Борис Михалев

ФИЛОСОФ ГОРЫ

Предисловие

Это произведение родилось как результат прочтения мной книги Н.А. Бердяева "Смысл творчества". Оно представляет собой набор мини-диалогов, непосредственно друг с другом не связанных, но нанизанных на единую дискуссию. Первое высказывание в каждом фрагменте принадлежит оппоненту, следующее - мне.

1.

Вдоль берега глубокого пресного озера тянулась густая тайга. Крутые холмы, как заросшие и начесанные головы, громоздились, налезая друг на друга, и вызывали странное желание уменьшить их в масштабе до размера бугорков и аккуратно потрогать пальцем. Проникнуть в колтун растительности можно было только при помощи топора. Тропа, которую я отыскал, назвалась таковой условно. Это был, скорее лаз, и движение по нему представлялось не слишком простой задачей. Одновременно требовалось внимание вверх, вперед и под ноги. Нога то путалась, то проваливалась. Сделав один шаг прямо, надо было сделать два пригнувшись. Общая же траектория движения была похожа на извилину философа. Проковырявшись километров несколько, я вдруг увидел медведя, который сидел неподалеку от тропы и ел с куста ягоды. Он с минуту поглядел на меня маленькими недоверчивыми глазками, затем бросил куст и лениво пошел в сторону. Видимо, он уже неоднократно встречался с двуногими, поэтому жест этот был с некоторым налетом привычности. Слева и чуть внизу блестел голубой просвет - заросли обрывались берегом. Справа шел подъем, и было абсолютно черно. Стоя спиной к озеру и лицом к склону, видеть небо можно было, только развернув взгляд вертикально вверх. Молчаливо пообщавшись с медведем, я двинулся дальше, и в сознании почему-то запечатлелся куст с таежными плодами. Через некоторое время пути я увидел в зарослях ярко красную россыпь и приложил весьма нешуточные усилия, чтобы до нее добраться. Это была красная смородина, вкусом особенная и мало похожая на свой садовый аналог. Я с вожделением очистил куст, преследуемый почему-то мыслью о медведе. Тропа продолжила болтать меня по зарослям и привела к роднику. В землю был вкопан гранитный полукруг, из-под которого сочилась струйка. Я наклонился попить и в этот момент прочел на камне: "Тар брось сор, брат!". Странное изречение. На заклинание или цитату не похоже. Потом, когда я вышел к реке, бежавшей с горы, то чуть было не споткнулся об еще один такой камень. Но родника уже не было, и надпись гласила: "Се река - как ересь". Тропа не заставила меня долго плутать в догадках и в скорости привела к жилищу автора. У порога меня встречало послание: "Древ тень будь дуб не тверд". Дверь хижины была полуоткрыта, я зашел и по началу никого не обнаружил. В глубине у окна стоял стол и на нем лежала книга. Я подошел к столу и в тот момент, когда протянул руку, чтобы открыть книгу, почувствовал сзади на своей спине пристальный взгляд. Как раз за дверью в углу была лавка и на ней, прислонившись к стене, сидел человек, который, как будто бы, ждал меня. Он представился Философом Горы и предложил сесть напротив.

- Что это за камни? - спросил я.

- Так, безделица. Ты философ?

- В рассуждениях философ, на практике - к сожалению нет.

- Что значит быть философом на практике?

- Философ на практике - это монах.

- Мне думается, что религию и философию нельзя так положить в одну плоскость, как ты это сделал. Монах не понимает многого, что понимает философ, он действует как бы по наитию и к знанию вроде бы и не стремится, он занят другим, трудится над собой, тогда как философ хочет сделать доступной для своего сознания абсолютную истину мира. Да и не всегда философ может прийти к тому же практическому правилу, которое осуществляет монах. Путь философии индивидуален и неповторим, каждый имеет право на свой окончательный вывод.

- Разными путями идут не только философы. Разными путями идут все люди, в том числе и монахи. В этом воля Божья относительно человека - чтобы каждый дошел посредством личной воли, индивидуальных усилий. Вопрос: дошел куда? Я думаю, что так же как путь абсолютно неповторим, так же и цель абсолютно единственна. Копировать чей-то путь - значит лицемерить, видеть множество целей - значит заблуждаться. И то и другое одинаково грешно. Теперь, давай рассудим, что значит действовать по наитию. Это значит иметь источник, корень той истины, к которой философ приходит умом, где-то глубже ума. И что может быть целью разумного ее осознания, кроме способности следовать ей естественно?! То есть я хочу сказать, что понимание истины по смыслу своему есть лишь средство к обретению умения осуществлять ее по наитию.

2.

- От многих религиозных делателей как бы веет сытостью. Они застывают, зависают, устремляются не вовне, а вглубь себя, всю энергию замыкая на богообщение, сами произвольно освобождая себя от творческих созидательных обязанностей.

- Во-первых, осознание Бога, как сущего внутри, не означает сытости. Сытость - нечто законченное, а человек сознание Бога в себе необходимо сочетает с сознанием Его непроявленности. Те же, о ком идет речь, не допускают статики в мире и знают лишь единственную статику освобожденного внемирного состояния. Они занимаются не богообщением, а скорее боговыявлением. Во-вторых, на пути мистического восхождения внешняя деятельность - это предтеча внутренней. Ценность ее измеряется не результатами, а изменениями внутри действующего. Лишь сильная загрязненность сознания не позволяет человеку полностью сконцентрироваться на внутреннем совершенствовании. И тогда он совершенствуется посредством деятельности. Неправильная же постановка целевого акцента превращает внешне направленную энергию из божественной и созидающей в дьявольскую и разрушительную.

3.

- Человеку суждено рано или поздно обрести власть над природой. Когда-то ему подчиняться не только стихии земли, но и все бестелесные духи.

- Каким же путем это будет достигнуто? Неужели та технократическая цивилизация, которая сегодня доминирует в умах, имеет такую перспективу?

- Сомневаюсь. Человечество сегодня заблудилось. Корысть водит его темными закоулками, дробящими природу, вносящими в нее все большее разъединение. Правильная власть - творческая власть, бескорыстная, жертвенная. Лишь соединив мир, удалив из него фрагментарность, можно его окончательно подчинить.