- У нас тоже все готово!

Секунду помедлив, Степан Алексеевич добавил:

- От уроков мы вас на сегодня освобождаем! У вас ответственное задание: всюду сопровождать наших иностранных корреспондентов. Ждем!

Но размышлять о том, что бы это могло значить, не было времени: нашлись неотложные дела.

В который уже раз придирчиво оглядев одинаковые куртки и штаны Бренка и Златко, Петр объявил:

- Как-то уж слишком вы бросаетесь в глаза! Это у вас школьная форма такая? На вас будут внимание обращать, а это совсем ни к чему. Надо что-нибудь попроще, понезаметнее.

Попроще и понезаметнее оказались новые, но очень потертые на вид джинсы (штанины едва доходили до щиколоток), желтая майка с изображением морды носорога и голубая повязка вокруг головы для Златко, и примерно такие же джинсы и замшевая безрукавка с бахромой для Бренка. Вдобавок Петр снабдил каждого яркой парусиновой сумкой через плечо; на сумках были нерусские надписи. Оглядев преображенных представителей далекого будущего, он не без удовольствия произнес:

- Все-таки родители у меня молодцы! Присылают всегда то, что надо!

- Лучше бы дома, в своем государстве, твои родители сидели и здесь все, что надо, покупали! - недовольно отозвалась Александра Михайловна.

В сумки Петр упаковал блок индивидуального хронопереноса, фонокварелескоп и прежние одежды Бренка и Златко.

- Это на всякий случай, - объяснил он. - Вдруг неожиданно сработают страховочные каналы хронопереноса, и вы сразу окажетесь у себя, не успеете собраться.

Бренк и Златко по привычке переглянулись.

- Ребята, - сказал потом Златко, и голос его дрогнул. - Вы настоящие друзья! Нам очень повезло!

- Да ладно, чего там, - смущенно отозвался Петр. - Мы бы к вам попали, разве вы не помогли б? Только мы никогда не попадем к вам, - он вдруг вздохнул.

Александра Михайловна, вставшая с рассветом, чтобы напечь к завтраку изумительных по вкусу пирожков с капустой, мясом и рисом (как хорошо знал ее внук, делала она это не очень часто, так как основную часть времени была занята изучением новинок педагогической литературы и перепиской с зарубежными коллегами), с беспокойством поторопила:

- Мальчики! Вам, наверное, уже пора! Не забудьте, я жду вас к обеду. Я приготовлю...

- Бабушка, нам действительно пора! - спохватился Петр.

Все вышли (Златко и Бренк не очень уверенно) за порог квартиры, спустились в лифте с восемнадцатого этажа на первый.

Когда четверка вышла из подъезда, всем в глаза ударил яркий солнечный свет. Воздух был полон влажной майской свежестью. Она словно была соткана из аромата только-только налившихся крепким соком молодых листьев, ласковых порывов ветерка и невесомой дымки, поднимающейся от политых ранним утром мостовых.

Люди девяностых годов двадцатого века по-утреннему куда-то спешили, и никто, конечно, не обращал внимания на Златко и Бренка. И в самом деле Степан Алексеевич была прав: к чему только не привыкли москвичи за последнее время.

Однако наблюдательный Костя заметил, что ребятам из будущего без привычного ЭКН, как они называли эффект кажущегося неприсутствия все же как-то не по себе.

- Да не бойтесь вы! - сказал он уверенно. - Ничем вы не выделяетесь! И на Златко никто не глядит. А вон вообще четыре негра идут! Совсем черные.

- Да мы и не боимся, - ответил Бренк, однако голос его все же слегка дрогнул. - Если хочешь знать, мы и не в такие переплеты попадали. Вот как-то на экскурсии мы транспортировались к планете Юпитер, и когда до Каллисто... это, если не знаете, его спутник, оставалось...

- Ничего интересного! - поспешно сказал Златко, и Бренк замолк.

Но после такого разговора Златко и Бренк стали чувствовать себя заметно увереннее. Петр и Костя, конечно, испытывали жгучее желание узнать, что же такое произошло неподалеку от спутника Юпитера, но огромным усилием воли удержались от расспросов.

На шумном перекрестке, когда до школы оставалось рукой подать, все четверо нос к носу столкнулись с Мариной Букиной.

- Ой, мальчики, - с места в карьер затараторила любопытная отличница, - как хорошо, что мы встретились! Я прямо от любопытства сгораю! Что, звонили вы вчера после ботаники в Академию наук?

- Акустический эффект, обычное дело, - прервал ее Петр, чтобы разом пресечь все дальнейшие расспросы.

