Замок сьера Амори располагался посреди дикой земли. Построенный изначально крестоносцами, он был захвачен сельджуками, у которых снова был отбит смелым и отчаянно храбрым сегодняшним владельцем. Это были одни из немногих пустынных земель, которые еще принадлежали франкам, форпост, что смело поднялся на враждебной земле. Лиги протянулись между крепостью Амори и ближайшим христианским замком. На юге лежала пустыня. На востоке за песками маячили далекие горы, где притаились жестокие враги.

Уже наступила ночь, и Амори сидел в тайной комнате, внимательно слушая своего гостя. Амори был высокий, стройный и красивый с острыми серыми глазами и золотыми волосами. Его одежды когда-то были богатыми и роскошными, но теперь они были заношенные и полинявшие. Драгоценные камни, что когда-то украшали рукоять его меча, - пропали. Бедность была отражена в его одежде, а также в самом замке, который был нищ даже по сравнению с обыкновенным феодальным замком тех жестоких дней. Амори жил грабежом, как волк, и как у пустынного волка его жизнь была бедной и тяжелой.

Он сидел на грубой скамье, опустив подбородок на кулак, и смотрел на своих гостей. Это был один из немногих замков, открытых еще для Кормака ФицДжеффри. Была назначена цена за голову изгнанника и худые земли франков в Утремере были закрыты для него, но здесь у границы никто не знал, что происходит в соседних владениях.

Кормак утолял жажду и голод огромными порциями вина и громадными кусками жареного мяса, раздирая их крепкими зубами, Зулейка также ела и пила. Сейчас же девушка терпеливо сидела, зная, что воин говорит о ней, хотя и не понимала франкскую речь.

- Итак, - говорил Кормак, - я услышал, что туркмены осадили город, и постарался быстрее достичь его, зная, что город не сможет долго противостоять им, поскольку этот жирный дурак Юрзед Бек возглавляет оборону стен. Ну, он и пал, прежде чем я смог добраться до него, и когда вошел внутрь, воины пустыни уже разоряли его - счастливчики забрали все, до чего смогли дотянуться, остальные поджигали ноги горожанам, чтобы заставить их открыться, где они спрятали свое богатство, - но я нашел эту девушку.

- Что в ней, в таком случае? - спросил Амори с любопытством. - Она хороша - одета в дорогие одежды, она может быть даже красивой. Но, в конце концов, она только полуголый раб. Никто не заплатит вам много за нее.

Кормак усмехнулся мрачно, разжигая интерес Амори. У него было много дел с ирландским воином, и он знал, если Кормак улыбается, он что-то задумал.

- Вы когда-нибудь слышали о Зальде, дочери шейха Абдуллы бин Керама, вождя руалли?

Амори кивнул, и девушка, уловив арабские слова, посмотрела на них с внезапным интересом.

- Она собиралась выйти замуж три года назад, - сказал Кормак, - за Келру Шаха, вождя кизил-хиссаров, но бродячая группа курдов похитила ее, и с тех пор о ней не было слышно ни слова. Несомненно то, что курды продали ее далеко на Востоке - или возможно перерезали горло. Вы никогда не видели ее? Я видел - эти бедуинские женщины ходят без покрывала. И эта арабская девушка, Зулейка, похожа на принцессу Зальду как родная сестра, Кром (2)!

- Я начинаю понимать то, что вы имеете в виду, - сказал Амори.

- Келру Шах, - сказал Кормак, - заплатит большой выкуп за свою невесту. Зальда была королевской крови - жениться на ней означало союз с руалли. Шейх более могущественный, чем многие князья - когда он созовет своих воинов, копыта трех тысяч коней сотрясут пустыню. Хотя он живет в войлочных юртах бедуинов, его сила велика, его богатство огромно. Никакого приданого не было обещано за принцессу Зальду, это Келру Шах должен был заплатить за честь жениться на ней - такова гордость этих диких руалли.

Я хочу оставить эту арабскую девушку здесь у вас в замке. А сам съезжу в Кизил-Хиссар и изложу мои условия перед турком. Хорошо спрячьте ее, и пусть ни один араб не сможет увидеть ее - она может быть ошибочно принята за Зальду, и если Абдулла бин Керам получит известие об этом, он может поднять против нас такую силу, которая в состоянии будет взять замок штурмом.

