (Киликия, Малая Азия) жил в царствование Нерона и Веспасиана, был современником Плиния Старшего. Относительно его жизни известно, что в качестве врача он сопровождал римские войска, посетил многие страны и лично изучал многие растения. Выдающееся значение имело написанное им в 70-х годах на греческом языке сочинение «О лекарственных средствах», в котором дано систематическое описание всех известных в то время медикаментов растительного, животного и минерального происхождения.
Наибольшее внимание Диоскорид уделял врачебным средствам растительного происхождения; он описал около 600 растений и сгруппировал их по некоторым морфологическим признакам. Излагая способы добывания и приготовления лекарственных средств, он дал сведения о ряде химических манипуляций (возгонка, перегонка, кристаллизация). Им указаны способы получения ртути из киновари, а также медного купороса, свинцовых, медных и цинковых препаратов и мазей и т. п. Он описал масла и жиры, красители и яды органического происхождения. Сочинения Диоскорида, сопровождавшиеся комментариями виднейших ботаников XVI и XVII веков, сыграли значительную роль в разработке систематики растений.
Если Диоскорид первым стал применять мышьяк как терапевтическое средство, то один из основоположников токсикологии Никанд Колофонский (202 г. до н. э.) в произведении «Об ядах и противоядиях» впервые в медицинской литературе упоминал о свинцовых параличах. Ученый-иезуит Атанасиус Кирхер (1602–1680) в 1678 году в своих таблицах о металлических ядах указал, что мышьяк вызывает паралитические спазмы.
Позже яды стали называть именами мифологических персонажей. Так, согласно греческой мифологии, судьбой человека управляют три богини: Клофо, Атропа и Лахезис. В одной из скульптурных композиций все они имеют образы юных дев. Клофо, увенчанная плодами, держит веретено и нить человеческой жизни, которую мрачная и неумолимая Атропа, с ветками скорбного кипариса на голове, собирается перерезать, а Лахезис вынимает из урны шар, чтобы предначертать на нем судьбу человека. По имени злой Атропы назван один из сильнейших ядов — атропин, содержащийся в красавке и белене.
История хранит немало тайн, связанных с использованием ядовитых свойств продуктов минерального, растительного и животного происхождения. Одну из первых попыток классифицировать яды сделал древнеримский врач Гален, а древнеримский историк Гай Светоний Транквилл описал технологию приготовления ядовитых снадобий и способов их применения. Он пишет, что самовлюбленный и развратный император Нерон, прославившийся своей жестокостью, начал серию злодейских убийств с отравления в 54 году н. э. императора Клавдия Светония. Хотя Нерон и не был непосредственным исполнителем этого убийства, но знал о нем и не пытался этого скрывать. Белые грибы он всегда называл с тех пор «пищей богов», потому что именно в них Клавдию подмешали отраву.
Подобным же образом Нерон расправился с Британиком, которого он опасался как возможного претендента на престол. Получив яд от известной в Риме отравительницы, закончившей жизнь на плахе, Лукусты, владевшей секретом составления разнообразных зелий и поставлявшей их для царского двора, Нерон велел прислуге подмешать его в пищу соперника. Однако доза оказалась недостаточной, и Британик отделался расстройством желудка. Тогда жестокий правитель Рима велел Лукусте приготовить более сильную отраву. Заказ был исполнен в срок и в присутствии Нерона «улучшенное снадобье» испытали на козле, который околел, промучившись 5 часов. После повторного упаривания дьявольское зелье дали поросенку, и тот издох на месте. Лишь после этого Нерон приказал подать отраву к столу и поднести обедавшему с ним Британику. После первого же глотка тот упал замертво. За это «благое» дело император пожаловал Лукусте богатые поместья и разрешил иметь «учеников». Услугами Лукусты также пользовался развратный император Калигула, который побуждаемый ревностью, убил родную сестру, которая была от него беременна, и сам вскоре был убит преторианцами.
Применения ядов в качестве орудия убийства приобрело особенно широкий размах в средние века, когда человечество сделало несложный, но страшный вывод: «Яд труднее распознать, чем врага». Папа Пий VI и его сын Цезарь Борджиа с помощью ядов избавились от многих политических противников, пополнив папскую казну их наследством. О многочисленных случаях использования ядов в преступных целях Тоффаной повествуется летопись XVIII века. Эта худенькая неаполитанка, по ее собственному признанию, отравила более 600 человек. Причем в список жертв были занесены даже римские папы. Излюбленный яд, «аква Тоффана», которым пользовалась отравительница, представлял собой водный раствор соединений мышьяка. Этим ядом был отравлен академик Кондорсе, английский поэт Честертон и др.
Далеко из тумана веков вырисовывается силуэт доминиканца Альберта Великого (фон Больштедский) (1193–1280), снискавшего титул «всеобъемлющего доктора» (doctor universalis), «Великого в магии, еще более Великого в философии и величайшего в теологии» человека. Он не был королем или вельможей и титул Великий получил от современников и потомков за необыкновенную эрудицию и глубину научных познаний. Увы, за эти же качества он был обвинен в колдовстве. Однако Везалий, эрудиция которого никогда и никем не оспаривалась, называет его «великим лжеученым». Его труды были изданы в 1651 году в двадцати одном томе, и в них, на радость отравителям, он переоткрывает мышьяк, серовато-белые кристаллы которого унесут многие жизни.
Алхимики Екатерины Медичи (Козимо и Лоренцо Руджери) соперничали между собой в изобретении изощренных отрав. Карлу IX подсунули пропитанную мышьяком книгу. Известны ухищрения и почище: надушенные перчатки; отравленная свеча; букет живых цветов, чей запах приносил мгновенную смерть; башмаки, надев которые упал бездыханным Хуан Австрийский. Верхом остроумия в те времена считался нож, лезвие которого с одной стороны было намазано отравой. Хорошенькая фрейлина предлагала сгоравшему от любви кавалеру разделить с ней персик и спокойно съедала свою половину, в то время как несчастный влюбленный, съев вторую, корчился в муках у ее ног. Или вспомним помаду, предназначавшуюся для госпожи де Сов, дабы она своим поцелуем отравила Генриха Наваррского.
После этой подборки фактов ответ на вопрос, яд ли (или лекарство) мышьяк, кажется простым. А между тем, как и змеиный и пчелиный яды, мышьяк используется для лечения многих заболеваний. Применяется в медицине дурман и белена, орех св. Игнатия и стрельный яд кураре, красавка и наперстянка, спорынья и аконит.