Вот момент снова настал. Рауф так сильно теснил Ревякина, что увлекся этим процессом. Вот его рука проскальзывает над головой, корпус подается вперед. Лишь на мгновение, но этого достаточно. Андрей подумал, что это был самый мощный кросс в его жизни. Он вложил в него все свои силы, боль и злость. А Киреев после удара лишь сделал пару неуверенных шагов назад и снова стал работать по блоку. То одиночными, то выделывая незамысловатые, но действенные двойки. Гонг в очередной раз не спас Ревякина, а лишь отсрочил неизбежное.

— Я же говорю, ноль целых хрен десятых, — с самой кислой миной пробормотал Селиваныч, вытаскивая капу и давая Андрею воды, — да не пей ты. Прополощи… Не геройствуй, чего доброго покалечит он тебя. Как возможность будет, падай.

— Ага, и просрать шанс попасть в академию «Космо»?

— Для этого надо не только на зональных первенствах выиграть, но и на чемпионате доминиона. Тебя убьют там… и это если повезет.

— Да будет вам, Николай Селиваныч, — вмешался Серега, — Андрюха, я же тебе самое главное забыл сказать. Я с медичкой одной замутил, — он театрально помахал пальцами кому-то. Ревякин проследил взглядом за его движением и увидел, что женщина лет тридцати пяти в третьем ряду ответила Сереге тем же, — так вот, у нашего монстра трещина девятого ребра с правой стороны.

— Боюсь даже представить, что тебе пришлось сделать, чтобы узнать эту информацию, — тяжело дыша, ответил Андрей.

— Да ладно, мне даже понравилось, — хмыкнул друг, — за тридцать женщины уже опытные…

— Хватит тебе уже о бабах трепаться, — встрял Селиваныч, — с ребром этим… точно?

— Точнее не бывает. Разве что рентген не показала. Благо, у нее оказалось еще много чего интересного, что можно показывать.

— Да хватит уж, вот песий сын… Андрей. Понял? В корпус, с правой стороны.

— Это же нечестно.

— Ну прям как ребенок!..

Гонг заглушил матерную присказку Селиваныча, направленную в сторону Ревякина.

— Ты его по-другому не победишь!

— Это мы еще посмотрим, — Андрей не понял, сказал он это вслух или про себя.

Раунд вышел еще утомительнее предыдущего. Рауф не только не устал, но давил сильнее предыдущего. Складывалось ощущение, что у этой горы мышц открылось второе дыхание. Жаль только, что у Ревякина закрывалось первое. Он уже не старался ловить противника на контрударах и сильных выпадах, лишь уклонялся и уходил в сторону. Пот заливал глаза, мокрые волосы спутались и слиплись, мышцы одеревенели, все тяжелее слушаясь Андрея. Но под конец раунда ему выпал шанс.

Свинг Рауфа с правой вышел неуклюжим. Ревякин машинально присел и просто ударил по корпусу, лишь потом сообразив, что именно свое больное место Киреев ему и подставил. И вот это помогло. Противник сгорбился, даже не пытаясь сопротивляться, и стал отходить к канатам. Удар в голову оросил пружинистый настил потом, который мелким дождем слетел с головы Киреева. Еще удар, еще!

Андрей работал из последних сил, но Рауф выстоял. И когда прозвучал гонг, непонятно было, кто чувствует себя хуже.

— Молодец, — громогласно «шептал» Селиваныч.

— Случайно получилось, — ответил Ревякин.

— А теперь так и продолжай.

— Не буду. Я его так, честно выиграю.

— Ну и осел тупорылый!…

И слова больше не сказал. Когда прозвучал гонг, на ноги Андрей поднялся с трудом, сказывалась усталость. А вот Кирееву короткая передышка пошла лишь на пользу, хотя, несмотря на пропущенный удар, тот упорно защищал лишь голову. А Ревякин с не меньшей настойчивостью работал именно по ней.

И Андрей достаточно неплохо отбегал раунд, четыре раза угостив противника апперкотами, но потом… Он сам не понял, что случилось. Ревякин уходил в сторону от обычного прямого удара Рауфа, как вдруг в последнюю секунду понял, что никакого удара и не последовало. Он попался на обманку и теперь…

В одно мгновение стало так светло, что казалось, рядом с ним взорвалась сверхновая, а крики и знакомые звуки слились в неразличимый шум. Андрей пытался на ощупь подняться, понимая, что его собственное тело слабо слушается и лишь когда увидел перед лицом склонившегося над ним Селиваныча, понял — все кончено.

— Ты все равно лучше дрался, — подбодрил появившийся рядом Серёга, — у этой обезьяны техники никакой. Рассчитывает лишь на свою силу.

Андрей, стиснув зубы, промолчал. Голова нещадно гудела. Он на автопилоте поднялся, подошел к ожидающему рефери, и судья взял его за руку. Результат он знал и без того. Победу нокаутом одержал Рауф Киреев. Рев курсантов десантного училища, свист однокашников Ревякина, бой окончен.

— Андрюха, надо было ему по больному ребру бить! — Подскочил Серега.

Непонятно как, но именно этот возглас, равнодушный ко всему остальному Рауф услышал. Он поглядел на них, как на нечто прилипшее к ботинку, но все же подошел.

— Знал? — Только и спросил он.

— Знал, — ответил Андрей.

— Ну и лох, — без злобы отчеканил Киреев, — пока будешь играть в благородство, я попаду в «Космо». Надо всегда добиваться своей цели, и если придется бить по больному, так даже лучше.

И победно вскинув руки, пошел к своим.

— С кем у него следующий бой? — Спросил Серега.

— С Денисом Трофимовым из авторемонтного училища. А тебе зачем?

— Ты благородный, а я нет. Тем более к Дэну нормально отношусь. Вот будет этой горилле «бей по больному».

Серега убежал, а Андрей медленно поковылял к раздевалке. Останавливать друга ему не хотелось. Последние слова Киреева сделали то, чего не удалось кулакам. Выбили из Ревякина если не всю, то большую часть бесполезного в современном мире качества — благородства.

Я давно уяснил, что для того, чтобы победить противника сильнее тебя, надо бить его в уязвимое место. Найди пяту у Ахиллеса или отрежь волосы у Самсона, и вчерашний герой превращается в поверженного воина. Когда же тебе приносят весть о том, что твоего врага готов поднять на гравитрон его собственный человек, то надо попросту подать ему гравитрон. Хотя мой план был другой. Одновременно простой и изящный.

— Приветствую.

Болтер лишь кивнул головой. Он меньше всего походил на коварного и хитроумного человека — открытый лоб, мясистый нос, грубоватые черты лица. Скорее туповатый вояка, мастерски исполняющий приказы. Но «маленькая и беззащитная» Мейн научила весь старый состав моей фракции тому, что внешность бывает обманчива.

— Чем обязан? — Голос Болтера оказался низким, скрипучим. Одним словом, неприятным, точно идешь босиком по галерее небоскреба, у которого выбиты окна.

— Хотел сделать предложение.

— Предложение от врага? Звучит заманчиво.

— Я враг Майре, не тебе.

— Это одно и то же.

— Ты очень хорошо отзываешься о руководителе, который не видит тебя в роли правителя дистрикта.

— Видит! — Рявкнул Болтер. — Она сама дала разрешение на…

Он вдруг заткнулся, поняв, что начал болтать лишнее. Однако не так уж ошибочно было первое впечатление. Хитрый, амбициозный и вместе с тем дурак. Чудовищное сочетание.

— Так тебе нужно разрешение? — Стал давить на больное я. — Думал, с лидерами фракций ведут себя по-другому.

— Что ты хочешь? — Спросил Болтер, раздувая ноздри, мое замечание задело его.

— Чтобы мы смогли помочь друг другу.

— Я пока слышу много болтовни, но ни грамма сути.

— А вот это резонно. Что ж, если коротко: ты и твоя фракция входите в Альянс 9, и за это славный игрок Болтер получает дистрикт.

— Так ты его мне и отдашь, — усмехнулся собеседник.

— Отдам, он мне ни к чему. Я больше заинтересован в наличии боеспособного Альянса, чем в пустых землях, которые не смогу удержать. В отличие от Майры. Ты и сам видишь, что «Хамелеоны» разобщены. От вас начали бежать фермеры. Даже сейчас вы не можете дать полноценный отпор нам и «Волкам». А что будет, когда в разборку вмешаются «Зимородки»? А это произойдет очень скоро.

— «Зимородки» воюют с «Волками», — возразил Болтер.