Поэтому, прочитав вполголоса информацию за прошедшие праздничные сутки, он отпустил ребят с Богом, стандартно напомнив про какой-то порядок. Чтобы все было в нем.
Убойщики не возражали против порядка, мечтая побыстрее добраться до вытрезвителя, а точнее – до таничевского дивана, и отдать дань Морфею. Дань отдавали где-то до часу дня, после чего прошвырнулись в столовку, а вернувшись откуда, получили по телефону сообщение о случившемся на территории района убийстве. До места добрались на машине вневедомственной охраны, следующей в попутном направлении.
Гончаров соскочил с подоконника.
– Все понятно. Иди одевайся. Поедем к нам.
Здесь не та обстановка.
Андрей затушил окурок и вышел в коридор.
– Ну и как? – спросил Казанцев.
– Тьфу…
В тесном коридоре приехавший медик, разложив свой инвентарь, склонился над трупом Антона. Заметив ребят, он кивнул головой и продолжил работу. Дежурных медиков было всего трое на город, из-за чего возникала очередь на долгие часы, но сегодня, если можно так сказать, повезло. Эксперты, занимаясь привычным делом, бороздили комнаты.
– Хозяина откатать надо, – напомнил старший криминалист, заметив движение в коридоре.
– Откатаем.
Андрей снял бежевый плащ, перекинул через пуку и, еще раз взглянув на лежащего, вышел из квартиры.
Паша на секунду задержался.
– Ну что? – поинтересовался он у медика.
Причина смерти была очевидна, но вопрос задавался в ожидании любой дополнительной информации.
– Выстрел в висок, но не в упор. Удивительно, но пуля в голове, оружие, вероятно, слабомощное.
– Калибр?
– Извините, голубчик…
– Понял, виноват.
– Нос сломан боковым ударом. Пока все. Гончаров догнал не ставших ждать лифта коллег. По обыкновению вопросы поквартирного обхода легли на участковых и оставшихся членов убойной группы – Лешу и Колю. По армейскому принципу, как самые молодые они исполняли черновую работу.
Ребята не обижались, все начинали с этого; в конце концов, любая профессия познается с азов. А вытрясти информацию из что-то видевшего свидетеля порой не так просто. И фронт приложения своих способностей здесь довольно велик. Кнут – пряник, страх – совесть. И все остальное.
Перед дверьми вытрезвителя притормозили. Образ отдела по раскрытию убийств не должен сочетаться с незаправленным диваном, переполненными мусорками и портяночным ароматом, кто бы в отдел ни заходил. Солидность фирмы, как и солидность человека, начинается с внешности. Это не рекламная догма, это общепризнанный факт.
В дороге молчали. Добрались на машине экспертов, благо она бездействовала. Первые удары бензиновой вакханалии пока не коснулись министерства, но на талоны на колонках посматривали недовольно, и тенденции милицейских водителей сократить маршрут отмечались повсеместно.
Двадцатилитровый талонный лимит отделенческих машин, бивший по престижу, но не по личному карману, в любую минуту все-таки мог ударить по кошельку, и ссылки водителей на невозможность того или иного маршрута воспринимались с пониманием. Заправляться за свои кровные не хочет никто, какой бы ни была причина поездки. «Ломают двери? Бьют рожу? Где-где? Извините, это далековато. У нас лимит. К приезду ответственного от руководства машина должна быть на ходу. А к вам направляем участкового. Пешком. Ждите».
Гончаров в темпе аллегро придал помещению более-менее благопристойный вид, после чего пригласил Андрея.
– Падай, потерпевший. – Белкин с ходу давал понять, что испытывает легкое недоверие к услышанной только что истории.
– Но я действительно потерпевший.
– Без сомнения. А как тот, Антон, кажется? Он ведь тоже потерпевший, верно?
– К чему это вы? Ваш сарказм…
– Кончай демагогию. Пришли к тебе, убили его. Доходит? Отпускай тормоза побыстрее. Слушаю про деньги.
– Про пятнадцать тысяч?
– Про три рубля.
– Спокойней, Вовчик, – вмешался Гончаров. – Не пори.
– Деньги я занял вчера, – довольно уверенно ответил Андрей.
– Зачем, у кого? Давай без наводящих. Только подробнее.
