— Посмотрим.

Я наклонился поближе, чтобы как следует рассмотреть предмет. Забавно. Казалось, я даже не сомневался, что чемодан Оуэна должен выглядеть именно так.

Код состоял из пяти цифр. Он знал, что именно я буду открывать замок.

42217

Апрель, двадцать второе, две тысячи сто семнадцатый год — дата смерти Кыоба.

Замок щелкнул и открылся.

Ордаз первым делом взялся за папку из манильского картона. Я вытащил два стеклянных пузырька. Один из них был прочно загерметизирован и наполнен мельчайшей пылью — настолько мелкой, что она переливалась по дну, словно масло.

Во втором перекатывалось черноватое зернышко железоникеля.

В чемодане были и другие вещи, но именно папка оказалась самой важной уликой в деле. В ней содержался подробный отчет о происшедшем, незаконченный; видимо, Оуэн собирался что-то добавить, но не успел.

Когда он вернулся из последней поездки, на Церере его ожидало письмо. Должно быть, некоторые фразы здорово его позабавили. Лорен не поленился собрать полное досье, в котором перечислял все контрабандные грешки Оуэна за последние восемь лет. Неужели он всерьез полагал, что сможет запугать моего друга?

Возможно, досье навело Оуэна на какую-то мысль. Во всяком случае, он принял решение войти в контакт с Лореном и посмотреть, что из этого получится. Вообще-то, у него мелькнула идея переслать сообщение мне, если бы не последний полет, закончившийся катастрофой. Недалеко от орбиты Юпитера неожиданно взорвался двигатель. Слава Богу, сработала аварийная система безопасности, и капсулу выбросило в открытый космос. Спасатели подобрали его и доставили на Цереру в целости и сохранности; но сумма гонорара оказалась непомерно высокой. Ему нужны были деньги. Лорен, видимо, знал о создавшемся положении и рассчитывал на него. Вознаграждение за любую информацию о главаре шайки торговцев органами предоставляло Оуэну возможность купить новый звездолет.

Согласно указаниям Лорсна, он прибыл в Нью-Йорк. Оттуда его забрали и изрядно помотали: Лондон, Бомбей, Амбсрг… На этом, к сожалению, рассказ закончился. Каким образом он попал в Калифорнию — неизвестно.

Но в промежутках между поездками Оуэн успел многое узнать. В отчете содержались некоторые детальные описания организации процесса; например, подробная схема по доставке нелегальных трансплантантов на Белт и поиск потенциальных покупателей. Здесь были даже некоторые поправки, внесенные Оуэном собственноручно, причем довольно-таки дельные. Я покачал головой. В этом весь Оуэн — ни одного лишнего движения в игре.

К отчету прилагался комплект голографии, изображающих членов шайки — всего двадцать три человека. На некоторых из них были пометки — имя, место в иерархии, роль и функции.

Я дважды просмотрел их, пытаясь угадать, есть ли среди них сам Лорен.

— Похоже, вы были правы, — нарушил молчание Ордаз. — Иначе мистер Дженнисон не стал бы собирать столь подробную информацию. Видимо, он планировал впоследствии выдать их.

— Как я и говорил. Поэтому он был убит.

Я поделился с ним своими соображениями по поводу соседей по этажу. Ордаз улыбнулся и кивнул.

— Возможно. Ну, передаю расследование в ваши руки. Торговля органами находится в компетенции ОРП.

— Верно. — Я закрыл чемодан и поднял его. — Посмотрим, что нам выдаст компьютерная база данных. Я вышлю вам голокопии.

— И еще: если появится какая-либо информация о жильцах…

— Да, конечно. Сообщу, как только что-нибудь узнаю.

Я вошел в управление, помахивая чемоданчиком, ощущая себя на седьмом небе. Оуэн был убит. Он умер достойно, если не с честью. Теперь даже Ордаз не посмеет против этого возразить.

Мимо пронесся Джексон Бера, пыхтя и отдуваясь.

— Эй, что стряслось? — окликнул я его. Бера остановился.

— Где тебя носит, черт возьми?!

— Работал. Честное слово. Да в чем дело?

— Помнишь того продавца радости, как его там…

— Кеннет Грэм?

— Он самый. Так вот — он мертв. — И Бера умчался прочь.

