http://my-dream-world.2x2forum.com/2012г.

Перевод: Евгеша (1-13, 15-24 главы), Sugar (14 глава).

Редактура: Sugar (1-13, 15, 16 главы), Евгеша (14, 17-24 главы).

Вычитка: Евгеша

Оформление: Евгеша

Хочу выразить признательность своему редактору Кейт Сивер за то, что подарила возможность написать эту книгу. Как обычно, ее терпение поистине удивительно.

Также огромнейшая благодарность Эллисон Брэндо, младшему помощнику редактора, за ее нелегкий труд над этой и всеми остальными моими книгами.

Благодарю своего супруга за его неослабевающую энергию и поддержку. Даже не представляю, как у него это получается.

Наконец, спасибо Лане и Сэнди, двум моим лучшим подругам, за то, что приносят смех в мою жизнь.

Манхэттен, центр города

Когда Патрисия спустилась, чтобы определить причину шума в своем антикварном магазине, то обнаружила на полу лежащим без сознания мужчину со сломанным крылом.

Крылья его были не белыми, как, например, у ангела, или прозрачными, как у стрекозы; в полутьме рассвета блестящие перья, сияя черным атласом, переливались вокруг тела. Одно крыло, словно смягчая падение, баюкало в колыбели обнаженный торс, другое же было сломано.

Патрисия посветила на него фонариком, выхватив мускулистые, широкие плечи, поросшую темными волосками грудь, узкие бедра, обтянутые синими джинсами и тонкую золотую цепочку на мощной шее. Темные волосы, достаточно длинные, чтобы рассыпаться по уродливому бежевому ковру магазина, обрамляли квадратное, красивое лицо. Глаза мужчины были закрыты, отчего ресницы веером легли на высокие скулы. Ноги раздвинуты, а одна рука вздернута, словно пыталась смягчить падение.

И крылья.

За спиной незнакомца, на полу, под прямым углом веером раскрыто сломанное крыло. Повсюду вперемешку с перьями разбросаны вещи, попадавшие с прилавков: весь стенд с ожерельями, коробка блестящих булавок и кукла из неглазированного фарфора, валяющаяся, задрав конечности, прямо у ног незнакомца.

Патрисия не осуждала ее за это. Мужчина был адски сексуален.

Из подсобки вразвалку явились две ее кошки - Рыжая Китти и Исида. Они уселись и тут же вперили взор в незнакомца, наверняка размышляя, добыча ли он или тот, кто станет наполнять их миски кормом. При любом раскладе животные не проигрывали.

А может его крылья - часть маскарадного костюма? Вряд ли, ни одно ателье не сумеет создать столь совершенные и великолепные перья, как эти. Патрисия присела возле него и прикоснулась к перышкам: на ощупь они были теплыми и живыми, и пружинили под пальцами.

Будучи экстрасенсом, Патрисия сталкивалась с различными созданиями ночи, но все же подобных ему никогда не встречала. Его аура была невероятной: горячей и дикой, с вспышками молний, пробивающихся даже сквозь те щиты, которыми она себя окружала. Он не ощущался как «зло», но и «добром» не был. Большинство людей представляло собой соединение обоих, однако сверхъестественные существа обычно относились либо к первым, либо ко вторым.

Фонарик высветил на виске сине-фиолетовый синяк. Незнакомец был крупным человеком, но тот, кто его одолел… крупнее. Патрисия ощущала в магазине несильное, похожее на слабую вонь гниющего мяса, дуновение зла. Однако доносилось оно не от этого человека. Единственные ауры здесь – его, ее и крошечные, но искрящиеся, кошек.

Когда Патрисия коснулась ушиба, мужчина застонал, и все же не очнулся. Она принесла из небольшой ванной комнатки аптечку и стала врачевать ушиб, однако при всем при этом даже представить не могла, как подлечить крыло.

