Короче, опять ждут. Там видик оказался, кассеты. Чего ж не подождать, когда фильм суперэротический? Гораздо приятнее, чем в вонючем кабинете с материалами разбираться или по дождю с дубинкой ходить, в свисток дудеть. Сидят, смотрят. Время к ночи, товарища все нет, опаздывает к вечернему чаю. Будем ждать, благо фильмов много.

После полуночи на сон потянуло. Витька, как старший по званию, занял диван. Постовые в креслах расположились. Красота, мы сидим – деньги идут. И никаких вопросов – засада.

Часа в три ночи, когда эротика порядком достала, анекдоты и разговоры про кто, кого, где, когда, как и сколько тоже надоели, глаза под воздействием ночных чар начали слипаться, а организмы требовали устойчиво-горизонтального положения, грохот в соседней комнате заставил сердца в грудных клетках вздрогнуть; руки автоматически выхватили пистолеты и дубинки, а мозг усиленно заработал в поисках объяснения.

Забегают в комнату – там раскрытый шкаф, а на полу – спящий мужик. «Ты кто?!» – «А вы кто?!» Как оказалось – тот самый налетчик, которого они пасут. Уснул в шкафу и вывалился. Он с двух дня до трех ночи – тринадцать часов! – на одном месте стоял, шевельнуться боялся, не то что по нужде сходить. Очень выносливый субъект. Я потом Витьку спрашиваю, что ж ты, дотошный наш, в шкаф не заглянул? Он выкручивается – мол, мы люди честные, по чужим шкафам не лазаем, дверь и ту не хотели выбивать. Да и эротика совсем не вовремя вмешалась. Зато, говорит, заметь, он первый уснул. Пусть теперь кто попробует заявить, что милиция спит на посту…

– Понятно. Пошли к Иванычу. Витьку только не надо. Пусть лучше рейдует, по нашему варианту уже есть две жертвы, хватит…

– Это не она.

– Как не она? Ты приглядись. Смотри, тоже ведь блондинка.

– Ну и что? Та посимпатичней, да и постарше.

– Точно?

– Да точно.

Ответная фраза не пропущена цензурой как оскорбляющая слух.

– Я хорошо запомнил. Она дважды деньги пересчитывала, время было.

– Бабы изменчивы. Ты не спеши. Со мной тоже такое бывает – вечером познакомлюсь, а утром не узнаю. Претензии возникают.

– Я на память не жаловался. Снова цензура.

– Хорошо. Завтра будь дома, мы другую привезем. Часиков в двенадцать. Деньги-то копишь?

– Коплю. Покупателя на квартиру нашел.

– Напрасно. Твой кредитор арестован.

– Как арестован?

– За убийство женщины. А ты нам что вешал? Хороший человек, хороший человек…

– Он, он сам убил?

– Сам. Купил дачку, а денежки спустя пару неделек вернул. С помощью удавки.

– И… И что ему будет?

Вопрос прозвучал с двойственной интонацией – с чувством затаенной радости по поводу внезапно исчезнувшего долга и ноткой разочарования по поводу неразборчивости в людях.

– Вплоть до «стенки»…

– О-о-о…

– Все, двигай. Завтра в двенадцать будь на телефоне. Погоди, это точно не она? Может, свет поярче включить?

– Нет, не она.

– Тьфу…

Андрей сел в машину и умчался отмечать неожиданный подарок судьбы.

Костик вернулся в кабинет, где сидели Гончаров и девица, незаметно покачал головой и упал на диван. Паша, удивившись, вопросительно поднял брови. Казанцев повторил жест.

– Так, Ольга… Я что-то не понимаю. Твоя смена была пятого, все верно?

– Да…

– У вас четкий график, два через два. Правильно?

– Ну да.

– И ты пятого была на работе?

– Была.

Паша еще раз взглянул на Костика. Тот пожал плечами. Казанцев сам был в растерянности – неофициальное опознание, проведенное через окошко вытрезвительского кабинета, ожиданий не оправдало.

Паша вновь повернулся к девушке. Та нервничала, то и дело поглядывала на часы.

– Простите, я могу идти? Там ведь деньги остались, да и работать надо.

Паша все не мог уяснить, как же строить беседу – то ли начинать жесткий разговор, то ли постепенно, не спеша решать внезапно возникший ребус. Поэтому он ничего не ответил.

