Я видел, как подобралась практически вся группа, разве что за исключением Рёмера и Кольта. Даже Серега сделал пару шагов назад, переключив оружие на предохранитель и убирая за спину, чтобы можно было быстрее бежать. Некоторые даже развернулись спиной к крадущемуся Дефлеру, чтобы не терять ни секунды. А он… все шагал.

Вот паренек оказался в самой гуще переплетений щупалец и огромного кома собранных вместе тел, помедлил, явно пытаясь взять себя в руки, и пошел дальше. И ничего! Ровным счетом ничего не произошло. Еще мгновение, и он, похоже, сам не веря своему счастью, оказался по ту сторону этой живой преграды, развернулся и несколько раз включил и выключил фонарик. Теперь все взоры оказались обращены ко мне.

Вот ведь тоже скаут, чтоб вас всех. Меня вдруг взяла злость, не на них даже, а на самого себя. Согласился полезть к черту на рога. Мне с моими двумя смертями следовало бы сидеть в форте и зализывать раны до полного восстановления. А потом… Потом, когда «Зимородки» отвернутся от нас, «Шиншилл» разнесут по камням, не «Медведи», так наши миролюбивые до поры до времени соседи-«Хамелеоны». Потому что когда-нибудь они уничтожат «Волков» и решат подмять под себя весь дистрикт. Вот и выходило, что «Зимородки», точнее союз с ними, мне очень и очень нужен. Для этого я не то что под щупальца октоподов, а даже в сопло еще не остывшей ракете полезу.

И я шагнул вперед. Было страшно только первые несколько секунд, потом испуг сменился банальным отвращением. Глядя на эти склизкие, почти бесформенные канаты щупалец меня слегка мутило. Почему-то вспомнился запах поджаренного из плазмогана «осьминога», его наливающийся горечью в горле налет жира.

Октоподы будто почувствовали мое отвращение. На мгновение «потолок» колыхнулся, приходя в движение. И когда я уже решил, что сейчас они обрушатся на меня, все снова затихло. Я подошел к улыбающемуся Дефлеру и отечески похлопал его по плечу, мол, ничего особенного. А сам пытался унять крупную дрожь. Развернулся к нашим и подал сигнал фонариком.

На весь переход ушло от силы минут десять, не больше. Было видно, что настроение группы заметно улучшилось, но я постарался сразу погасить этот эмоциональный всплеск. Преодолели лишь часть пути и еще неизвестно, что ждало дальше. По моим прикидкам, мы прошли немного, может, больше метров ста пятидесяти. Временами Нора шла гладким, едва покатым уклоном, а иногда резко ныряла вниз откосыми валами. Я все думал о том, как мы будем возвращаться, а именно это интересовало в первую очередь. Вроде сервоприводы должны были усиливать все движение тела, включая прыжки, в противном случае возникал риск застрять тут до рассвета. А тогда не поздоровится всем.

Постепенно воздух стал чище и свежее. Больше не веяло прогорклым жиром октоподов и кислой, как двухдневный пот, слизью, что стекала с их конечностей. По телу пробежался ночной ветерок, принесший с собой какую-то чистоту. И это насторожило. В недрах Норы не могло быть сквозняка.

— Твою мать! — Выругался Серега после очередной рекогносцировки.

Он не присел на колено как обычно, а наоборот, шагнул вперед, чуть не сверзившись вниз. Не окажись у него на плече моя рука, так бы и случилось. Хотя, я понимал удивление друга.

Тоннель вывел нас в некогда обширную полость, высотой в несколько десятков метров и диаметром шагов в четыреста. Причем стало понятно, что «помещение» было сделано инопланетянами намеренно. Имелась «тропа», уходящая по краю стены и спускающаяся вниз, к беспорядочно разбросанным камням, и пробитый «потолок», через который виднелось черное как смоль небо. Среди обвалов проглядывалось и нечто органическое, белеющее, словно флуоресцентная краска.

— Видимо, здесь и было «гнездо», — сказал подошедший Рёмер, — до того, как сюда попал метеорит и Нора обвалилась.

— Тут такая глубина, даже с учетом высоты пещеры… — Задумался я.