Оно было вывернуто под неестественным углом, и пальцы Патрисии нащупали перелом тонкой срединной кости. Женщина представить не могла, как осмотреть, но при этом не повредить, поэтому просто выпрямила его и наложила «Эйс бандаж»^[1].

На протяжении всей процедуры незнакомец дергался и постанывал, и все же даже боль не привела его в чувство. Патрисия принесла подушку и устроила на ней голову мужчины, после чего накрыла одеялом.

Это все, что она могла для него сделать.

Патрисия не была ведьмой или целительницей; ее дар – умение по ауре считывать прошлое и настоящее людей, а также видеть экстрасенсорный след, оставляемый ими на предметах. Именно по этой причине Патрисию так привлекали старинные вещи; она чувствовала их историю и историю прикасавшимся к ним людей. Для нее предметы старины не умерли, а сохраняли тень прошлого.

Патрисия свернулась на стуле «Белтер»[2] и накрыла колени вторым одеялом. К ней присоединились Рыжая Китти, Мохнатый Том, которые никогда не отказывались от возможности немного поластиться к источнику тепла. Исида, черно-белая самочка, осталась подле мужчины, дабы понаблюдать за ним.

Патрисия же решила подождать и уселась поудобней. Интересно, к кому относится этот субъект на полу – к «добру» или «злу»?

Очнувшись, Нико ощутил пульсирующую боль в висках. Кажется, он лежит на твердом полу, но под головой чувствуется подушка, а на груди – шерстяное одеяло.

Мужчина знал, что дион не настолько любезен, чтобы оставить ему подушку и одеяло. Как только выяснилось, что остракона[3] с надписями здесь больше нет, он избил Нико до полусмерти.

Тварь отшвырнула Нико, и тот, пролетев через прилавок, стукнулся об него головой и рухнул на пол, после чего дион исчез. Убить Нико ему не позволялось.

Нико приподнял пульсирующую болью голову и встретился с немигающим взором черно-белой кошки. Этот взгляд нервировал, словно животное было телепатом, но ведь это всего-навсего кошка. И, благодарение богам, ничего сверхъестественного в этом нет.

Вонь, оставшаяся после диона, все еще витала в воздухе, однако вскоре ее перебил аромат свежесваренного кофе. Нико отбросил одеяло и кое-как поднялся на ноги.

Тут он натолкнулся на стеклянный прилавок и в усеявших его поверхность блестяшках увидел собственное отражение. Голова, невзирая на мигрень, не кружилась, но отчего-то равновесие восстановить никак не удавалось.

По неизвестной причине не двигалось левое крыло, и Нико не поверил собственным глазам, когда обнаружил, что оно перебинтовано. Кто-то крестообразно повязал эластичный бинт поверх перьев и зафиксировал его ярко-синим пластырем.

- Дерьмо, - произнес он громко.

Нико услышал топотанье ног, и из подсобки появилась женщина, в руках которой была чашка горячего кофе.

«О, черт».

Она была невероятно красивой. Сильно вьющиеся волосы – целый бунт светло-русых локонов, - ниспадал каскадом на лицо и струился вдоль спины. Лицо нельзя назвать ни слишком округлым, ни угловатым, алые губки были пухлыми, а изгибы тела сочными.

Когда она встала перед Нико, ее макушка достигала его ключицы. Он мог нагнуться и вдохнуть теплоту ее волос. Он мог прошептать ей на ушко все, что хотел бы с ней сделать; все те способы, которыми она могла доставить ему удовольствие.

Яйца накалились, а член приподнялся, натягивая ткань джинсов.

Нико почувствовал такую уже знакомую тоску, вызванную проклятием. «Черт подери, только не сейчас». Проклятие постоянно срабатывало не вовремя, но более неподходящего момента еще не было.

Женщина пошла к нему, за ней по пятам последовала пушистая рыжая кошка. На прилавок запрыгнула черно-белая мурка, рассыпав при этом еще больше «драгоценностей», и уселась, чтобы вновь возобновить своё наблюдение за Нико.