Я в очередной раз приблизил карту, находившуюся сейчас аккурат в районе двух кантонов: Горного9 и Горного10, и замер. Мать твою, дождались! Появилось!

Первым моим порывом было прервать разговор с Майрой и скорее звонить Рёмеру, но я сдержался.

— Давай начистоту, почему перемирие?

— Ты пока не понимаешь, — горько усмехнулась командующая, — все это, ударки, тайм, форты, юниты, единицы — лишь мыльный пузырь.

— Я знаю.

— Нет, ты не понимаешь главного. Нас стравливают с ними, — она указала куда-то в сторону, — хотя все может быть по-другому. И я все изменю. Все для этого сделаю.

— Сделаешь что? После меня объявишь перемирие с «чужими»? Вряд ли они тебя поймут. Мы захватчики, точка невозврата пройдена. Нельзя все отыграть назад. Теперь все просто: либо мы, либо они.

— Должен быть выход, — твердо сказала она.

— И ты будешь искать его?

Майра решительно кивнула, а мне вдруг захотелось рассмеяться. Мужественная генеральша, великолепный боец и девка с железными яйцами решила стать на путь дипломатии. А я дурак ее во Фронтир не пускал. Надо наоборот, безвременный пропуск выдать. Пусть умирает и возрождается сколько влезет, надеясь на сознательность тварей, а я тем временем приберу к рукам весь дистрикт.

— А теперь мои условия. Новые игроки «Хамелеонов» не должны заселяться в дистрикте «Северные земли». Как я сказал, бластеры и плазмоганы мне не нужны. А вот, скажем, две тысячи пушек, пригодятся. Я не зверь какой-нибудь, поэтому на поставку дам три недели. И самое главное: «Хамелеоны» входят под протекторат «Шиншилл».

— Что? — У Майры чуть глаза из орбит не вылезли.

— Я читал кое-что. «Жабы» во Второй Эпохе были под протекторатом «Канареек», «Белухи» под протекторатом «Лисов»…

— Я знаю, что это такое!

— Ты сама говорила, что игра теперь не имеет такого важного значения. Я не вмешиваюсь в дела твоего Альянса, просто определенным образом беру под защиту.

— Не жонглируй словами, ты будешь решать, против кого нашим Альянсам воевать. Ты, который бегает на поводу у Рёмера.

— Уже давно нет. У «Зимородков» и «Шиншилл» разные пути. И чем дальше, тем нагляднее это становится.

— Если я приму это… предложение, — произнеся последнее слово, она чуть сморщилась, — мне и моим людям будет обеспечен беспрепятственный проход по Степи мимо твоих кантонов?

— Фронтир… Мы называем его Фронтир, а не Степь. Так не только более поэтично, но и точно. Если ваше пребывание не будет угрожать моим людям, я не буду против.

— Мне надо подумать и посоветоваться, — заключила Майра.

— В доказательство своих серьезных намерений, следующие двенадцать часов действует прекращение огня. Утром встретимся и еще раз поговорим.

— Прекращение огня только от лица «Шиншилл» или от «Волков» и «Зимородков» тоже?

— От всех.

— Хорошо, — кивнула Майра и отключилась.

Прекращение огня было нужно в первую очередь мне, чтобы выбраться во Фронтир, раз уже появилась Твердыня. Причем не только моему Альянсу, но и «Зимородкам». Держу пари, что Рёмер прыгать от радости будет. Ну не совсем, конечно, прыгать. Но может быть, он улыбнется, хотя это тоже вряд ли. Смысл в том, что с «Зимородком» договориться как раз намного проще, а вот с «Волками». Я немного подумал, и все же решил разговаривать с позиции силы, чему, кстати, мой расширившийся Альянс явно способствовал.

— Эймс, — кивнул я, увидев на экране «Волка».

— О, привет, союзничек, — непонятно, чего в этом возгласе было больше: ехидства или неприязни?

— Хотел довести до твоего сведения, что следующие двенадцать часов с «Хамелеонами» действует прекращение огня.

— С какого это… — я был не силен в ругательствах на всеобщем, но суть уловил.

— С такого, — спокойно ответил ему, — десятый Альянс раздумывает над моим предложением.

— Ты не мог вести переговоры от себя лично.

— Ага, надо было собрать всех вместе, особенно Рёмера и тебя. Вот была бы потеха. Не лезь в бутылку, Эймс, война оказалась быстрая и плодотворная. Сколько вы кантонов забрали, четырнадцать?