Андрей опять полез за сигаретами в лежащий на коленях плащ.
– У меня в Саратове приятель. Никитин Игорь. Он раньше в нашем доме жил, потом уехал, уже после армии, когда женился. Занялся коммерцией, так, где что подвернется.
– Спекуляция.
– Ну, так прямо сказать нельзя…
– Ладно, можешь сказать криво. Дальше.
– Неделю назад, где-то в прошлый четверг, он позвонил мне по междугородке. Сначала то-се, как жизнь, дела. Потом предложил сигареты.
– Чего-чего? Закурить, что ли?
– Нет, партию сигарет. Американских, фирменных. Он крутился на них последний год. Я знал. А тут куда-то он влип. Я поинтересовался, что там за проблемы, но он не ответил. Ему срочно, очень срочно потребовались деньжата. Поэтому он предложил мне партию сигарет по существенно сниженной цене. Я прикинул, посчитал. Неплохой вариант. Я мог заработать довольно приличную сумму, продай здесь сигареты по нашим расценкам. Даже оптом. Понимаете?
– Да что тут непонятного? Спекулятивная сделка, наказуемая в застойные времена в уголовном порядке.
– Спорный вопрос.
– Оставим это. Дальше.
– Игорь предложил всю партию за пятнадцать тысяч.
– Обкуриться можно. Ну-ну…
– Завтра я должен выехать в Саратов вместе с деньгами.
– Один?
– Один. С погрузкой Игорь помог бы. Ерунда какая-то…
– Не ной. Что дальше?
Андрей начал тереть подбородок, явно не зная, чем занять руки. С подбородка он перешел на виски, затем на лоб.
– Я не знаю… Я не знаю, на кого думать. Просто не укладывается…
– Укладывать тебя пока не просят. Излагай суть. Где взял деньги? Или они были?
– Нет, я действительно взял. У одного человека. Но я не хотел бы его называть. Понимаете, я не допускаю…
– Что-что?! – Белкин грозно свел брови. – Что значит «не допускаю»? А ты допускаешь, что сейчас можешь отправиться в ИВС по подозрению в убийстве? Тоже мне, хочу – не хочу. Заметь, бизнесмен, вас в квартире было двое, один теперь – труп. И история, тобой рассказанная, пока никакого объективного подтверждения не находит. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это ты допускаешь?
– Позвольте, вы думаете… Вы хотите на меня это повесить?
– Кончай бросаться киношными фразами. Не зли лучше. Тебя сейчас просят изложить суть всех заморочек – табачных там, валютных и прочих. Просят как человека. Просят изложить целиком. Це-ли-ком. Кто дал деньги?
– Ну…
– Кто?! – Белкин сопроводил вопрос рефлекторным ударом кулака по столу.
– Хорошо. Знакомый. Володя Бражник.
– Это фамилия или погоняло? Ну, в смысле, кличка?
– Фамилия. – Андрей сунул руку в свернутый плащ и извлек портмоне. – Вот его визитка.
– Бизнес?
– Охранное предприятие. Там же написано. Володя – юрисконсультант.
– Бандиты?
– Ну, почему сразу бандиты? Там как раз, в основном, бывшие мен… Извините, милиционеры.
– И что же они охраняют?
– Я конкретно не знаю. Кажется, стоянки, гаражные кооперативы, личная охрана.
– Все равно бандиты. – Белкин был ярым сторонником исключительно государственной машины обеспечения правопорядка. Все остальные для него были бандитами. – Когда он передал тебе деньги?
– Вчера. Я обзванивал до этого всех своих знакомых, но только он предложил помощь.
Причем это тоже не его деньги. Он занял их для меня.
– У кого?
– Он не говорил. Я связался с ним в субботу, объяснил тему, он обещал достать. Сам он такой суммой действительно вряд ли располагает. Он не так давно в фирме.
– Зачем же ты ему звонил? Андрей слегка смутился:
– Я ж говорю, всем звонил. Наудачу.
– Пока допустим. Где, когда и на каких условиях он передал тебе деньги?
– Вчера, в три часа дня, в своем кабинете.
– Глянь-ка, у него даже свой кабинет имеется. Гончар, пошли лучше в юрисконсультанты, тоже по кабинету получим. А ты не отвлекайся продолжай. Вы были вдвоем?