Ответил знаток женской души:

– Идти?! Ты что, милая! Идти… Я тебя сам отправлю. Пешком до Магадана. По этапу в кандалах!

– За что? Я не понимаю…

– И тебя, и твоего красавчика Алика.

– При чем здесь Алик?

– Ладно, красотка, раз не доходит – слушай. Костик взял со стола блокнот.

– Шестого мая сего года гражданин Сергеев поменял в вашем обменном пункте две тысячи долларов. В тот же вечер он был ограблен тремя неизвестными в подъезде собственного дома. Примет нападавших не запомнил. Дальше. Двадцать третьего июля гражданин Тарасов купил у вас три тысячи долларов и две тысячи немецких марок. Двадцать третьего же неустановленными лицами был совершен вооруженный налет на его квартиру. Валюта похищена. Есть приметы… Так, теперь. Август месяц. После обмена четырех тысяч долларов, опять же в знакомом нам пункте, ограблен товарищ Тимашевский. В подъезде. Доставлен в реанимацию с открытой черепно-мозговой травмой. Скончался 14 августа. И наконец, шестого октября тремя личностями совершено вооруженное нападение на квартиру Белова Андрея Николаевича, во время которого был застрелен его знакомый, Кузнецов Антон. Похищена валюта, купленная накануне в небезызвестном пункте.

При чем здесь ты? Ты у нас в упомянутые дни несла валютную вахту. Согласно графику, имеющемуся в банке, то есть пятого октября. И еще одна маленькая деталька… При покупке валюты кассир требует паспорт с питерской пропиской. Чье-то умное распоряжение. На каждом обменнике висит предупреждающее объявление. На вашем, в том числе. Все ясно, милая Оленька? Расскажешь про Алика? Оленька заерзала на стуле:

– Подождите… но, может, это совпадение? Костик рассмеялся:

– Усеньки-пусеньки! Совпадение! Паша, я, конечно, верю в случайности, но совсем борзеть, зачем? Оленька, такие совпадения бывают в мексиканских и венесуэльских сериалах. Там их как тараканов в захламленном погребе. А у нас, Оленька, не совпадение. У нас тонкий расчет. Тот, кто меняет большие суммы, имеет, как правило, кучу заморочек, и всякие версии будут строиться исходя именно из этого, а вовсе не из того, что товарищ засветил паспорт в каком-то обменнике. Тебе остается позвонить прямо из ларька, благо телефон под рукой, и назвать адрес ожидающим бойцам. Заодно можно сообщить и приметы богатого клиента. Ребята берут ножик, пистолет или ломик и ждут будущего потерпевшего в подъезде. В крайнем случае, если его прозеваешь, можно зайти прямо в квартиру. Позвонить и спросить хозяина по имени. Что, не откроет? Откроет. А ты говоришь, случайность!

Когда я купил у тебя баксик, ты закрыла глазки на необходимость предъявления паспорта. Что с меня взять? Три семьсот. На обед в дешевой столовой. Я достаточно понятно изложил ситуацию? Давай теперь немного поохаем, повздыхаем, пожалуемся на тяжелую жизнь и, собравшись с духом, найдем достойное объяснение всем этим совпадениям. Слушаем.

– Зараза…

– Кто, я?

– Нет, эта…

Сплошная цензура в течение минуты.

– Браво! Повторишь потом помедленнее. Некоторые обороты я слышу впервые.

Оленька сжала кулачки. Ух, как страшно!

– Понимаете, у нас с графиком строго. Финансовая отчетность, наличные деньги. А эта

крыса… Подмени, подмени! Я откуда знала, что так обернется? Подменяла, конечно.

– Что за ерунда, Оленька! Как можно тебя незаметно подменить? Вы что, близнецы? А всякие там ведомости, типа «сдал-принял», подписи в документах, не знаю что еще…

– Ничего такого. С утра она сама приезжала, потом я ее меняла, а к вечеру она возвращалась.

– Ну хорошо, это ведь ты ее подменяла, а не она – тебя. Нелогично. Если б наоборот, тогда еще куда ни шло.

– Все правильно. Я что, за «спасибо, милая» ее подменяла? Сейчас, как же, баш на баш! Она меня тоже иногда сменяла.

– То есть пятого октября по графику должна быть ты, но фактически сидела она?

– Да, правильно.

– И ты нам немножко солгала, боясь разоблачения перед начальством?

– Место хорошее. Попробуй устройся сейчас куда-нибудь.