Я поспешил за ним в лабораторию. Тело Грэма лежало на столе; его бледное пустое лицо ничего не выражало.

— Ну, как дела? — спросил Бера.

— Да не очень, — хмуро ответил доктор. — Это не твоя вина; ты вовремя доставил его в холодильник. Просто ток… — Он пожал плечами.

Я тронул детектива за плечо.

— В чем дело?

— Видимо, произошла утечка информации. Грэм попытался сбежать. Мы догнали его уже в аэропорту.

— Вам надо было обождать. Или хотя бы посадить кого-то с ним.

Бера весь дрожал. Я не винил его.

ОРП и банда торговцев играют друг с другом в забавную игру. Последние вынуждены брать своих доноров живьем, поэтому они вооружены инъекционным оружием, выбрасывающим в кровь кристаллики анестетических препаратов. Мы используем против них то же самое — преступник должен быть схвачен живым, чтобы предстать перед лицом правосудия. Поэтому нам запрещено убивать.

Однажды я нарушил это правило. Один из мелких торговцев по имени Рафаэль Хейн пытался дотянуться до кнопки вызова в своем кабинете. Если бы он сделал это, то вмиг сбежались бы его люди, и я окончил бы свои дни в одном из хранилищ. Мне ничего другого не оставалось, как задушить его.

Отчет об этом случае был занесен в компьютерную базу. Но лишь три человека знали об этом. Один из них — мой непосредственный начальник Лукас Гарнер, другая — Джули. Это была моя первая и единственная жертва.

Грэм стал первой нечаянной жертвой для Беры. Я понимал его состояние.

— Мы обнаружили его в аэропорту, — сказал Бера. — Он был в шляпе, поэтому я не сразу его узнал. Мы подкрались к нему с инжекторами. Он заметил нас, дотронулся до своей шляпы и упал.

— Самоубийство? — Да.

— Каким образом?

— Взгляни на его голову.

Я склонился над столом, стараясь не мешать доктору, который пытался считать информацию с мертвых клеток мозга путем индукции — безуспешно, впрочем. К голове покойного был прикреплен продолговатый предмет из черного пластика.

— Драуд. Нестандартного типа.

Я почувствовал, как мороз пробежал по коже.

— Батарея аккумуляторов. — Да.

— Беспроводной драуд. Черт возьми! Хочу такой же на Рождество!

Беру передернуло.

— Не говори так.

— Ты знал, что он сам был наркоманом?

— Нет. Мы не решились устанавливать жучок в его доме. Взгляни сюда.

Пластик был наполовину оплавлен.

— Ого! Он использовал всю батарею сразу! — воскликнул я.

— Да. Он послал мощный заряд прямо в «центр удовольствий». Знаешь, Джил, не могу избавиться от одной навязчивой мысли… Каково это? Что человек при этом ощущает?

Вместо разумного ответа я провел большим пальцем вдоль его позвоночника. Наверное, Бера будет долго удивляться — что бы это значило. Я тоже.

Вот лежит человек, который убил Оуэна. Была ли его смерть адом? Или, наоборот, высочайшим наслаждением?

По крайней мере, его больше нет. Он больше не сможет добывать новые лица, зрачки и пальцы.

— Нда, — протянул доктор. — Бесполезно. Мозг поврежден основательно.

— Продолжайте, — сказал Бера. — Нам нужны хотя бы мельчайшие обрывки информации.

Я повернулся и незаметно вышел.

Голографии из Санта-Моники прибыли больше часа назад. Среди них были изображения жильцов не только восемнадцатого, но и семнадцатого и девятнадцатого этажей включительно. При виде этого богатства мне даже пришла в голову мысль о человеке, ежедневно спускающемся с девятнадцатого этажа на балкон восемнадцатого. Жаль только, что номер 1809 не имел наружной стены, поэтому там не было окна — не говоря уже о балконе.

Интересно, думал ли об этом Миллер? Ерунда. Он просто выказывал таким образом преданность и готовность во всем содействовать властям.

Я еще раз просмотрел голографии. Ни одна из них не совпадала с имеющимися у нас изображениями людей Лорена. Я выругался и спустился за кофе. На полпути вспомнил о содержимом чемодана Оуэна. Я оставил собранные им голографии у программиста, поскольку не был уверен в том, что сам смогу ввести их в компьютер. К этому моменту он должен уже закончить.