— Судя по всему, существуют полые ходы над этим помещением, может, тоннели поменьше того, через который пришли мы, но они есть. Смотри, — он указал вниз, где почти на равном расстоянии друг от друга находились зевы тоннелей. Несравнимо меньше, чем тот, у которого стояли мы.

— Сеть тоннелей, соединенных с общим залом. Тут было нечто важное.

— Матка, — сказал Кольт, — причем не та, которая селится в Твердынях, а несравнимо больше, если судить по ее останкам.

— Хм, метеорит падает на Нору и убивает Матку, — стал размышлять Рёмер, — а следом все инопланетяне, что живут здесь, устремляются на север. Есть предположение?

— Может, они не могут жить без Матки? — Предположил Серега. — Умерла эта, решили найти новую.

— А вот это интересная догадка, — кивнул Рёмер. — Однако совпадение странное. Чтобы метеорит попал прямехонько в Нору.

— Потому что многовато совпадений. За несколько дней до этого метеорит меньше попал в Твердыню в моем кантоне.

— Может, это «наши»?

— Метеоритами? Да с такой точностью, — я покачал головой, — маловероятно.

— Ладно. Что еще?

— Ушли все, кроме «осьминогов», — указал я на несколько входов в тоннели, у которых «дремали» октоподы.

— Видимо, у них существует какая-то иерархия, — пожал плечами мой друг, — все остальные убежали, а эти остались вместе с мертвой Маткой. Оттого они такие вялые, вроде в анабиозе.

— Смотрю, ты стал резко специалистом по внеземным формам жизни, — подколол я его.

— Кто-то же должен, — усмехнулся Серега.

— Возможно, ты прав даже больше, чем думаешь. Совсем далеко, на юго-западе, осталось несколько Твердынь. Видимо, они относятся к другой Норе. Надо будет последить чуть пристальнее за укреплениями инопланетян.

— Если на юго-западе есть Нора, но все ломанулись на север… — начал было я.

— То к северу их логово намного ближе, — закончил мою догадку Рёмер.

Вот только этого не хватало. Думал, что спрятался со своими ребятами в самом углу от большой войны, сидел, как у маркитанта первого доминиона за пазухой, а, оказывается, где-то поблизости укрылись твари. Которых, к тому же, стало не в пример больше, если не брать в расчет октоподов. Да уж, незавидная перспектива. С фронта враждебные Альянсы, с тыла инопланетяне.

— Надо спуститься, отсюда ничего толком не рассмотришь. Только аккуратно, не заденьте «осьминогов».

Мне не возражали. Хотя было видно, что никому это особой радости не доставляет. Матка хоть и была мертва, но все же источала животный, необъяснимый страх. Один из охотников на довоенные артефакты рассказывал, что так бывает, когда погружаешься в залитые первые этажи старых домов. Тебя полностью оберегает защитный костюм, а в радиоактивных водах давно никто не водится, но с каждой минутой в душе все больше и больше начинает расти паника. Он говорил, что больше часа там невозможно находиться.

Мы осторожно миновали анабиозных октоподов и вышли на относительно ровную площадку. Только теперь я осознал размеры главной Матки. Мне пришло в голову, что вся эта Нора выросла вокруг нее, потому что мертвая Царица была явно больше диаметра нашего тоннеля. Вокруг нее так же неподвижно лежало несколько яйцекладущих существ поменьше. По всей видимости, именно они селились в Твердынях.

— Сколько у нас еще времени? — Спросил я Рёмера.

— Если учитывать возвращение в наши форты, а они находятся дальше, чем твой, то четыре часа.

— Что ж, тогда у нас час, чтобы осмотреть тут все! — Громко сказал я и содрогнулся от собственного эха. — И старайтесь ничего не задевать. Больше терять сегодня никого не нужно.

Я включил фонарик и, выставив перед собой бластер, стал обходить заваленную Матку.

— Ну хватит спать, в самом-то деле, — Киу шутливо укусила меня за ухо.

— Встаю, встаю, — ответил я, даже не пытаясь поднять веки.

А что ей сказать? Что всю ночь бродил по практически вымершей Норе, а потом мчал обратно, как сумасшедший, рискуя не успеть к проверке конвертера? И то хорошо, что Киу заглянула утром, а не раньше. Тогда бы мне пришлось более изобретательно врать. Хотя, я ее и так не сразу впустил.