Не останавливаясь на долгий отдых, я могу достичь Кизил-Хиссара через три дня. И не буду тратить больше, чем день на споры с Келру Шахом. Если я знаю этого человека, он отправиться обратно со мной с несколькими сотнями мужчин. Мы должны достичь замка не позднее чем через четыре дня после того, как покинем город холмов. Держите ворота все время закрытыми, когда я уеду, и даже тогда, когда я появлюсь на горизонте. Келру Шах очень хитрый и коварный...

- Как и ты сам, - закончил Амори с мрачной улыбкой.

Кормак хмыкнул.

- Когда мы прибудем, мы подъедем к стенам. Тогда вы покажете нам арабскую рабыню со стены башни - вам придется изловчиться и где-нибудь добыть для нее одежды, более подходящие для плененной принцессы. А так же внушить ей, как она должна преподнести себя, по крайней мере, пока она будет стоять на стене, с меньшей скромностью. Принцесса Зальда - гордая и надменная, как императрица, и держится так, будто все низшие существа всего лишь пыль под ее белыми ножками. А сейчас я отправлюсь в путь.

- В разгар ночи? - удивился Амори, - Почему бы вам не переночевать в моем замке и не отправиться в путь на рассвете?

- Мой конь отдохнул, - ответил Кормак. - Я не устал. Кроме того, я ястреб, который летает по ночам.

Он встал, натянув кольчужный капюшон и надев шлем. Затем взял свой щит, который нес жуткий символ - ухмыляющийся череп. Амори посмотрел на него с любопытством, и, хотя он знал этого человека достаточно давно, он не мог не удивляться неистовому духу и независимости, которые позволяют ему ездить ночью по дикой и враждебной земле, переполненной его врагами. Амори знал, что Кормак ФицДжеффри был объявлен вне закона франками за убийство какого-то дворянина, что он яростно ненавидит сарацинов и имеет полдюжины кровных разборок на руках, одинаково с христианами и мусульманами. У него несколько друзей, нет ни сторонников, ни влиятельных знакомых. Он изгой, чья жизнь зависит от собственного ума и доблести. Но эти вещи лишь слегка терзали душу Кормака ФицДжеффри - для него все это было привычно. Вся его жизнь была полна невероятной жестокости и насилия.

Амори знал, что условия на родине Кормака были дикие и кровавые, название Ирландия стало термином для обозначения насилия во всей Западной Европе. Но какие войны сотрясали его землю и насколько бурными были они, Амори не мог знать. Сын безжалостного норманнского авантюриста с одной стороны и свирепого ирландского клана с другой, Кормак ФицДжеффри унаследовал страсти, ненависть и древние распри обеих рас. Он отправился с Ричардом Английским в Палестину и заработал для себя кровавое имя в том бесплодном крестовом походе. Вернувшись снова в Утремер, чтобы выплатить долг благодарности, он был подхвачен слепым ураганом заговора и интриг и погрузился в эту опасную игру с яростным пылом. Он ездит в одиночестве, в основном, и не единожды многочисленные враги заманивали его в ловушку, но каждый раз он возвращал свою свободу хитростью и коварством или силой руки, сжимающей меч. Он похож на пустынного льва, этот гигант норманн-гэл, который составляет заговоры, как турок, ездит, как кентавр, сражается, как обезумевший от крови тигр, и охотится на самых сильных и жестоких чужеземных лордов.

Полностью вооруженный он уехал в ночь на своем огромном черном жеребце, и Амори обратил свое внимание на девушку-рабыню. Ее руки были грязными и грубыми от тяжелого труда, но все еще оставались тонкими и стройными. Где-то в ее жилах, решил молодой француз, бежит аристократическая кровь, которая видна в нежной, как лепесток розы, текстуре ее кожи, в шелковистых черных волосах, спадающих волнами, в глубокой мягкости ее темных глаз. Горячее наследие Южных пустынь было очевидно в каждом ее движении.

- Ты не родилась рабыней?

- Какое это имеет значение, хозяин? - спросила она. - Достаточно того, что я рабыня сейчас. Лучше родиться среди кнутов и цепей, чем быть сломанным ими. Когда-то я была свободной; теперь я рабыня. Разве этого не достаточно.