— Какая разница? При первой войне «Хамелеоны» лишили нас большего количества земель.

— Ну так я тут каким боком? Что было, то прошло.

— А что будет после того, как пройдет двенадцать часов?

— Либо «Хамелеоны» уйдут под нас, либо продолжение войны, — не стал раскрывать все тонкости моего предложения, пусть думает, что десятый Альянс вольется в наш.

— Не получилось у нас любви, — коротко заключил Эймс, — лишь использование.

— Причем совместное, не забывай об этом. Ты помог мне, я тебе. А по сути, каждый преследовал свои цели.

— Я тебя понял, — резюмировал «Волк» и отключился.

Фуф, самое главное решил. Осталось сообщить благую весть моему союзнику…

— Рёмер, посмотри по координатам, что сбросил, вроде подходящая Твердыня, — сказал я вместо приветствия.

«Зимородок» на несколько секунд нахмурился, вбивая присланные цифры, потом склонил голову набок и вынес окончательный вердикт.

— Годится. Я бы сказал, даже более чем. Пробьете? Мне просто далеко.

— Да не вопрос, — кивнул я. Чуда не произошло, «Зимородок» даже не улыбнулся, — она всего лишь второуровневая.

— Только как я просил, — не преминул вставить Рёмер.

— Помню. Не ударками, а атаками с форта. Выходить надо совместно с десантным ботом, чтобы получить управление войском. Матку не уничтожать ни в коем случае.

— Все верно.

— Еще кое-что, пока «Хамелеонов» не трогайте, у нас вроде как перемирие.

— Перемирие? Расскажешь потом.

— Обязательно. Когда закончу, наберу, — сказал я ему. — …Барун, привет. Видел у тебя в кантоне гости появились?

— Ага, так это мелочь, второй уровень всего. Щас я ударку по ним выпущу.

— Даже не думай! Слушай меня внимательно. И смотри не перепутай ничего, а то шкуру с тебя спущу.

И Аймар послушно закивал. Вообще Барун довольно сильно изменился, превратившись из снисходительного и напыщенного индюка, каким я его застал при первой встрече, в деловитого и собранного игрока. За это говорило даже то, что он перестал близко общаться с Георгисом, которого держали во фракции не столько за исполнительность, сколько за бывшие заслуги и лояльность.

Метаморфоза Баруна произошла не в одно мгновение, а формировалась постепенно. Чем стала для меня полной неожиданностью. Опыт подсказывал мне, что люди со временем не становятся лучше. Напротив — ленятся, обрастают дурацкими привычками, костенеют разумом. А Аймар нашел в себе силы повернуть себя в лучшую сторону, и теперь был одним из лучших игроков фракции. Поэтому я обратился к нему не только потому, что Твердыня возникла в его кантоне, а еще по причине того, что был уверен — он справится.

— Понял. Разрушить башни и стены с нашей стороны. Зачистить периметр, Матку не трогать. Андрей, можно вопрос?

— Спрашивай.

— А что если Матка успеет создать новых «чужих» за то время, пока будут идти силы «Зимородков»?

— Сколько их там будет? Десять, двадцать? Зачистим. Еще что-нибудь?

— Нет, все предельно понятно.

Еще бы, ведь этот план выдумал чудесный котелок, который покоился на плечах Рёмера. Я бы в жизни не додумался использовать вражеское укрепление в своих целях, а вот «Зимородок» учел все. В общих чертах все выглядело так — напасть на Нору мы не могли, потому что в противном случае нас попросту размажут по Фронтиру объединенные силы «чужих». Вот если бы был небольшой форпост или крепость, куда мы могли оттянуть войска защищающих Нору.

Но тут выступал другой фактор. «Чужие» охотно преследовали войска по Фронтиру, пока не видели форт. Не такие уж они оказались тупые твари. Потому что как только оказывались в пределах досягаемости стрелков или турелей, то сразу прекращали погоню. К этому Рёмер пришел путем простой эмпирики, найдя далеко на западе Нору поменьше. И тогда «Зимородок» придумал финт ушами.

Но «Чужие» будут преследовать врагов, если путь станет проходить мимо Твердыни. И даже не поймут, что их загоняют туда специально. Вся защита к тому времени будет давно перебита. А на стенах сядут киборги-стрелки, которые не могут выходить за пределы крепости, но могут уничтожать противника. Прибавим сюда еще почти две сотни «фронтировцев», и сила получится достаточная, чтобы противопоставить ее тысяче глумов.