Марина метнула взгляд на Бренка и Златко. До этого она не обращала на них внимания. Теперь же до нее дошло, что все четверо идут вместе.

- Иностранные корреспонденты, - поспешно сказал Костя. - Из очень далекой страны. Будут снимать нашу школу, а нам поручено их сопровождать.

- Ой, что творится! - воскликнула Марина.

Всплеснув руками, она умчалась вперед, сообщать поразительную новость каждому, кто встретится.

Златко проводил ее задумчивым взглядом и неожиданно произнес:

- Я ее узнал. Это она про "хомо хабилис" говорила? Эх!..

Он тяжело вздохнул.

- Что - эх? - не понял Костя.

- Да нет, ничего, - спохватился Златко. - Пошли скорее! Чем раньше снимем, тем лучше. Вдруг там уже спохватились и нас вот-вот вытащат в двадцать третий век.

Четверка вошла в школьные ворота. И тут ребят поджидал большой сюрприз. Впрочем, не только их одних, а каждого, кто спешил на первый урок.

Школа, еще вчера окрашенная в типовой серо-белый цвет, теперь была ярко-розовой, праздничной. Такие краски делали школу сооружением приметным, броским и даже величественным, насколько это возможно для здания самого простого силуэта.

Но к тому, что школа за один день сменила цвет, Бренк и Златко отнеслись с полным равнодушием. Возможно, потому, что в их двадцать третьем веке это было в порядке вещей, и здания могли произвольно менять окраску хоть ежеминутно.

Бренк полез в свою сумку.

- Смотрите-ка! - воскликнул он. - Александра Михайловна и с собой пирожков положила! Когда только успела?

Он достал фонокварелескоп и на ремне, как обычную фотокамеру, повесил на плечо.

- Неужели мы так и пойдем по школе и будем снимать, что захотим? спросил он с некоторым сомнением.

- Ты начинай! - уверенно сказал Златко. - Вон, у подъезда... Раньше мы такой бытовой сцены не видели.

Бренк поднял фонокварелескоп на уровень груди и пошел вслед за Златко. Петр и Костя, слегка ошарашенные метаморфозой с цветом школы, двинулись вслед.

Тут же они поняли, что им тоже прежде не случалось видеть той бытовой сцены, что происходила теперь у входа в школу...

Над дверью розового здания теперь было укреплено большое электронное табло. Ясно было, что сооружено оно было искусными руками Изобретателя. По табло, повторяясь, шли такие слова:

ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА ПЛЮС 24 ГРАДУСА. ОСАДКОВ НЕ ОЖИДАЕТСЯ. ЖЕЛАЮЩИХ ОТПРАВИТЬСЯ НА ЗАГОРОДНУЮ ЭКСКУРСИЮ ПО ЖИВОПИСНЫМ МЕСТАМ ПОДМОСКОВЬЯ ПРОСИМ ПРОЙТИ К СПОРТИВНОЙ ПЛОЩАДКЕ, ГДЕ ОЖИДАЮТ АВТОБУСЫ И ЭКСКУРСОВОДЫ. ДЛЯ ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ ЗАНЯТИЯ ПРОВОДЯТСЯ, КАК ОБЫЧНО. ТЕМПЕРАТУРА ВОЗДУХА ПЛЮС 24 ГРАДУСА. ОСАДКОВ НЕ ОЖИДАЕТСЯ...

И все повторялось сначала.

Перед ступеньками подъезда толпились школьники всех классов. На ступенях сплоченной группой стоял педагогический коллектив. Учителя что-то взволнованно говорили, жестикулировали, а, ученики, разобравшись что к чему, уверенно сворачивали к спортивной площадке, где их ждали автобусы и экскурсоводы. Чего другого надо было ожидать, если в самом деле было плюс 24, и день обещал быть ярким, безоблачным.

Бренк не отрывался от фонокварелескопа.

В такой веселой суматохе никто не интересовался ни им самим, ни диковинным съемочным аппаратом.

- Вот это да! - изумился Петр. - Сколько ни учусь, не припомню такого! Понятно, что никто в школу не пойдет! Бренк, тебе придется снимать загородную экскурсию, а не уроки!

Но сейчас же из толпы ликующих школьников к Петру, Косте, Златко и Бренку выбрался Степан Алексеевич. Несмотря на плюс 24, директор был одет в отутюженный строгий костюм. Степан Алексеевич прежде всего скользнул взглядом по шоколадному лицу Златко, удовлетворенно кивнул, а потом с мягкими, даже какими-то воркующими интонациями проговорил: