Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1782, 29 октября 1870 г.

Нет больше никаких оснований сомневаться в том, что армия, сдавшаяся в Меце, действительно насчитывала 173000 человек, из которых 140000 были способны носить оружие и свыше 30000 человек были больными и ранеными. «Daily News» в телеграмме из Берлина сообщает нам сведения, которые, по заявлению этой газеты, содержат все подробности относительно состава этих войск: 67 пехотных полков, 13 батальонов chasseurs-a-pied [пеших стрелков. Ред.], 18 четвертых и учебно-запасных батальонов, 36 кавалерийских полков, а именно: 10 кирасирских, один гидов[90], 11 драгунских, 2 уланских, 3 гусарских, 6 полков chasseurs-a-cheval [конных стрелков. Ред.] и 3 полка chasseurs d'Afrique [африканских стрелков. Ред.], и кроме того 6 учебно-запасных эскадронов. Надо полагать, что это сообщение исходит из прусского штаба в Берлине и содержит общую сводку о составе французских сил в Меце, сделанную либо на основании предварительных и косвенных данных, либо по французским спискам, переданным победителям при сдаче. Последнее кажется наиболее вероятным. Мы знаем, что в Меце находились следующие пехотные войска: гвардия (8 полков = 30 батальонам и один батальон стрелков), 2-й корпус (Фроссара, три дивизии), 3-й (Декана, бывший корпус Базена, четыре дивизии), 4-й (Ладмиро, три дивизии). 6-й (Канробера, три дивизии) и одна дивизия 5-го корпуса (де Файи) — всего четырнадцать линейных дивизий, из которых каждая имела в своем составе один батальон стрелков и 4 линейных полка, или 12 линейных батальонов, за исключением двух дивизий Канробера, в которых не было стрелков. Это составляет 12 батальонов стрелков и 168 линейных батальонов, а считая и гвардию, 13 батальонов стрелков и 198 пехотных батальонов, всего же, вместе с 18 учебно-запасными батальонами, 229 батальонов, то есть несколько выше цифры 221, указанной в качестве общей численности этих войск в «Daily News». С другой стороны, в этом перечне указано лишь 64 полка пехоты, в то время как наш упомянутый коллега по печати приводит цифру 67. Из этого мы должны сделать вывод, что три недостающих полка составляли гарнизон Меца и по этой причине не фигурируют в составе «Рейнской армии». Что же касается расхождения в количестве батальонов, то его легко объяснить. Потери во многих полках во время сражений в августе и вылазок в сентябре и октябре, а также вследствие болезней, очевидно, были таковы, что из трех батальонов приходилось формировать два, а, быть может, даже один.

Что такие силы, равные армии Наполеона под Лейпцигом[91], могли быть вообще принуждены сдаться — это факт, неслыханный в истории войн, этому трудно верить даже теперь, после того как это случилось. Однако факт этот становится еще более непостижимым, если мы сравним силы этой армии с силами победителей. 18 августа Базен был отброшен с высот Гравелота под прикрытие орудий фортов Меца; несколько дней спустя обложение крепости было завершено. Но из армии. сражавшейся у Гравелота, было выделено три корпуса, или 75 батальонов, под командованием саксонского кронпринца; сделано это было не позднее 24 августа, так как три дня спустя его кавалерия разбила chasseurs-a-cheval Мак-Магона у Бюзанси. У Меца оставалось семь корпусов, или 175 батальонов, и 12 батальонов ландвера, всего 187 батальонов для обложения армии, состоящей не менее чем из 221 батальона! В это время Базен должен был иметь в своем распоряжении 160000, если не больше, бойцов. Пруссаки, конечно, приняли все меры для возмещения потерь, понесенных в последних сражениях, свежими силами из своих резервных частей; но нельзя предположить, что их батальоны снова были доведены до полного состава в 1000 человек» Если даже допустить, что пруссаки довели численность батальонов до 1000 человек, за исключением ландвера, батальоны которого формируются лишь в составе 500—600 человек, то это дало им не больше 182000 человек или вместе с кавалерией и артиллерией около 240000 человек, то есть лишь в полтора раза больше армии, запертой в Меце. Эти 240000 человек были растянуты на фронте протяженностью в 27 миль, причем их разделяла на две отдельные части не проходимая вброд река. При таких обстоятельствах нельзя сомневаться, что, если бы Базен действительно попытался прорваться с массой своих войск через кольцо обложения, то он смог бы это сделать, если не предполагать, конечно, что французы после Гравелота были уже не теми солдатами, что прежде, а для этого предположения нет никаких оснований.

Для автора этих «Заметок» представляется совершенно несомненным, что после провозглашения республики Базен отказался от прорыва из Меца по политическим соображениям. Несомненно также, что с каждым днем промедления его шансы на успех в этом деле уменьшались, хотя, по-видимому, сами пруссаки теперь полагают, что, если бы они очутились в таком положении, они смогли бы выполнить эту трудную задачу. Но что остается необъяснимым, так это бездеятельность или по меньшей мере нерешительность, проявленная Базеном в течение последних дней августа и в первых числах сентября. 31 августа он делает попытку предпринять наступление в северо-восточном направлении и продолжает его всю ночь и следующее утро; однако трех прусских дивизий оказалось достаточно, чтобы отбросить его назад под защиту орудий фортов. Попытка была, по-видимому, чрезвычайно слабой, если принять во внимание огромные силы, с которыми он мог ее произвести. Генерал, имеющий под своим командованием шестнадцать дивизий превосходной пехоты, отброшен тремя неприятельскими дивизиями. Что может быть хуже этого!

Что касается политических мотивов, которые, как говорят, вызвали бездействие Базена после революции 4 сентября, а также тех политических интриг, в которых он при потворстве неприятеля участвовал в продолжение последнего периода обложения[92], то они полностью соответствовали интересам Второй империи, на восстановление которой в той или иной форме они были направлены. Если генерал, командовавший единственной регулярной армией, которая имелась тогда в распоряжении Франции, мог думать о восстановлении павшей династии при поддержке вторгшегося в его страну врага, то это только показывает, до какой степени Вторая империя утратила всякое понимание характера французов.

Предшествующая военная карьера Базена была отнюдь не блестящей. Его мексиканская экспедиция[93] только доказала, что он больше заботился о наградах, чем о славе или репутации своей страны. Его назначение главнокомандующим Рейнской армией обусловлено случайными обстоятельствами: он получил этот пост не потому, что оказался наиболее подходящим, а потому, что был наименее неподходящим из числа возможных кандидатов; решающими были какие угодно соображения, только не чисто военные. Базен будет увековечен как человек, который совершил самый позорный акт в военной истории Франции, как человек, который помешал 160000 французов прорваться через кольцо облагавшей их армии, в данных условиях определенно уступавшей им по численности, а когда больше не осталось продовольствия, выдал их в качестве военнопленных.

Напечатано в «The Pall Mall Gazette» № 1787, 4 ноября 1870 г.